То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

Чуи с радостью дал согласие.

И мы тут же побратались не на жизнь, а на смерть.

Чуи остался жить у меня. Он называл меня Старшим Братом, а я его — Младшим. Мы стали готовиться в дорогу.

Осень была уже на исходе, когда мы с Чуи отправились в путь. В тот день вода в пруду стояла прозрачная и синяя. Влажная трава была прохладной и приятной на вкус. В небе толпились белые тучи. Легкий осенний ветерок звал путника вдаль.

Во второй уже раз я покидал родные места.

Позади моего Дома находилось Большое Поле. Заберись хоть на самый высокий стебель тростника, все равно не увидишь, где кончается это Поле — казалось, оно тянется до самого края земли. По нашему плану первый этап путешествия включал в себя переход через Большое Поле и Пустошь.

Днем мы шли, а по ночам отдыхали. Мы глядели вокруг во все глаза и обменивались восторженными впечатлениями. Ах, сколько глубоких и ценных мыслей осеняло нас во время путешествия. Повсюду, куда ни придешь, своя, особенная природа, свои обычаи и законы. На каждом шагу нас ожидали новые чудеса!

Нет, дорогие друзья, околачиваясь день и ночь на лужайке возле дома, не понять, как огромна земля и как безбрежно небо, — куда и откуда стремятся дороги и реки!

Третий день нашего путешествия подходил к концу. Мы с Чуи так увлеклись, что даже не заметили, как стемнело. Вскоре на небо не спеша поднялась серебристо-белая луна.

Ночь была очень светлая. Мы посоветовались и решили воспользоваться этим и по прохладе двинуться дальше, не останавливаясь на привал. Но в полночь вдруг хлынул ливень. Мы укрылись под широким листом Банана, и до рассвета над нашими головами барабанили звонкие капли.

Проснувшись утром, мы сразу глянули на небо. Оно было ясным и чистым. Я опустил глаза и прямо перед собой увидал воду. Ее было столько, что я решил сперва, будто это Море! Но это оказалась Река. Она неторопливо и плавно текла, извиваясь между поросшими травой берегами. Просто вчера в темноте мы ее не заметили.

Я сказал Чуи:

— Посмотри-ка, Река, по-моему, течет в ту самую сторону, куда направляемся мы с тобой. За эти дни мы уже достаточно находились пешком. Давай-ка теперь спустимся на воду и отправимся в плаванье. Как ты думаешь, братец, не настало ли время нам стать моряками?

Чуи сразу же согласился со мной. Он предложил, чтобы каждый плыл на отдельном судне из сухого листа Лотоса. В этом году дожди запоздали и, куда ни глянь, всюду качались на воде Лотосы — словно покинутые птичьи гнезда. Посреди каждого листа возвышалось круглое, как яйцо, засохшее основание черенка, сидеть на нем было удобно и мягко, не хуже, чем в кресле. Чуи неплохо придумал, но я, конечно, развил его мысль и предложил вот что: «Плот!.. Нам нужен не какой-то там крошечный челнок, а большой и просторный Плот. Скрепим несколько листьев вместе, и Плот готов. На Плоту можно плыть вдвоем, это куда удобней…»

Задумано — сделано. Вскоре Плот был готов и спущен на воду. Вот уж он раскачивается на волнах.

Осенняя вода была настолько чиста и прозрачна, что мы различали даже белые камешки на речном дне. Прибрежные пейзажи сменялись, радуя глаз. Все было незнакомо, все новые — деревья и травы, ближние селенья и дальние горы. Водяные жуки Гаунгво, черные, тощие и долговязые, провожали нас восхищенными взглядами. Крабихи Кень таращили на нас свои пленительные глазки, в которых ясно читались преклонение и восторг. Длиннохвостые рыбки Шаншат и пестрочешуйчатые Тхэузэу стайками гнались за нашим Плотом (да только куда им!), и приветственные клики их долго еще звучали над водой.

Каждый день, где-то после полудня, Чуи опускал в воду ногу и греб ею, как веслом, направляя Плот к берегу. Мы причаливали и высаживались на берег поесть травы. Из-за этих остановок мы теряли немало времени. Тогда мы решили уйти в многодневное плаванье и до конца его не приставать к берегу. Но сперва надо было загрузиться травой. Мы облюбовали подходящее место, причалили, и вскоре Плот был полон свежей молодой травы. По нашим расчетам, ее должно было хватить не меньше, чем на две недели. Но когда находишься в плаванье, все вокруг тебя движется и ты тоже движешься, а движение, как известно, возбуждает зверский аппетит. Через двое суток нам пришлось снова пристать к берегу и пополнить запасы провианта. Но все равно мы плыли теперь намного быстрее.

В ту ночь небо было черным, как тушь. Усевшись поудобней, я грезил под журчанье воды, и мне чудилось, будто это поют не речные струи, а струны неведомого инструмента, звучащего где-то в глубине под нашим Плотом. Сам не помню, как я уснул.

Когда я проснулся, уже рассвело.

Я огляделся. Что это? О ужас! Обернувшись, я увидел, что Чуи тоже застыл в растерянности и усы его тревожно вздрагивают.

Наш Плот не плыл уже больше по красивой Реке, меж берегами, поросшими превосходной травой. Мы качались на волнах, а вокруг — ни малейших признаков берега. Да, видно, мы попали в Открытое Море!.. Наверно, течение вынесло нас сюда среди ночи. Ах, какие еще неожиданности готовит нам судьба?

Я обшарил весь Плот в поисках хоть какого-нибудь предмета, который мог бы сойти за весло. Но на Плоту не нашлось ничего, кроме обглоданных черенков и маленькой кучки травы. Чуи попробовал было грести сразу двумя ногами. Но Плот бросало то вверх, то вниз, и проку от его усилий не было никакого. Чуи разочарованно вздохнул. Да, ситуация создалась безвыходная. Оставалось лишь положиться на волю ветра: авось он пригонит нас к берегу. Для нас это было бы спасением. Но пока что, увы, ветер нес Плот в Открытое Море, где нас не ждало ничего, кроме голодной смерти. А ветер крепчал и крепчал!

Грустные, улеглись мы на плоту, ожидая перемены погоды.

Волны вздымались все выше и выше. Даже поднявшись на цыпочки, можно было увидеть вокруг одни лишь волны, высокие, как горы, набегавшие гряда за грядою. Плот наш то взлетал на пенистый гребень, то скатывался в бездну, и временами нам казалось, будто он погружается под воду. Счастье еще, что Плот, сработанный на совесть, был легок на плаву, и, как ни бесились, ни бушевали волны, они ничего не могли с ним поделать.

Но, дорогие друзья, имелось еще одно обстоятельство, о котором я пока не успел вам рассказать. Мы, Кузнечики, вообще любим поесть, а тут, понимаете сами, довелось выполнять тяжелый труд мореходов, — короче говоря, желудки наши восстали и требовали пищи. Обычно я не наедался, если ел лишь три раза в день. А тут прошло дня два или три и трава у нас кончилась. Вокруг по-прежнему простиралась вода — нигде ни клочка суши. Чуи поглядывал на меня с тревогой и грустью. Я старался быть спокойным и веселился как ни в чем не бывало. И, следуя моему примеру, Чуи тоже приободрился. Я стал трещать крыльями, размахивать руками, потом заплясал и запел шуточную песню. Чуи и вовсе развеселился и пошел плясать вместе со мной. В трудную минуту находчивость и юмор — великое дело!