Олег Зоин - Вчера

Они решили, что покуда Тихонову лучше посидеть дома, походить на рыбалку, подождать, пока Серба сломит голову на новом магазине. А потом его и добить…

На следующий день Семён с утра положенные полтора часа пропрел на еженедельной общеторговской планёрке, а когда народ застучал стульями, разбегаясь по магазинам, ему пригласительно махнул Бочковский.

Зашли в кабинет Михаила Петровича.

— Садись, — дружелюбно скомандовал директор торга. — Тут такое дело, Семён. Ты понимаешь, что такой современный новейший магазин в новом микрорайоне отдавать под командование беспартийному — нонсенс. Райком не поймёт. Да и народ в торге уже шушукается.

У Сеньки встрепенулась всегда готовая к контр–атаке воля к жизни.

— Ну и что, чем я не соответствую, так сказать? Лишь бы дело не завалил!..

— Так–то оно так, но, думаю, что тебе надо быстренько оформиться в партию. И тебе, и мне будет спокойнее… А пока, не обессудь, оформим тебя и. о.

— Но ведь и. о. вроде по КЗОТу до 6 месяцев только? — спросил Сенька.

— Ну это так, на бумаге, в жизни и шесть лет пробудешь и. о., если с членствомне решишь. При том, заметь, что как только найдётся подходящий толковый член, так нам его райком и порекомендует тотчас… Усёк? Так что вступай! А пока думать будешь, значит, и. о. Ну беги, работай!

Выйдя от Бочковского и в сердцах крепко грохнув дверью торга, Семён побрёл по улице, обходя не убранные с осени кучи листьев, слегка присыпанные снежком. Ребус простой, неинтересный, но надо его решать. Если при поступлении в торг как–то получилось очередное везение с трудкнижками и белым билетом, то при приёме в партию проверка, очевидно, строже.

И что мы им напишем в анкетах? Что дезертировал из армии? Что пожизненно приговорён Серпами к самой низшей касте суматиков–неприкасаемых и обманным путём пролез на руководящую работу в торг? Что отец был репрессирован, затем сотрудничал с врагом, а ныне скрывается в капстране от советского правосудия? Что мама осталась на оккупированной территории и тоже сотрудничала с врагом да ещё и на руководящей должности была? И этот прохиндей хочет вступить в ленинскую партию? Х-ха!..

Значит? Значит, что работа в торговле подходит к концу и надо своевременно сваливать, возможно, даже в другой город. В Москву? Галка ведь по–прежнему советует всё бросить и попробовать выплыть в столице всего прогрессивного человечества…

Но пока пусть жизнь идёт, как идёт. Надо запустить новый магазин, всякими обещалками оттянуть подачу заявления в члены, а там, через годик, институт закруглим, а когда диплом будет в кармане, дальше станет гораздо легче…

Приняв внутреннее решение о «генеральной линии» дальнейших действий, Семён, не сдавая старый магазин, полностью положившись на заместительницу Галину Смирновскую, всецело занялся новым. Каждый день с раннего утра он спешил в новый жилой район, добираясь автобусом, увешанным строителями, как новогодняя елка. Вникая в подробности, согласовывая каждую мелочь, на ходу по мелочи улучшая проект, будущий завмаг просил прорабов то установить краны на удобной высоте, то поставить не предусмотренные решетки на задние окна, то пошире выложить крыльцо, то изменить расположение запоров на дверях.

Много мороки получилось с дверьми в комнату отдыха, которые не открывались, поскольку не на должном месте закрепили раковину для горячей воды, и с просушкой стен в складском помещении, — на них гроздьями конденсировались капли воды. Эти гигантские капли, несмотря на подкючение больших электропечей для сушки, хоть убей, не испарялись.

Новый год прошел в невообразимой суете. Сербе пришлось дни и ночи накануне праздника, наряду с курированием нового магазина, завозить уйму товаров в старый магазин, а база торга работала нерасторопно, ассортиментик новому году не обогатили, покупатели нервничали, некоторые со скандалом уезжали в центральные магазины, где, само собой, выбор был получше. На душе у Сербы кошки скребли. Но вот праздники миновали и оказалось, что несмотря на все невзгоды, за декабрь месяц магазинчик № 52 по–прежнему оказался на одном из первых мест в торге по выполнению плана товарооборота. К заведующему и продавцам вновь вернулось хорошее настроение, их тяжкий предновогодний труд не пропал даром. И хотя и были случаи неудовлетворенного спроса, однако для небольшого посёлка торговое обслуживание всё же оказалось неплохим.

Незаметно приблизилось пятое января, и строители настойчиво заговорили о том, чтобы торг подписал акт о приемке помещения под монтаж оборудования. Как ни тянул Серба, чтобы выиграть время и спокойно подобрать на базе торга необходимое оборудование, все же шестого января ему пришлось, в составе приемной комиссии, подписать акт.

Теперь уже Серба стал полновластным хозяином помещения, на ночь вешал свои замки, но в первую же ночь кто–то снял с потолка десяток ламп дневного света и Серба начал ночевать в магазине, чтобы уберечь объект.

Понемногу помещения приобретали божеский вид, устранялись недоделки, докрашивалось, домонтировалось, доделывалось все основное, в мелочи пока не вникали, надо было расчистить место для установки оборудования, на сей раз уже торгового.

Теперь чаще Сербе приходили на помощь. Ежедневно стал бывать в магазине в общем–то тяжеловатый на подъем старший инженер торга Бида. Не раз наезжал Бочковский и райкомовцы.

Наконец, восьмого января наступила торжественная минута. Грузовики с первыми холодильными прилавками, урча на подъеме, перемалывая грунт со снегом, полдобрались сквозь хаос стройплощадки к парадному входу и, тяжело присев на задние колеса, распахнули борта, показав широкой публике, толкавшейся последние дни около магазина, тяжеленные ящики с ярко раскрашенными железяками. Правда, когда грузчики стали втаскивать их, выяснилось, что даже в распаковонном виде прилавки не проходят в дверной проем. Конструктор не увязал стандарты, может быть, вообще не подумал, что рожденное им крупногабаритное оборудование будут таскать через дверь. Пришлось центральную стойку проема вырезать автогеном, имея ввиду потом вечером вновь приваривать, грунтовать и красить.

Как бы то ни было, но десять единиц всяких охлаждаемых прилавков и холодильных шкафов до вечера удалось распаковать и втащить внутрь. Распаренные слесари и Серба, вытирая шапками пот, облегченно вздохнули. В горячке боя с железяками кое–что ещё и растащили на предназначенные места. Только поздно вечером удалось им развязать узелки с бутербродами и разлить припасенные Сербой две бутылки водяры.

За окнами поскрипывал морозец, огромные зеркальные стекла причудливо расписало узорами, а внутри было уже тепло и уютно, несмотря на невероятный беспорядок из–за наспех втащенного оборудования и ещё не полностью вынесенного строительного мусора.