Мордехай Рихлер - Всадник с улицы Сент-Урбан

Даже такую, как Ханна.

— Гзэт! — выкрикивала Ханна на углах улиц. — Гзэт! — а иногда ни с того ни с сего вдруг разражалась рыданиями или принималась материть прохожих.

Однажды ранним весенним утром, когда сирень была в полном цвете, Ханна высыпала из хранившейся на кухне кофейной банки весь недельный запас продуктовых денег и кинулась на угол Сен-Лоран и Рашель на базарчик, откуда возвратилась с маринованным языком, жирным гусем, мозговыми косточками, куриной печенкой, огурчиками, черешней сорта «а-бинг», импортным виноградом и ананасом. Себе под нос напевая, разожгла плиту. Дженни, как раз убегавшая на работу, была не столько огорчена растратой денег, сколько испугана, увидев Ханну невменяемой и в таком необъяснимом возбуждении.

— Сегодня Джо возвращается! — объявила Ханна.

— Он что, письмо прислал?

— Из дома ушел он совсем налегке, и сердце оставил в солдатском ларьке… Чарли, Чарли, мама не забыла… [132] Слова одной из песен Ирвинга Берлина в анонимном переводе времен Второй мировой войны.

Придя с работы, Дженни обнаружила, что вся плита уставлена булькающими кастрюлями. А из духовки только что вынут противень, полный горячих хрустких булочек с изюмом, и всунут другой, с медовой коврижкой. В гостиной на столе праздничная посуда, ваза полна фруктов и накрыта свежей льняной салфеткой. Арти, несмотря на сопротивление, переодет в лучший выходной костюмчик; ботинки сверкают…

— Ах, подружка моя, мой спасательный круг, — опять запела мать и откинулась в кресле, будто бы в томном изнеможении, — ты скажи не тая, где мой ласковый друг…

Но в конце концов настало время Ханне отправляться продавать газеты.

— Если он явится, пока меня нет, — сказала она, — вы с Арти с глупыми вопросами к нему не лезьте, поняла? Никаких почему исчез и где был! Налей ему рюмочку «Чивас Регал» и скажи, что я скоро приду.

После чего, заметив, что у обоих испуганный вид, добавила, приладив к поясу кошель:

— Иго-го, Сильвер! — и с лошадиным ржаньем, хлопая себя по заду, вприпрыжку выскочила из дома.

Суп булькал на плите два дня. Гусь высох и обуглился. Булочки с изюмом зачерствели.

— Послушай, может быть, нам все-таки сдать его комнату? — спросила Дженни.

— Эта твоя вечерняя школа! Ха! — взвилась вдруг Ханна. — Думаешь, я не знаю, что там за обстановочка? Небось вовсю передком двигаешь!

Еще больше их отношения обострились из-за радио. Ханна всегда была страстной радиослушательницей, а с тех пор как исчез Джо, и вовсе от радио не отрывалась. Любимцем Ханны был Боб Хоуп [133] Боб Хоуп (Лесли Таунс Хоуп) (1903–2003) — американский актер-комик. .

— Ох уж мне этот Бобби! — говаривала она. — Такое порой загнет, помрешь-не-встанешь!

На стене над ее кроватью висели фотографии с автографами Хоупа, Джо Пеннера, Безумного Русского, Фила Харриса, Эдгара Бергена и Чарли Маккарти. А, да, еще, конечно, Джека Бенни [134] Джо Пеннер (Йожеф Пинтер) (1904–1941) — американский актер комического жанра. Безумный Русский — роль, которую исполнял актер Берт Гордон (Барни Городецки) (1895–1974); его способом смешить был якобы русский акцент — в частности, фраза «Хав дую дуду», неизменно вызывавшая хохот публики. Фил Харрис (1904–1995) — актер, певец, джазмен. Эдгар Берген (Эдгар Джон Бергрен) (1903–1978) — актер, наибольшую известность получивший как чревовещатель; Чарли Маккарти — кукла, с которой он работал. Джек Бенни (Бенджамин Кубельски) (1894–1974) — актер, один из ведущих американских деятелей индустрии развлечений XX в. .

Вечерний воскресный радиоэфир — это была рана, незаживающая рана. В единственный свободный вечерок Дженни хотелось послушать что-нибудь интеллигентно-возвышенное — например, радиопостановку по Си-би-си, но Ханна об этом даже слышать не хотела. Особенно если на другой станции в гости к Мортимеру Снерду должен был приехать У.К. Филдс [135] Мортимер Снерд — еще одна кукла, с которой работал Эдгар Берген. У.К. Филдс (Уильям Клод Дюкенфилдс) (1880–1946) — актер, клоун, жонглер, писатель. Выступал в амплуа обаятельного пьяницы и мизантропа. .

— Мам, ну ты бы хоть разок попробовала, — умоляла Дженни. — Ну хоть один разок!

Что ж, Ханна попробовала. Вышло так, что тем вечером как раз передавали духоподъемную пьесу одного из самых свободомыслящих канадских драматургов. Пьеса была про красивую и нежную слепую девушку, за которой ухаживает интеллигентный мужчина с глубоким басом. Мы знаем, что он преисполнен любви к слепой девушке, но нам дают понять, что с ним самим что-то не так. Мужчина собирает деньги девушке на операцию, которая оказывается успешной, но, когда мы узнаем, что девушка вот-вот прозреет, он внезапно пакует вещи, готовясь уйти. Почему? Оказывается, хочет избавить ее от потрясения. Он негр! Ханна вздыхала, закатывала глаза.

— Пока есть жизнь, есть надежда, а где есть надежда, обычно поблизости и Боб Хоуп с Бингом Кросби, — в очередной раз повторила она, и ее рука вновь потянулась к ручке перестройки частоты.

— Как же ты не понимаешь, мамочка, — огорчилась Дженни, — что эта пьеса поднимает вопросы, очень важные для сегодняшнего мира.

— Да ну, дурочка ты с переулочка. Через твой выпендреж у меня дырка в голове. Шла бы ты к себе в комнату, да поучилась уму-разуму у песика Уолта Диснея!

— Тогда его сперва переименовать надо. Из Плутона в Платона. Ну вот что с тобой разговаривать? Ты ведь небось даже и не знаешь, мамочка, что Платон — это был такой величайший философ.

Иногда ссора между Ханной и Дженни растягивалась на неделю, а начиналось все, как правило, с того, что упрямая мамаша включала радио, причем не просто громко, а очень громко, да еще и в то самое время, когда ее дочь, которая успела уже окончить среднюю школу и сразу пошла на курсы при университете, пытается заниматься. Дженни коварно выкрадывала из приемника лампу, и тогда мать наносила несимметричный удар: подсыпала дочери в постель раскрошенную мацу. В свою очередь, Дженни под пятницу приносила с рынка неощипанную курицу, тем самым вынуждая Ханну срочно заняться ненавистным для нее делом; в ответ Ханна плюхала дочке в борщ касторки.

— Вот тебе! Ты у меня завтра забегаешь!

Однажды благостным весенним вечерком 1943 года, когда опять под окнами на дворе расцветала сирень, Джо вошел в дом так запросто, словно уходил всего лишь на угол за сигаретами. Ханна со стоном обмякла в его объятьях.

— Так. И за что же нам такая честь? — испуганно осведомилась Дженни.

У подъезда между тем стоял красный как пожарная автоцистерна спортивный «МГ» [136] «МГ» («Моррисов гараж») — английская фирма, выпускавшая автомобили с 1924 по 1952 г. .