Людмила Бояджиева - Пожиратели логоса

— Видел? — обратился Лиловый к Теофилу, проводив взглядом уносившую ведро уборщицу. — Копия Клавки Шиффер. Но полная рохля. Ее с хатой кинули и с бабками крутанули. Долг отрабатывает. По-другому не согласна — гордая. Ни на сцену, ни ко мне в постельку — брезгует. А с Марленом у нас худсовет, если ты что не так подумал. Партнеры мы по бизнесу.

— Дура девка, — отрубил Марлен. — Она ни за какие бабки эротику работать не будет. Хоть к трем учителям приставь или на Тверскую стажироваться отправь. Ты Гариб, ей-ей, болеешь. Поел что-то. Тебе покладистых телок мало? У нас коллектив — экстра — класс! Три девушки уже с Мулен-Руж законтрачили. Так он нашел — оглоблю.

— Слышал уже, надоело. Тысяча баксов, если завтра эта птичка будет в моей постели. Тебе бабки отслюнявлю, колдун.

— Не простая парадигма. Кх… у девушки психика надломлена, пролепетал ясновидец.

— А мне её психика… Она в три смены пашет: в Салоне красоты с утра убирается, потом у нас, а до ночи в «Эдинбурге» — кабаке, что за углом. Встречайся и гипнотизируй. Задаток половина. Шанс даю за книги. Ты в кайфе, Марик?

— Балдею! Прямо охренительная художественная экстремальность! Послушайте. — «Принц» вновь собрался зачесть цитату, но Гариб отмахнулся:

— Заткни фонтан. Мне его послушать надо. Что скажешь, ясновидец ты наш хитрожопый?

Теофил пропустил грубость и строго обратился к Лиловому:

— Тамара — это её настоящее имя?

— Томка Крайнева. Русская, незамужняя. Дура непаханная.

— Да чукча она, это ж по ногам видно. Пятки врозь — носочки вместе. Швабру в руки, как весло у гипсовой бабы — дефиле! — держа на отлете труд и щурясь, Марлен с выражением прочел: «… Вы чьи широкие мудища напоминали паруса чьи громко хлюпали пиздища и голоса в одной невероятной ебле вы прожили свой гнойный век и ваши половые стебли засыпал снег…» Воронин вот талантище!

Поздним вечером Трошин сидел у служебного входа в ресторан, поджидая вызванную уборщицу. Сидел он внутри, впущенный охранником в холл для обслуги. Обстановка в виде кожаной мебели и напольных ваз с букетами свидетельствовала о процветании заведения. Расходящийся после смены персонал выглядел не хуже, чем клиенты — шубки, пальтишки, бряцанье автомобильных ключей в ладони. И видно, кто бармен, кто официантка, а кто администратор. Можно даже представить, у кого какая тачка и семейное положение. Филя радовался своим ясновидческим прозрениям, которые проверять сейчас, правда, не собирался.

Итак, контакт удалось установить! Лиловый и Марлен явно как-то связаны с серией Арт Деко. Эти с тайным вызовом брошенные фразы, эти лица, в конце концов… Но главное… или опять примерещилось? В складках зеркальной фольги, драпирующей стены круглого зала, Филя заметил фигуру узкоплечий, высокий мужчина в темном плаще с засунутыми в карманы руками. Не прятался он, просто стоял, чернея провалом в изломах зеркальных складок и прислушиваясь к разговору за столиком Гариба. Было, было это бледное хрящеватое ухо, нацеленное в их сторону и мелькнула на миг странная лиловая перчатка, когда узкоплечий вытащил руку, чтобы поднять воротник плаща и раствориться в ртутном ливне!

— Вы ко мне? — перед ожидающим в кресле Трошиным возникла знакомая уже девушка. Синий халат все тот же, но нет ни ведра, ни швабры, ни пылесоса. Зато физиономия не изменилась — суровая и усталая. Если бы какая-нибудь фирма сделала её своим «лицом» потратив час на разукрашивание внешности, могла бы, да, могла бы эта худющая каланча посостязаться с мисс Шиффер. Впрочем, в вопросах современной женской красоты Филя был не большой знаток. Учился познавать женское тело на полотнах мастеров Возрождения и Валька, надо сказать, им соответствовала. Он поднялся.

— Я к вам по поручению Гариба Рясова.

— Знаю. Подождите минутку, переоденусь. У меня смена кончилась.

Девушка скрылась в коридоре и вскоре явилась в сером стеганом пальто и в пестрой вязаной шапочке из-под которой падали на плечи и спину длинные русые волосы. Она даже слегка мазнула помадой по бледным губам и оказалась совсем молоденькой и славной.

Молча вышли в заснеженный двор. Из «колодца», образованного спящими уже домами, вела на улицу продувная арка. Было слышно, как со стоянки у сквера напротив разъезжались машины с персоналом и последними загулявшими посетителями.

— Вот. Это вам, — Тамара протянула конверт. — Тут деньги за какие-то книги. Рясов передал.

— Это не только за книги. За то, что я должен повлиять на вас… Эзотерически… Простите, я не представился. Филимон Трошин. Просто Филя, как поросенок. Денег не надо, — он почувствовал, что покраснел, осуществляя миссию сводника и спрятал за спиной руки.

— Не дождется, слизняк. Можете ему передать. Мне все равно, я от них ухожу, — девушка сунула конверт в карман Филиной куртки.

Они вышли со двора к заснеженному, роскошному в этот белый и тихий час скверу. Филя не решался натянуть шапку. Он и так на пол головы был ниже дамы, и не хотел уродоваться этим киллерским «чулком». Надо же попытаться воздействовать личностно. Законтачить, собрать информацию.

— Слышал, у вас материальные затруднения. Их необходимо как-то решить, — издали начал он, переводя через пустую улицу свою даму. — Я не имею к Гарибу никакого отношения, был в этом клубе первый раз. Меня попросили передать книги для Марлена. Самые крутые концептуалисты.

— Он изводит всех омерзительными цитатами. Да в этой «Орхидее» все извращенцы. Шоу бизнес — хуже морга или общественной уборной. Сплошная блевотина.

— Мне больше по душе классика. Вот, например…

— Блок? В школе читала. Это про огромную любовь… — она загрустила. — У меня любви не было.

— Будет! — горячо заверил Филя, краснея от удовольствия: его стихи приняли за блоковские!

— Вон в тех переулках я комнату снимаю. Поближе к работе, — Тамара собрала со скамейки в ладони свежевыпавший снег и окунула в него лицо. Вам, наверно, в другую сторону.

— Именно в эту! Провожу непременно и не отпирайтесь. Тем более, что вы стихи любите.

— Если честно — не очень. А эти были хорошие, — девушка варежками растерла влажные щеки и они окрасились яблочным румянцем. Славненькая, очень даже славненькая! Филя почувствовал, что задышал чаще и здорово вырос — почти вровень с Тамариной шапкой. Симптомы знакомые.

— Гарибу стало известно, что я имею задатки парапсихолога. Он просил меня приворожить вас.

— И сколько обещал?

— Очень много. Для меня много. Но это не важно, вы не должны сдаваться. А деньги вам принадлежат по-честному, — Филя сунул ей в конверт в теплую варежку и сжал пальцы. — За противность надо платить втридорога.