Владимир Гурвич - Гарем

— Именно для того, чтобы не быть больше одной семьей. Я давно хочу развестись с женой, но не могу из-за своих финансовых обязательств. А если мы получим богатых клиентов, это станет вполне возможным. Теперь ты понимаешь?

— Теперь, понимаю.

— Вся надежда на тебя.

— А что будешь делать, когда разведешься? — поинтересовался Смуров.

Руденский несколько мгновений молчал.

— Только не удивляйся и не осуждай.

— Не буду ни того, ни другого.

— Есть у меня мысль жениться на своей таечке.

Это было так неожиданно, что Смуров какое-то время не находил слов.

— Ты уверен?

— По крайней мере, с ней мне будет несравненно лучше. Так что наш брак в твоих руках.

— Если память не изменяет, ты хотел мне ее предложить.

— Эта мысль ко мне пришла уже после того нашего разговора.

— Что ж, может это и неплохая мысль, — согласился Смуров. — Если не возражаешь, я пойду.

— Да, конечно. Жду с нетерпением победной реляции.

Смуров приехал домой совсем разбитый, хотя никаким тяжелым трудом в этот день не занимался. То была моральная усталость. Но она может быть гораздо сильней физической, как теперь убеждался он.

Этот вечер Смуров решил провести в одиночестве. Зашел в расположенный рядом с домом супермаркет, купил еды и отправился к себе. Никого видеть не хотелось, хотя он не сомневался, что Шипова с нетерпением ждет от него звонка. Но ему было сегодня не до нее, ему надо побыть одному. Еще раз все всестороннее обдумать. Его не отпускало ощущение, что завтрашний день будет иметь для него судьбоносное значение. Это ему никак не могло нравиться, он бы предпочел, чтобы ничего особенно не произошло. И он бы вернулся домой в точно таком же состоянии, в каком покинет его завтра утром. Но почему-то именно в этом ему никак не удавалось убедить себя.

Смуров приготовил нехитрый ужин и без всякого намека на аппетит проглотил его. Отправляясь домой, он решил, что вечером еще поработает. Но сейчас передумал. Все равно пользы не будет никакой, все, что мог, он уже сделал. Главное не подкачать во время прений, быть уверенным и убедительным. Он ни раз убеждался, что важно не только то, что говорит человек, но и то, с каким видом и каким тоном он это делает. Еще неизвестно, что больше оказывает воздействие на слушателей.

Смуров включил телевизор, но смотрел его совсем недолго. Он просто не понимал, что показывают, мысли носились где-то далеко. В таком случае спать, решил он. Хорошо бы сейчас заснуть и не просыпаться всю ночь. Тогда он встанет со свежей головой. А ему она завтра нужна, как никогда.

Смуров стал готовиться ко сну. Внезапно раздался звонок в дверь. Он удивился, время позднее для гостей. Если кто-то пришел, то скорей всего с недобрыми вестями.

Смуров неохотно поплелся открывать. И впустил Ксению. Ее появление было столь неожиданно, что впервые секунды, когда он ее увидел, то не поверил своим глазам.

— Ксения, что ты тут делаешь, ты же должна быть на съемках.

— Я прилетела сегодня утром.

— А вечером ко мне. Тогда проходи.

Они прошли в комнату.

— Располагайся, что-нибудь поешь?

Смуров внимательно рассматривал девушку, что-то в ее виде было не совсем привычное.

— Нет, я недавно обедала в ресторане.

— Вот как. Рад за тебя. А что привело тебя ко мне в столь поздний час? Раньше ты меня не баловала своими визитами в эту квартиру.

Но Ксению явно не задел его сарказм, она вдруг широко улыбнулась Смурову.

— Папусик, у меня есть целый ворох новостей.

— Выкладывай.

— Я выхожу замуж!

У Смурова что-то оборвалось внутри, но он постарался не подать вида.

— За Вадима?

Девушка как-то странно поглядела на него.

— Нет. — Она немного помолчала. — За Антона.

— Какого Антона, — не сразу вник Смуров. — За Карамзина?

— Да. И я жду от него ребенка.

От изумления Смуров даже сел на стул.

— И ты молчала? — упрекнул Смуров Ксению.

— Ну, что я тебе, Папусик, должна была говорить. Он на меня сразу же глаз положил, как только увидел. Я думала, обычное дело, пожилой мужичок захотел молодую телку. Он стал клеиться, ну и я…

— Не возражала, — закончил за нее Смуров.

— Папусик, как я могла возражать, он же режиссер. От него зависит, получу я роль или нет.

— Так как роль получила, можно сделать вывод, что ты недолго сопротивлялась.

— Я вообще не сопротивлялась, — призналась Ксения.

— И потом как ни в чем ни бывало приехала ко мне.

— Не сердись, Папусик, такая жизнь. К тому же у меня и мысли не было, что у него это всерьез. Я думала потрахаемся, пока идут съемки, а потом разбежимся.

— Не разбежались, — констатировал Смуров.

— Он мне сказал, что хочет от меня ребенка.

— А ты?

— Папусик, ты же знаешь, я не дура. Ему в ответ: хочешь ребенка, давай все по-официальному, женись. А без брака рожать не буду. А он возьми и согласись. А я ж обомлела.

— Подали документы в ЗАГС?

— Три часа назад.

Смуров какое-то время молчал, Ксения тоже ничего не говорила. Честно говоря, он не мог до конца определить, что сейчас испытывает. Чувства были какие-то разнородные. Не то, что это стало для него потрясением, но все же он до определенной степени привязался к девушке. И теперь, когда она от него уходит, ему как-то немного не по себе. Но с другой стороны, не стоит ли порадоваться за нее, за короткий срок в ее жизни такие позитивные перемены. Ине без его участия.

— Ты довольна тем, что случилось?

— Ой, Папусик, даже не представляешь, как это клево! — воскликнула Ксения и бросилась ему на шею. — Я и мечтать о таком не смела. А тут все и сразу.

— Ну, ну, — слегка отстранил он ее. — Теперь нам нельзя так крепко обниматься, ты чужая невеста. К тому же моего друга. Я бы не хотел, чтобы между мной и Антоном стоял обман.

Ксения перестали обнимать Смурова и села на стул.

— Хорошо, больше не будем обниматься, — сказала она. — Я в общем-то пришла с тобой попрощаться.

— Что ж, давай прощаться.

— Я знаю, что виновата перед своим Папусиком. Но я тебе благодарна. Ты так много для меня сделал.

Неожиданно к горлу Смурова подступила такая сильная волна, что на глаза выступили слезы. Ксения заметила это. Она извлекла из сумочки платок и провела им по его векам.

— Ну что ты, старичок, расплакался, у твоей девочки все хорошо. Ты должен быть рад за меня.

— Я рад. Просто грустно, что уходишь.

— Ну, Папусик, ты же не думал, что я у тебя навсегда.

— Нет, конечно.

— Ты отдаешь меня в хорошие руки. Он меня любит.

— Это хорошо.

— Мне тоже нравится, — улыбнулась Ксения.

— А ты его?

— Антон обеспечит мне карьеру.

— Тогда я за тебя спокоен, — в свою очередь улыбнулся Смуров.

— Я хочу тебе отдать еще вот это, — положила она перед ним связку ключей.