Тарьей Весос - Птицы

Маттис вспотел. Наконец он сообщил, что бревно готово. Ёрген подошел к нему. Хмыкнул. Но недовольства не показал. Хотя, на взгляд лесоруба, бревно получилось безобразным.

— Передохни чуток, — сказал он, — я тут немного подправлю.

Маттис сел. В руках Ёргена скобель летал сразу по всему бревну. Одна навязчивая мысль, словно жужжание мухи, преследовала Маттиса: зачем я здесь?

— Зачем я здесь? — спросил он вслух.

— Чтобы учиться, — ответил Ёрген.

— Для чего?

— Быть лесорубом не так уж плохо.

Больше Ёрген не стал ничего объяснять. Маттис думал: это из-за того, что они хотят уехать.

— Ты и в грозу меня вытащил.

— Да. И ты вел себя молодцом. А сейчас давай малость поедим и передохнем.

Он протянул Маттису хлеб.

— Я не об этом…

— Знаю. Ты ешь. Небось всю жизнь недоедал.

Хоть и куцая, но все-таки со стороны Ёргена это была дружба, однако Маттис не был склонен ее принимать.

— Что у тебя на уме? Зачем ты привел меня сюда?

Ёрген медленно жевал хлеб.

— Злого умысла у меня, во всяком случае, нет, — сказал он. — Можешь не сомневаться.

Доев наконец кусок, он снова открыл рот.

— Никак не придумаем, что нам делать, — сказал он и вдруг посмотрел Маттису прямо в глаза.

— Со мной? — с неожиданной прозорливостью спросил Маттис.

— Да.

Сильный лесоруб ел завтрак, который ему приготовила Хеге, лицо у него было доброе. Маттис не боялся Ёргена, просто его страшило то неизвестное, которое этот Ёрген знал, но не хотел ему открыть.

— Мы потом поговорим об этом, — сказал Ёрген. — А сейчас тебе надо учиться владеть топором. Тогда ты сможешь зарабатывать деньги и станешь самостоятельным.

— Я и так самостоятельный! — вырвалось у Маттиса.

— Да, но все-таки лучше, когда человек может обходиться без посторонней помощи, — сказал Ёрген со свойственной ему добродушной черствостью.

Все эти дни Маттис был настороже и потому теперь сразу понял: его хотят бросить.

— Я не буду учиться! — заявил он.

— Надо! — сказал Ёрген тем же тоном, каким говорил с ним, когда велел ему выйти под молнии.

Маттис вынужден был подчиниться. И вдруг ему пришла в голову блестящая мысль, за которую он с радостью ухватился:

— Можно я схожу домой?

Ёрген, который уже отвернулся, только пожал плечами, но Маттису этого было достаточно.

Новый план озарил Маттиса как молния, и осуществить его следовало немедленно.

— Сейчас глупый ты, а не я! — сказал Маттис Ёргену.

И убежал.

Хеге увидела брата, бегущего к дому. Она выронила все, что держала в руках, и бросилась к нему навстречу, с крыльца, за калитку, на тропинку, петляющую среди заросших вереском кочек.

— Его зашибло?

— Кого?

— Как кого?

— Нет, он там рубит — так, что только щепки летят.

— Слава богу, что все в порядке. — Хеге просияла. — Ты так мчался, что я даже испугалась, думала, что-нибудь стряслось. Ты помни, Маттис, с лесосеки так прибегать нельзя, а то люди могут подумать, что там случилось несчастье.

— Я забыл об этом, — тихо сказал Маттис. — Я думал совсем о другом.

— Что с тобой?

— Да нет, пока ничего. Я не могу сказать тебе это наперед.

Маттис чувствовал, что все запутывается.

— Я прибежал домой, потому что мне нужно поговорить с тобой, я хотел увидеть тебя.

Хеге фыркнула.

— Увидеть меня! Придумаешь тоже! Ты меня так напугал: я уж решила, что его зашибло.

Это было неподходящее начало для Маттиса и его блестящего плана, который следовало осуществить немедленно. Как он мог так глупо примчаться домой, надеясь вернуть себе расположение Хеге, пока Ёрген работает в лесу? Там ему показалось, что это выход. А теперь? Нет, Хеге так любит Ёргена, что на седьмом небе от счастья только потому, что его не зашибло.

И все-таки, пока они стояли у изгороди, Хеге сама невольно помогла Маттису попробовать осуществить его план. Он никак не мог отдышаться. Хеге на радостях обняла его и усадила на кочку рядом с собой.

— Сядь и отдышись, — весело сказала она. — Ты весь вспотел, пока бежал.

Они сидели на кочке бок о бок, будто на всем свете не было никого, кроме них, как раньше.

Перед Маттисом блеснул выход — он понял, что ему делать.

Сперва он улыбнулся Хеге.

И она весело улыбнулась ему.

Потом он кивнул.

Она тоже кивнула.

Словно давнишняя игра, которую они забыли и вдруг вспомнили вновь.

Но Маттис был уже не таким простачком, как она думала. Он помнил о своем плане.

— Мы сидим с тобой на кочке, — начал он.

Хеге кивнула. Он продолжал:

— Мы и раньше сидели с тобой на кочке.

— Да, — подхватила Хеге, — это было совсем недавно.

Маттис засмеялся, все шло как надо. Теперь следовало осторожно отбить ее у Ёргена.

— Самое хорошее — это сидеть с тобой на кочке.

Она немного удивилась, и Маттис поспешно добавил:

— По-моему, нам надо почаще сидеть на кочке.

— Да?

— А по-твоему?

Она ответила:

— Ну и сиди, тебе никто не мешает.

Он заметил, что она отделила его от себя. Отступать было поздно, оставалось выяснить все до конца.

— А ты будешь сидеть со мной?

— При чем тут я? — спросила Хеге, глаза у нее так бегали, что ему больно было смотреть.

— Но почему?

— Ты знаешь, с кем я сижу, — ответила она.

Как просто она это сказала, и его план сразу превратился в ничто. От него ничего не осталось. Решительность и изобретательность Маттиса утекли, как вода сквозь сито. Он проиграл, не успев по-настоящему начать.

— Больше мне не о чем говорить, — грустно сказал он и встал.

Хеге промолчала, она даже не повернулась к нему. Маттис прибавил:

— Странно, что кочка не помогла, а я-то думал, что сумею привлечь тебя на свою сторону до прихода Ёргена.

Хеге все еще сидела на мягкой кочке. Наконец она тоже встала.

— Ох, я даже и не знаю, — растерянно проговорила она.

— Что?

— Думаешь, мы не говорим о тебе?

— Говорите, я знаю, — быстро ответил Маттис.

— Мы сделаем все, что сможем, — сказала она. — Надеюсь, ты это понимаешь?

Маттис не слыхал ее. Он только видел, что она вошла в калитку и скрылась в доме. Его занимало другое: блестящая мысль. Что такое блестящая мысль, если уж на то пошло? Ничто. Ты явишься с ней, но стоит умному только раскрыть рот — и она как мусор упадет на землю. Хеге хватило одного или двух слов, чтобы он пропал, а его план рассыпался в прах.

Сделаем все, что сможем, сказала она. Что она в этом понимает!

С перевозом было покончено. Нрав у Ёргена был крутой. Каждое утро Ёрген брал Маттиса с собой в лес.

— Ты должен учиться, — сказал Ёрген, он был немногословен, спорить с ним было бесполезно. Маттис ворчал, но ходил на лесосеку.

Однажды, вернувшись измученным после тяжелой работы, он получил своеобразное угощение и от Хеге.