Кока Феникс - Люсипаф

— Какой Женечка! Этот сопляк! Куда ему салахе! Славик!» — Люси стукнула сапожком по льду. — «Ах ты, Славик! Чего ж ты там делал-то поблизости? Так вот чьих это рук дело! Ну, Славик…» — Люси бросилась еще раз вперед и отдала свое тело скольжению.

Зигфрид пододвинул стул к люстре, быстро присобачил на крюк под потолком петлю, просунул в нее шею и прыгнул. Он уже порядочно задыхался, когда Фефела, выбив дверь ногой, быстро и умело отсек от потолка веревку и принялся стучать Зигфрида по щекам.

— Дима! — А, — очнулся тот. — Ну, что а? Еще столько работы, а ты…

Да я решил его проверить. — Кого? — Фефела любопытно взглянул на своего юного телохранителя. — Воскресение! — Зигфрид потирал, сидя на полу, линзочки очков. — И как? — Фефела доставал что-то из кармана. — Вот, — Зигфрид развел руками. — Лазарь! — засмеялся Фефела, и положил револьвер обратно.

— Влад, слушай меня! — закричала с порога Люси. Она влетела в дверь, как горнолыжница и, резко затормозив, отдуваясь, начала: — Это Славик накаркал!.. Точно он! Ты вспомни!.. Ну, про тетю! Пафнутий лежал на диване и смотрел футбол. Все события, происходящие сейчас в мире за пределами ящика, где двадцать два героя гоняли круглый кожаный мяч, были ему глубоко по болту.

— Накаркал! усмехнулся Пафнутий, не отрываясь от футбольного сражения.

— Не смешно, Влад! — Подожди, Люси, — приподымаясь, помрачнел Пафнутий. — А что он сказал конкретно, ты помнишь? — Ха, конечно! — брызгала слюной Люси. — Еще бы! В хробу этого не забудешь! — И что? — у Пафнутия в глазах забрезжила мысль. — Кохда ты ему сказал тетин знак… — Да не говорил я это он сам отгадал. У него же система, — раздражался, краем глаза еще поглядывая в ящик, Пафнутий.

— Систееема! — кривлялась Люси. — Вот, кохда он тетю твою уходил — вот, это точно система! Меня он, например, не отхадал.

— Так что он сказал-то?! — ухватившись за свою мысль, наседал Пафнутий.

— Он сказал, что ей осталось два оборота. — Чего? — тупо спросил Пафнутий. «Футболу конец!» — чмокнул он с досадой. — Того! — взорвалась Люси. Того, чем он нас всех оборачивает. Сказал два оборота, так оно и было! Хде твоя тетя? А-а, молчишь? Слушай меня, Влад!

Люси нагнулась над мужниным ухом и зашептала свой план.

У Пафнутия через несколько секунд полезли из орбит глаза, он ухватился за ворот рубахи, пытаясь сильнее вздохнуть.

А Люси, отшептав, обошла кругом мужа и склонилась над другим его ухом. Через несколько секунд глаза Пафнутия шли уже по предписанным траекториям, а рука застегивала верхнюю пуговицу на рубахе.

— Так-так, — сказал он наконец, — а когда этот дух звонил?

— Да, прямо накануне. Он позвонил, мы тетю исцелили как раз, он и забежал. Ты шош, не помнишь? — разорялась Люси.

— Разрази меня гром, Люси, ничего не помню, — недоуменно крутил головой Пафнутий.

— Ну, так я хорошо помню. Зашел, взхлянул на покойницу, земля ей пухом, царствие небесное, — разыгрывала комедию Люси, — и ховорит: «Ну, тете два оборота осталось!» — И как в воду хлядел!

— Что ты, Люси, у него самого такая порча висит… — начал было Пафнутий.

— Да, у кого она не висит, Влад? — чуть ли не заламывая руки выкрикнула Люси.

— Это правда! — вздохнул тяжело Пафнутий. — Вот, а он конкретно об тете! — закончила Люси свой пассаж. — Так шо поверь мне, Влад. И волки будут сыты и овцы целы!

