Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья

– Мой дорогой, тебе не придется идти на такое самопожертвование, потому что Киона точно определила, что этот ребенок – наш с тобой. Она не стала бы врать по такому важному вопросу.

Людвиг кивнул и, улыбаясь, легонько сжал пальцами ладонь Шарлотты. Однако ему при этом пришла в голову мысль – назойливая, как жужжание комара: «Если только Киона не решила, что ей лучше нам соврать – соврать из доброты, из сострадания, из вежливости. Она, возможно, сказала то, что может помочь нам с Шарлоттой восстановить гармонию в нашей семье».

– Выпей настой, – сказал Людвиг громко, – и затем давай поскорее ляжем спать. Я повешу твои новые платья в шкаф.

– Мне вообще-то кажется, что Киона предпочитает носить мужскую одежду, – вздохнула Шарлотта. – Она в детстве – лет, думаю, до тринадцати – любила надевать индейскую одежду из вывернутой наизнанку кожи, а еще носила на шее свои знаменитые амулеты и заплетала волосы в длинные косы. Ты это помнишь? Ей удалось выдавать себя за парня целых десять дней на каких-то там конюшнях в Онтарио. Она, надо сказать, довольно странная!

Людвиг ничего не ответил. По его мнению, эпитет «странная» уж никак не подходил этой удивительной девушке с янтарными глазами. Когда он впервые встретился с ней восемь лет назад, он совершенно спокойно воспринял ее такой, какая она есть, и почти не удивлялся ее странностям. В ту эпоху он просто уподоблял ее персонажам скандинавских легенд – то лукавой фее, то домовому, оберегающему домашний очаг.

– О чем ты думаешь? – забеспокоилась Шарлотта. – Ты смотришь куда-то в пустоту и улыбаешься.

– Я придумываю имя нашему малышу, – ответил Людвиг, позволяя себе соврать. – Может, если это будет девочка, то назовем ее Астрид, а если мальчик, то Виктор?

– Почему бы нет? Мне хотелось бы рожать на берегу Перибонки, и чтобы при этом присутствовала бабушка Одина. А еще – Мимин. Людвиг, прошу тебя, соглашайся. Если ты согласишься, Тошан не посмеет тебе отказать. Здесь я рожать боюсь, да и в больницу мне не хочется.

Она вытерла навернувшиеся ей на глаза слезы – которые, впрочем, ничуть не растрогали Людвига. Он сделал раздраженный жест рукой.

– Нет, нет, Шарлотта. Я рублю лес, я посадил для нас овощи, я уже утеплил чердак. У нас тут прекрасные соседи – твой брат и его жена. Иветта может присмотреть за Аделью и Томасом в тот день, когда ты будешь рожать. Тебе нужно будет лечь в больницу. Тебе об этом говорили и Лора, и Эрмин. Четыре года назад ты едва не умерла в родах. Это был настоящий кошмар! Что угодно, но только не это: мне не хочется снова приехать в Большой рай, пусть даже у нас и есть о нем некие хорошие воспоминания. Твой настоящий дом – здесь, в Валь-Жальбере, а не там.

Шарлотта с недовольным видом пожала плечами, но настаивать не решилась. Она выпила липовый настой, мысленно пообещав себе все-таки добиться своего еще до наступления зимы.

Берег Перибонки, Большой рай, часом позже

Тошан едва удерживался от того, чтобы не сделать резкое движение вилами, острия которых он держал возле горла Пьера Тибо. Пьер лежал на ступеньках крыльца и со страхом смотрел на него. Железные острия вил слегка надавливали на его дряблую кожу, причиняя ему пока что лишь небольшую боль, однако в любой момент могли вонзиться глубоко и убить его.

– Успокойся, Дельбо, – едва выговорил Пьер. – Я собираюсь уйти отсюда. Мои приятели ведь ушли.

– Вот уж нет, – грозно возразил метис. – Твои собутыльники удрали, но ты сообщишь их имена полиции, потому что я не собираюсь тебя отпускать, Тибо. Тебе, возможно, даже хотелось бы, чтобы я тебя прикончил и в результате угодил за решетку. Но ты меня в этой игре не обыграешь. Я собираюсь доставить тебя в полицейский участок поселка Перибонка. А может, мне лучше все-таки двинуть вилами и избавить эту землю от тебя? Кто станет тебя искать? Никто. У меня будет целая ночь для того, чтобы закопать тебя где-нибудь в лесу. А потом я стану говорить, что ты убежал отсюда вместе с теми мерзавцами, с которыми пришел.

Тошан едва сдерживал свой гнев, а потому его голос слегка дрожал.

– Ну, давай, грязный ублюдок! – рявкнул Пьер, еще толком не протрезвевший. – Давай, двигай, если тебе так хочется это сделать…

Все началось утром. Приплыв по озеру на судне, которое курсировало между пристанями Роберваля и поселка Перибонка, Тошан уселся за стол на террасе постоялого двора, завсегдатаем которого он был на протяжении уже многих лет. Хозяин заведения, верный поклонник Соловья из Валь-Жальбера, называвший Эрмин не иначе как «мадам Эрмин», подошел к нему с разговором.

– О-о, ты здесь, Тошан! У вас, по-моему, случился какой-то серьезный скандал. Я вот уже два дня сдаю комнату твоей бабушке. Она отказывается выходить. Служанке приходится носить ей еду в комнату. Она боится, что ее увезут в резервацию Пуэнт-Блё. Я позволяю ей жить в долг: она сказала мне несколько раз, что скоро сюда приедешь ты и заплатишь за нее.

Это известие удивило Тошана. Он тут же поднялся, чтобы пойти в комнату, которую занимала его бабушка.

– Ну конечно я тебе заплачу, Наполеон! Мы ведь с тобой хорошие приятели, да?

– Я также хочу тебя предупредить, что тут несколько дней назад появился Пьер Тибо в компании с какими-то подозрительными личностями, и они были настроены очень агрессивно, можешь мне поверить. Как-то раз вечером Тибо принялся злословить в твой адрес. Он говорил, что ты отнял у него его блондиночку, что ты живешь за счет своей жены и… и что он поквитается с тобой за то, что ты избил его четыре года назад. Он показывал, что у него выбиты два зуба, и говорил, что их выбил ты. Этот парень стал настоящим проходимцем! Я чувствовал себя очень неловко. Затем они наконец уехали на каком-то грузовике, но некоторое время спустя сюда явилась твоя бабушка с твоим охотничьим ружьем за спиной. Она все время твердила, что на твое жилище напали демоны.

Тошан больше не стал ничего слушать. Он стремительно поднялся по лестнице на второй этаж и обнаружил, что его бабушка сидит в занимаемой ею комнате на волчьей шкуре, расстеленной прямо на полу, и курит трубку. То, что он затем от нее услышал, подтвердило его наихудшие подозрения.

– Я услышала, что они приближаются, еще издали, потому что они очень громко сигналили на своем грузовичке. Я догадалась, что может произойти что-то очень плохое. Я сказала твоей тете Аранк, чтобы она бежала к своему двоюродному брату – тому, у которого живут ее сыновья. Ты понимаешь, Тошан, Аранк еще не старая женщина. Мне стало страшно за нее. За себя мне бояться уже нечего. Я зарядила твое ружье. На поляне остановился грузовичок, и я увидела этих мужчин. Среди них был Пьер Тибо – тот, который когда-то осмелился протянуть свои грязные лапы к Акали.