Мордехай Рихлер - Всадник с улицы Сент-Урбан

Вместе с отцом и матерью, тетушками и дядьями, сгрудившимися возле приемника, слушал Джейк слова великого человека: «Поэтому давайте напряжем все силы и так возьмемся, чтобы, просуществуй Британская империя и ее Содружество даже тысячу лет, все и тогда говорили бы: „То был наш звездный час!“», а в это время Гарри, этакая ищейка, охочая до всего нового, освоив «Микиз шелтер», переместился в зловонный «Тилбери» [26] «Микиз шелтер» — подвалы на Брашфилд-стрит, стихийно превращенные в бомбоубежище. В начале «блица» там скапливалось до 10 000 человек в страшной тесноте и антисанитарии. По инициативе некоего Мики, который создал там комитет самоуправления, власти усовершенствовали это убежище. «Тилбери шелтер» — еще одно импровизированное убежище в промзоне района Степни. Официально вместимость убежища оценивалась в 3000 человек, но в некоторые ночи скапливалось и по 16 000. , где за первым темным поворотом туннеля уже расстегивали ширинку, чтобы отлить на стену, а то и присаживались облегчиться по-большому. При неблагоприятной тяге все помещение наполняла оглушительная вонь. Изобиловали комары, во множестве скакали блохи. И в это же самое время, как объяснял Гарри его отец, в вакхических погребах отелей «Савой» и «Дорчестер» богатые ублажали себя копченой лососиной и марочными винами, танцевали и развлекались с девицами.

«Никогда еще на полях военных действий, — сквозь хрипы эфира доносился до Джейка по Би-би-си голос великого человека, — не бывали столь многие в таком неоплатном долгу перед горсткой избранных», — однако у Гарри было что порассказать и на сей предмет.

— А знаешь ли ты, что среди «бриолиновых мальчиков» — летчиков королевских ВВС, той самой горстки избранных — классовые различия были более чем заметны?

— Нет, Гершл, этого я не знал. Очень рассчитываю, что ты просветишь меня.

— Если летчику-офицеру и летчику-сержанту, воевавшим на одинаковых «спитфайрах», случалось отличиться в бою, первый получал орден Пилотский крест, а второй только Пилотскую медаль.

— Ну да, ну да, это мы проходили: паны дерутся, у холопов чубы трещат, богатый грабит, бедного сажают…

— Строевой офицер ВВС имел право на проезд по железной дороге первым классом (бесплатный, разумеется), тогда как пилот-сержант должен был отлеживать бока в третьем классе.

Если до введения карточек богатые лишь изредка наведывались в Степни (по большей части для того, чтобы загрузить свои «бентли» дешевым сахаром), то теперь Ист-Энд стал для них аттракционом: специально ездили смотреть, как люди страдают от бомбежек, и особенно популярным местом экскурсий стало бомбоубежище «Тилбери шелтер».

Покуда Джейк в Монреале упивался радиосериалом про «Веселый оркестрик», а Гарри в Лондоне радовался свежим выпускам сатирической программы Би-би-си «Этот опять шалит», всю страну снабжавшей свежими анекдотами про Гитлера, самым лучшим анекдотом времен войны, по мнению того же Гарри, стал день Красной армии, когда лорд-мэр в королевском Альберт-холле произнес речь, восхваляющую Сталина. Тотчас же Гарри Полит [27] Гарри Поллит (1890–1960) — генеральный секретарь Коммунистической партии Великобритании. поклялся Черчиллю в вечной любви, а «Меч Сталинграда» [28] «Меч Сталинграда» — усыпанный драгоценными камнями двуручный меч, изготовленный для передачи в дар защитникам Сталинграда от короля Георга VI. На Тегеранской конференции премьер-министр Черчилль передал его Сталину. выставили в Вестминстерском аббатстве.

— Это островное племя оказалось удачной породы, да и в одиночестве не оставалось — ни в сороковом году, ни когда-либо еще, — любил повторять Гарри. — Ну, и мы тоже выстояли: как бы проехались у империи на закорках, если ты понимаешь, о чем я.

— Да, Гарри. Думаю, что понимаю.

— А ты знаешь, что в тысяча девятьсот тридцать девятом году пенни в час — это была нормальная зарплата заводского рабочего в Индии, а доход на душу населения у них был что-то около семи фунтов в год?

— С твоей цифирью, Гершл, спорить не берусь.

Истошный вопль проголодавшегося ребенка разбудил Нэнси, жестоко разбудил, вырвал ее из сна неимоверной глубины, оборвал сладостные видения.

— Джейк, покачай, пожалуйста, ребенка — я хоть пописаю схожу и…

Вот не надо бы. Но Нэнси заколебалась лишь на миг, выбирая между колыбелькой и сортиром (своей нуждой и младенца), прежде чем приложить его к набухшей груди. Не то хуже будет: его крики разбудят Сэмми!

И Молли.

И миссис Херш.

Едва мать успела приехать, в первое же утро Джейк зловеще сладким голосом проговорил:

— Ну что, придется нам, наверное, смириться с тем, что через двадцать один день [29] Стандартный пороговый срок пребывания в стране без визы. ты улетаешь. Ведь у тебя уже есть обратный билет, не правда ли?

— Да ладно тебе, кецеле ! [30] Котик ( идиш ). Я тут останусь до тех пор, пока нужна вам!

Миссис Херш прилетела за неделю до суда, чтобы быть с ними вместе во время — как она называла это — «выпавшей на долю Джейка тяжкой годины», и на плечи Нэнси навалилась — будто мало ей было своих забот — необходимость удерживать мать и сына от отвратительных ссор, для чего приходилось заполнять внезапные напряженные паузы в разговоре щебетаньем о детях и скучными сравнениями канадской и британской жизни; едва она эту болтовню затевала, Джейк освобожденно срывался и — вот ведь эгоист неблагодарный! — выбегал из комнаты. Джейк вел себя ужасно, хотя пытался это сглаживать. Его так и бросало от ледяной жестокости по отношению к матери к потугам на сыновнюю уважительность, которой она совершенно оправданно от него ждала.

Нэнси успела уже привыкнуть к тому, что часа в три утра он внезапно просыпается.

— А мать не говорила, — бывало, спрашивал он, — она не собирается с утра в Вест-Энд за покупками?

— Говорила.

Тогда он, не попадая в рукава, напяливал халат и пулей выскакивал из спальни — проверить, нет ли на ее пути потенциально опасных самокатов, велосипедов и прочих неожиданных препятствий.

— Представляете, — сказала однажды невестке миссис Херш, — он так старательно переводил меня нынче утром через улицу к автобусной остановке! Я таки имею тут хорошего сына!

— Такие, как он, один на миллион, миссис Херш!

А вечером в постели, прикуривая одну сигариллу от другой и подливая себе коньячку, Джейк сокрушался:

— Ты ей позволила лечь спать, не вспомнив про лекарство! Ну, ты молодец, умница! Дождешься от тебя помощи. У женщин ее возраста инсульт случается на ровном месте. Бабах! Да и сердце в нашей семье тоже на обе ноги хромает.

— Но она же твоя мама. Хоть она и говорит частенько, будто бы…