Никола Юн - Всё на свете (ЛП)

А затем этот запах авиатоплива, этот запах, который приветствовал меня прежде, леи и грубое одеяло, дважды обернутое вокруг меня. И почему место у окна имеет значение, когда приближается сумрак?

Я помню лицо мамы, и что ее слезы могли бы образовать море.

Помню, как синие глаза Олли стали черными. Я закрыла свои глаза, увидев в его взгляде сожаление, облегчение и любовь.

Я в пути к дому. И останусь в нем в ловушке навечно.

Я жива, но не хочу жить.

Мама превратила мою спальню в больничную палату. Подушки подпирают мою спину, ко мне присоединена капельница. Меня окружают мониторы. Я не ем ничего, кроме Джелло.

Каждый раз, как я просыпаюсь, мама у кровати. Она трогает мой лоб и говорит со мной. Иногда я пытаюсь сконцентрироваться, понять, что она говорит, но звук вне моей досягаемости.

Просыпаюсь через какое-то время (часы? дни?) и вижу, что она стоит надо мной, хмуро посматривая на планшет. Я закрываю глаза и исследую свое тело. Ничего не болит, или лучше сказать, ничего не болит так сильно. Проверяю свою голову, горло, ноги. Снова открываю глаза и вижу, что она собирается погрузить меня в сон.

— Нет! — Я сажусь слишком быстро. Голова кружится, меня тошнит. Я собираюсь сказать, что в порядке , но ничего не выходит.

Прочищаю горло и снова пытаюсь.

— Пожалуйста, больше не заставляй меня спать. — Мне, по крайней мере, нужно быть в сознании, если хочу быть живой.

— Со мной все в порядке? — спрашиваю я.

— Все в порядке. Ты будешь в порядке, — говорит она. Ее голос дрожит, а потом срывается.

Я принимаю сидячее положение и смотрю на нее. Ее кожа бледная, практически прозрачная, и очень сильно обтягивает ее лицо. Неприятная синяя вена тянется от линии ее волос к веку. Я вижу другие синие вены под кожей ее предплечий и запястий. У нее напуганный, недоверчивый взгляд человека, который стал свидетелем чего-то ужасного и теперь ждет, когда произойдет еще что-то кошмарное.

— Как ты могла сделать это с собой? Ты могла умереть, — шепчет она.

Она делает шаг вперед, прижимает планшет к груди.

— Как ты могла сделать это со мной? После всего?

Мне хочется что-то сказать. Открываю рот, но ничего не выходит.

Моя вина — это океан, в котором я тону.

Остаюсь в кровати после того, как она уходит. Не встаю, чтобы потянуться, а поворачиваюсь к окну. О чем я сожалею? Прежде всего о том, что вышла на улицу. Что увидела и влюбилась в мир. Что влюбилась в Олли. Как теперь мне жить в этом пузыре, когда я знаю, что упускаю?

Закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Но меня не покидает образ маминого лица, безрассудная любовь в ее глазах. Я решаю, что любовь — ужасная, ужасная вещь. Такая же отчаянная любовь к кому-то, как мамина ко мне, должно быть, похожа на то, будто ты несешь свое сердце вне тела, и его не защищают ни кожа, ни кости, ничего.

Любовь — ужасная вещь, а ее потеря еще хуже.

Любовь — ужасная вещь, и я не хочу иметь с ней ничего общего.

Среда, 18:56.

Олли:господи где ты была?

Олли:ты в порядке?

Мадлен:Да.

Олли:что говорит твоя мама?

Олли:ты будешь в порядке?

Мадлен:Я в порядке, Олли.

Олли:я пытался пробраться к тебе, но твоя мама не позволила

Мадлен:Она меня защищает.

Олли:я знаю

Мадлен:Спасибо, что спас мне жизнь.

Мадлен:Извини, что заставила тебя пройти через это.

Олли:ты не должна благодарить меня

Мадлен:Все равно спасибо.

Олли:ты уверена что в порядке?

Мадлен:Пожалуйста, не спрашивай меня больше об этом.

Олли:извини

Мадлен:Не надо.

Позже, 21:33.

Олли:приятно снова с тобой переписываться

Олли:ты была ужасным мимом

Олли:скажи что-нибудь

Олли:я знаю что ты расстроена Мэд но по крайней мере ты жива

Олли:мы поговорим с твоей мамой как только тебе станет лучше. может я смогу придти

Олли:я знаю что это не все Мэд но это лучше чем ничего

Позже, 00:45.

Мадлен:Это не лучше, чем ничего. Это совершенно хуже, чем ничего.

Олли:что?

Мадлен:Думаешь, мы можем вернуться к тому, что было?

Мадлен:Хочешь проходить дезинфекцию, хочешь коротких посещений, никаких прикосновений, поцелуев и будущего?

Мадлен:Ты говоришь, этого достаточно для тебя?

Олли:это лучше чем ничего

Мадлен:Нет, не лучше. Прекрати это говорить.

Позже, 02:33.

Олли:что насчет таблеток?

Мадлен:А что насчет них?

Олли:они действовали пару дней. может в конце концов они их одобрят

Олли:мэдди?

Мадлен:Никаких таблеток не было.

Олли:что ты имеешь в виду?

Мадлен:Не было никаких таблеток. Я сказала тебе это, чтобы ты поехал со мной.

Олли:ты солгала мне?

Олли:но ты могла умереть и это была бы моя вина

Мадлен:Я — не твоя ответственность.

Позже, 03:42.

Мадлен:Я хотела всего, олли. Я хотела тебя и весь мир. Я хотела всего.

Мадлен:Я больше так не могу.

Олли:чего не можешь?

Мадлен:Больше никаких переписок. Больше никаких сообщений. Это слишком сложно. Я не могу вернуться. Мама была права. Моя жизнь прежде была лучше.

Олли:лучше для кого?

Олли:не делай этого Мэдди

Олли:моя жизнь лучше когда в ней ты

Мадлен:А моя нет.

<���Мадлен вышла из сети>

Рецензия от Мадлен

«ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА» РАЛЬФ ЭЛЛИСОН

Внимание, спойлер: Ты не существуешь, если никто тебя не видит.

Я нахожусь в бескрайнем поле с красными маками. Маки на зеленых стеблях тянутся до талии и имеют такой красный цвет, что кажется, будто это кровь. Вдали вижу одного Олли, а затем двух, а потом ко мне марширует множество Олли. Они одеты в противогазы, держат в руках наручники и сминают маки своими черными ботинками, направляясь ко мне, молча и решительно.

Сон не покидает меня. Мой день проходит в сознании, но как во сне, и я стараюсь не думать об Олли. Я стараюсь не думать о том, как увидела его в первый раз. Как он казался мне кем-то с другой планеты. Я стараюсь не думать о Бундте, стойках на голове, поцелуях и бархатном песке. О том, что второй, третий и четвертый поцелуи были такими же потрясающими, как и первый. Я стараюсь не думать о том, как он двигался внутри меня, и как мы двигались вместе. Я стараюсь не думать о нем, потому что если думаю, то мне приходится думать о том, как несколько дней назад я была привязана к нему и миру.