То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

— Нгиа, — спросила Ми, — а вы понимаете, что говорит свирель?

Он промолчал.

— И не догадываетесь?

— Увы, — отвечал он, — нет.

— Она говорит про расставание и проводы:

— Хорошая песня, — сказал Нгиа.

— Ничего хорошего, — возразила Ми, — больно она грустная.

Далекая свирель, казалось, пела о том, что было на сердце у Ми.

Она не промолвила больше ни слова. Боясь, как бы Ми не расстроилась вконец, Нгиа спросил:

— Кто ж это играет так здорово?

— Мой брат Кхай.

— Ну, тогда песня веселая.

— А по-моему, — заупрямилась Ми, — грустная.

Тут подоспел и сам Тхао Кхай. Присев у огня, он снова поднес к губам свирель. Озаренный отсветами пламени, он сидел, поджав одну ногу и сбив на затылок шапку, и самозабвенно выводил свои трели.

Было уже совсем поздно; почти все успели разойтись. Парни, плясавшие с кхенами, уселись затянуться из кальяна лаосским табаком. А один, прижав к себе кхен, и вовсе уснул, привалясь к стене и похрапывая.

Свирель Тхао Кхая все пела тягуче и нежно, словно хотела убаюкать всех и унести в затопленный луною лес. Она нашептывала сотни любовных слов, неведомых Нгиа. И он чувствовал, как под переливы свирели в сердце его возникал один-единственный образ, и это был образ Ми.

А она наклонила голову, так что видны были лишь уголки ее глаз. Нгиа почудилось, будто пред ним вовсе не та Ми, которую он встречал изо дня в день. Эта, другая, Ми, казалось ему, была из его деревни — оттуда, с равнины; на ней длинное белое платье с разрезами по бокам и широкие штаны из черного шелка; длинные волосы, схваченные заколкой, падают на спину [67] Здесь описаны традиционные костюм и прическа девушки кинь, живущей в деревне на равнине. . И даже в такую темень видны шпильки в ее волосах. Чьи же это глаза поглядывают искоса на Нгиа? Неужто и впрямь Ми родом из его деревни, из Футхо?

Футхо, родная земля… Холмы, поросшие пальмами ко, на которых что ни месяц распускаются опахала молодой листвы. Круглый год солнечные лучи играют в яркой зелени. А к лету заросли чэу [68] Чэу — высокое дерево, растущее на возвышенностях и равнинах. Обычно цветет дважды — в конце весны и в начале осени. белым-белы от цветов. И во всякое время щедро дарит прохладу вода из глубоких колодцев у подножия холмов. Да только девушки и парии, ровесники Нгиа и давние его друзья, теперь уже не те, что прежде. Когда в страну возвратился мир [69] Имеется в виду окончание войны против французских колонизаторов — 1954 г. и Нгиа приехал в родную деревню, приятели, узнав, что он еще не женат, решили: «Надо подыскать ему „половину“!»

Слова эти, шутливые и сердечные, взволновали его и обрадовали, и он смущался, точно малое дитя. Но ведь жену, какую ни есть, надо еще отыскать. Ровесницы Нгиа — и соседки, и те, что жили на другом конце деревни, — все уже были пристроены: и многие давно детишками обзавелись. Ну а из девушек, что жили подальше, ни с одной он не был знаком. Да и сам он, каждый раз приезжая домой, ни на что не мог решиться. Никуда не ходил и ни с кем не видался. Так что дело не двигалось.

И все-таки он хотел взять в жены девушку из своих мест и огорчался, потому что вот уж который год мечты и надежды его не сбывались. Рассчитывать было вроде уже не на что, и он казался самому себе неприкаянным, как сиротливая птица в небе, как одинокая рыба в море.

Но надежда, то возникая, то угасая снова, все еще жила в его душе…

Нгиа вздрогнул и огляделся. В розовых отсветах очага блестящие чистые глаза Ми смотрели прямо на него.

— Ми, — сказал он, — вам бы, наверно, пришелся к лицу наряд девушки с равнины.

— Это какой же?

— Белое платье, — сказал он негромко, словно отвечая самому себе, — с карманом вот здесь. Черные шелковые штаны… А в волосах по бокам две блестящие заколки…

— A-а, знаю-знаю! Я видела, девушки, что строят дорогу внизу, в Иене, так одеты. А волосы схвачены сбоку, вот так — блестящим зажимом, верно?

— Да…

— Ну, нет, если я так выряжусь, вся округа сбежится. Люди меня на смех поднимут.

— Почему?

— Скажут, мол, собралась замуж за кипя.

Они засмеялись, каждый — своим мыслям.

Нгиа умолк, а Ми начала одолевать его вопросами:

— Скажите, а в ваших краях любят гулять по лесу?..

Он ответил не сразу.

— Девушки у нас в ясные лунные ночи ходят купаться к подножию холмов. Знаете, Ми, там в колодцах вода прозрачная и чистая, как стекло.

— А вы не могли бы взять меня туда погулять да искупаться?

— Договорились…

Вопрос ее и его ответ произнесены были с нарочитой небрежностью, но девушки, сидевшие рядом, посмотрев на них, расхохотались.

Ми чувствовала, как счастье переполняет ее. Она медленно встала. Ей чудилось, будто они — прямо сейчас — выйдут вдвоем и пойдут гулять по лунному лесу. Горячий отсвет костра упал на ее лицо и затуманенные, будто хмельные, глаза.

Она позабыла о глядевших на нее подружках, обо всем на свете и стояла недвижно как изваяние.

Кхай опустил свою свирель и подошел к ним.

— Вы тут, видать, решили всю ночь просидеть?! — И по-военному скомандовал: — Разойдись!.. — Потом добавил: — А то завтра для работы силенок не хватит.

— Правильно! — подхватил Нгиа.

Но сам Тхао Кхай, отдав это распоряжение, вдруг опять уселся на пол, а Ми загадочно улыбалась и не двигалась с места.

Потом только Кхай опомнился и снова потребовал, чтобы все разошлись. На этот раз Ми с подружками подчинились.

Уходя, Ми обернулась. Нгиа глядел ей вслед. Там, в ночной темноте, ему снова виделись глубокие, манящие глаза девушки из его родных краев, домовитой и простосердечной девушки из Футхо, в широких шелковых штанах и белом — с разрезами по бокам — платье, длинные волосы свои она гладко зачесала назад, но лицо у нее было округлое, будто плод соана [70] Соан (мелия гималайская) — дерево с яйцевидными плодами. Во вьетнамском фольклоре и литературе издавна бытует сравнение красивого женского лица с округлым плодом соана. , и взгляд пьянящий — точь-в-точь как у Ми.

Появился председатель Тоа с ружьем за спиной.

— Перетащил мехи под навес. Не ровен час, ночью хлынет дождь — все вымочит.

— Ну как, теперь все в порядке?

— Да, хорошо бы только и горн перенести.

— Что ж, пойдем.

В лунном свете, пробивавшемся сквозь туман, видны были могучие вершины; горы, обняв друг друга за плечи, глядели вниз на широкую ровную долину: скоро здесь вырастут медпункт, соляной склад и магазин. Финша, того и гляди, станет поселком городского типа. Вон там, подальше, будет школа, продовольственный склад, почта… А здесь, у ручья, откроем медпункт. Потом выстроим и больницу — уж больно место это удобное: вода под боком, тихо и спокойно, и от жилья и от учреждений далеко…