Воцарилась тишина. На ней как на облаке лежал обнаженный Астрал и поигрывал своим громадным пенисом. Люси и Пафнутий замерли.

«Вот это пенис!» — защемило у Люси в груди. — «Вот мохуч!»

«Правду она сказала!» — дурея, повторял Пафнутий. «Он жертву требует! Эх, Славка!»

— Клянемся, — очнулась Люси, и упала на колени. — Клянемся! — подхватил Пафнутий. — Шо исполним то, шо ты желаешь! — Что исполним то, что ты желаешь! И на вновь воцарившейся тишине Астрал выплыл из комнаты и, подхваченный ветром и солнцем, растаял в Петербургском просторе.

Подруга сидела перед топкой, листала Катулла и жевала лук. В топке по-праздничному гудело, и казалось временами, что на язычках пламени нет-нет, да и появляются три голых пляшущих юноши. Спляшут что-то воинственное, и опять — ровный гул и огонь.

— На этой работе, вдобавок, еще и с ума сойдешь! — она недовольно встала, швырнула Катулла в угол и с зажатой в руке луковицей подошла к топчану.

— О, топчан всемогущий, почитатель Божественных тканей.

Скольких юношей нес ты тела в наслаждения земли…

— Ах, нет, — крутанулась Подруга и откусила лучку.

С этим надкусом Подруга поймала что-то такое в воздухе и почувствовала, что находится в ситуации, которая с нею уже случалась. И причем точь-в-точь! «Лук, что ли?» — подумала она.

— Ну, конечно, лук! — улыбнулась Подруга. — Я же тогда тоже луку наелась.

… Филармония светилась и сверкала. От такого резкого контраста с только что брошенной на авось котельной, Подруга даже сначала зажмурилась. Она открыла глаза и хотела было зажмуриться еще раз, но не смогла. Перед ней стоял юный красивый бог в голубом пиджаке и протягивал ей, грешнице, программку сегодняшнего вечера.

— Это Вы мне? — удивилась Подруга. — Вам! — улыбался голубой бог.

Очень рад вас видеть! — Меня? — Подруга даже пропотела. — А вы не ошибаетесь? — Нет, — бог стоял и настойчиво протягивал программку. — Простите, а с кем имею честь?! — держала марку Подруга. — Ах, Евгений! Простучал третий звонок. — Очень приятно, Юра!

Да, извините, Женя, я луку только что наелась… — Подруга вытащила надушенный носовой платок и приложила его ко рту.

— Да, это ничего, — начал обходить Подругу слева юноша. — Я и со спины могу.

— Ах, со спины… И они разговорились, так славно провели вечер, что не разлей их водой. И вот, концерт кончился и расставаться жаль, а куда идти?! Не в котельную же!

— А почему же и нет! — смеялся Женечка. — Наоборот, экзотика!

И ночью Подруга, встав поддать жару, умилительно смотрела на это чудо явление голубого бога, плакала и читала нараспев гениального Катулла.

А теперь, лук, слезы, топчан, и даже Катулл — все здесь, а Женечка…

А Женечка сражался с Пафнутием. Он вместо того, чтобы уже сидеть на волшебной табуретке и растерянно хлопать ресницами, сложил их и заснул. Пафнутий, не дожидаясь, явился к нему во сне сам. Он, ни слова не говоря, вытащил саблю и с порога пошел на Женечку. Под истерический крик Люси: «Коли его, Влад, руби!» Пафнутий сделал точный выпад, и если б Женечка не подскользнулся и не упал бы, то победа была бы за ними. Но Женечка упал, ухватил подсвечник и перепаял Пафнутию по щиколотке. Пафнутий отшвырнул саблю, схватил стоявший под руками квадратный стол и поднял над головой, чтобы опустить тяжесть на Женечку и раздавить его. Но в это время окно с хохотом разорвалось, и черная ночь утянула Пафнутия вместе со столом в свою преисподнюю. От Люси Женечка нашел на полу только синий шелковый бантик и проснулся.