Бен Хетч - Знаменитый газонокосильщик

У меня была с собой папина записная книжка, и когда нам с Джеммой надоело выслушивать подколы Шона, мы отправились в вестибюль звонить по телефону-автомату разным знаменитостям. Дза-Дза Габору мне дозвониться не удалось, зато я связался с Зои Болл. Джемма сообщила ей, где мы находимся, и пригласила присоединиться к нам, но в этот момент дверь распахнулась, и шум ворвавшихся людей заглушил ответ Зои. Впрочем, мне показалось, что наше приглашение не привело ее в особый восторг. На часах было уже начало второго, а она по утрам ведет «Шоу за завтраком».

Мы с Джеммой ушли довольно рано и еще около часа играли в фургоне в трик-трак, обсуждая, какой бы мы организовали ночной клуб, если бы у нас были деньги. Мы решили, что назовем его «Эксперт», и первая буква будет изображена в виде очков, а на дверях вместо обычного кода будет стоять код на эрудицию. Костюмы и воротнички не будут иметь никакого значения. Пропуском будет служить коэффициент интеллекта, который станут проверять электронные вышибалы, задающие посетителям вопросы по тригонометрии. Классно: балбесы в своих рубашечках фирмы «Некст» с обиженным видом будут толпиться на улице и писать в переулках. («Простите, сэр, но правильный ответ — косинус угла в 45°. Заходите еще».)

Поцелуи с Джеммой приводят меня в какое-то летаргическое состояние. Мне хочется заниматься этим до бесконечности. Джемму это смешит. Я тоже пытаюсь смеяться, чтобы не попасть в неловкое положение, — девочкам не нравится, когда на них смотрят слишком пристально. Но на самом деле мне хочется только одного — смотреть на нее и целоваться.

Бриджит весь день на выезде, и поэтому, когда Линда уходит обедать, мы с Мартином устраиваем небольшую развлекуху: рассылаем несколько дурацких писем с выдуманными расценками и отвечаем мычанием на телефонные звонки, пока наконец не нарываемся на управляющего Клайва Харта. Он спрашивает, на месте ли Бриджит, и я отвечаю, что не знаю, но сейчас соединю его со знающим человеком, и передаю трубку Мартину Клайв спрашивает Мартина, нет ли поблизости Бриджит, тот тоже говорит, что не знает, и передает трубку мне. Клайв снова просит позвать к телефону Бриджит, при этом в его голосе начинают звучать нетерпеливые нотки. Я опять говорю, что не знаю, на месте ли она, и тогда Клайв спрашивает: «Я ведь только что разговаривал с вами?» Я говорю, что скорее всего он ошибается, предлагаю связать его с человеком, который наверняка все знает, и сую трубку Мартину. Клайв Харт еще раз интересуется, на месте ли Бриджит, и Мартин снова говорит, что ему это неизвестно. Тогда Харт спрашивает, не с ним ли он только что беседовал, и Мартин заявляет, что навряд ли, так как он только что вошел.

— Вы уже четвертый человек, которому меня переадресовывают. Что там у вас происходит? Может, вы разберетесь? — произносит Харт, и Мартин поспешно бросает трубку. Это доводит меня до настоящего приступа хохота, так что я сижу, схватившись за живот, и не могу разогнуться. Потом в дверях появляется Линда, которая говорит, что я веду себя «крайне непрофессионально», и это вызывает у меня новый приступ хохота. Действительно, пора уже отсюда сматываться. Лермонтов ни за что не стал бы работать в фирме «Монтонс». Он бы уволился еще несколько недель тому назад.

Мартин и его друзья нашли помещение для своего юмористического журнала. Он сообщает мне об этом, когда мы отправляемся с ним выпить после работы. Мартин объясняет, что сейчас разрабатывается общая концепция журнала, и скорей всего он будет походить на «Виделикет», хотя названия они еще не придумали. Мартин говорит, что считает меня занятным человеком, но хочет убедиться в том, что я умею столь же занятно писать. Я отвечаю, что писать я умею еще забавнее, и напоминаю ему о письмах, которые рассылал клиентам. Он предлагает встретиться через пару дней и просит подготовить к этому времени какие-нибудь наброски.

Я не сообщаю об этом папе. Я не собираюсь никому об этом говорить, пока не будет опубликована моя первая статья. Я спокоен как танк. Я наверстаю свое, когда выйдет моя первая публикация. Я дождусь того момента, когда папа снова обрушится на меня со своими упреками. Он опять начнет мне рассказывать, какой у него был сумасшедший день, и тогда я отвечу, что у меня день был не легче. Он начнет издеваться, и я предоставлю ему эту возможность — не стану объяснять, что к чему. А потом, по прошествии часа, он поинтересуется саркастическим тоном, чем же таким я, собственно, занимался. И тогда я достану журнал, раскрытый на моей статье, и небрежно замечу: «Да, совсем забыл сказать тебе, меня теперь называют новым Вилли Раштоном».

9 часов вечера.

Чарли сегодня принес записку из школы, которая адресована папе. Мистер Ватсон сообщал, что Чарли ударил по голове маленькую девочку, но раскаивается в содеянном и понимает, что в школе нельзя играть в черепашек-ниндзя. Папа пришел в ярость и отослал его в кровать, даже не покормив куриным карри.

— А можно я тоже ударю маленькую девочку по голове, чтобы не есть твое карри? — поинтересовался я. Но папа сказал, что это не смешно, и снова намекнул на школу-интернат. На этой неделе Чарли снова должен посетить доктора Робертса, на этот раз у него дома в Химеле. За ним заедет Роб.

Я не могу поверить в то, что пала серьезно говорит об интернате. Я точно знаю, что произойдет с Чарли, если он туда попадет, — он станет таким же эмоционально неполноценным человеком, как папа. Он станет сдержанным и закрытым и никогда никого не сможет искренне обнять, пока не напьется, потому что будет считать, что это его компрометирует. По крайней мере, для папы выпивка — это единственный способ избавиться от брони. Все, кто закончил интернат, похожи друг на друга как две капли воды. Все они становятся надутыми и само довольными типами и начинают водить дружбу со всякими длинноволосыми. У Джеммы есть пара таких друзей. Они делают вид, что не считают себя лучше всех из-за того, что ходили в элитные школы, но при этом с таким усердием подчеркивают свое равенство с окружающими, что их превосходство становится самоочевидным.

Сегодня вечером мы говорили с Джеммой о Чарли, и она сказала, что он производит впечатление сформировавшейся личности. Так оно и есть. Он гораздо умнее, чем я был в его возрасте. Чарли много читает, и, если во время фильма я выхожу за чем-нибудь, он исчерпывающе пересказывает развитие сюжета: «Майкл обнаруживает, что Крестный отец лежит в палате один-одинешенек, хотя считается, что она должна охраняться полицией, и понимает, что это подстава, организованная Салаццо. Он звонит Сонни и обеспечивает безопасность, хотя лично я все равно не доверяю Гамбини».