Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья

Дом Эстер, тот же день

Овид любезно встретил Эрмин и Киону, хотя он и неловко чувствовал себя в цветастом фартуке.

– Мне жаль, но у Эстер работа начинается сегодня в пять часов, и она уже ушла, – сказал он. – Однако я и сам могу вам все рассказать. Все, что вам захочется узнать, Киона.

Киона ничего не сказала в ответ, мысленно задаваясь вопросом, обращался ли к ней Овид на «вы» в то время, когда она была еще ребенком. Она поняла по этому его обращению, что он относится к ней уже совсем по-другому, и это заставило ее улыбнуться.

– По правде говоря, я рад, что вы сюда приехали, – продолжал Овид. – Ситуация становится все хуже и хуже. Эстер извелась: ей все никак не удавалось доказать мне, что в этом доме происходят какие-то аномальные явления. Совсем недавно, правда, мне довелось стать свидетелем чего-то странного… Эрмин, хотите выпить содовой или чего-нибудь покрепче? А вы, Киона?

– Нет, спасибо! – ответили сводные сестры почти в один голос.

– Хотя повод для вашего прихода сюда не очень-то радостный, я должен признать, что мне повезло. Мне не часто удается увидеть вас только вдвоем – без Тошана, Мадлен, детей и ваших родителей. Знаете, я только сейчас заметил, как много похожего в ваших чертах лица, жестах, волосах, форме носов…

– Вы что, собираетесь выучиться на судебно-медицинского эксперта? – сыронизировала Киона желчным тоном.

– Дорогая моя, какая муха тебя укусила? – удивленно воскликнула Эрмин.

– Все в порядке, все в порядке! – стал успокаивать ее Овид. – Эта реплика вообще-то была забавной – прекрасный черный юмор. Но вы тем не менее ошибаетесь, моя дорогая Киона. Этой своей новой привычкой всматриваться в лица других людей я обязан Лоранс. Она пробовала себя в трудном искусстве написания портретов и объясняла мне основы этого искусства – в частности, рассказывала, как именно нужно рассматривать человеческое лицо. Кстати, как у нее дела?

«Ну и наглец же он, раз осмеливается спрашивать, как дела у Лоранс!» – подумала Киона.

– Она сейчас находится у нас, в Большом раю, вместе со своим отцом, братом и сестрой, – ответила Эрмин. – Мы собрали там всех, кто захотел нам помочь. Но вы лучше расскажите нам о том, что происходит здесь.

Овид снял с себя фартук Эстер и бросил встревоженный взгляд в сторону кухни.

– Ой, подождите, пожалуйста, минуточку. Я готовлю пирог с овощами, и мне не хочется, чтобы он пригорел. Мы собираемся устроить завтра пикник на берегу озера.

Овид с извиняющейся улыбкой вышел из комнаты.

– Он еще и повар, – прошептала Эрмин своей сестре.

Но Киона уже о чем-то глубоко задумалась. Сидя рядом с Эрмин на красном диване, она смотрела невидящим взглядом на стену.

– Здесь кто-то есть, – прошептала она. – И этот кто-то сердится.

Подобное заявление заставило бы испуганно вздрогнуть кого угодно. У Эрмин пересохло во рту. Тут снова появился Овид. В одной руке он держал графин, в другой – два стакана.

– Я прихватил это на тот случай, если вам вдруг захочется пить! – сказал он, тоже садясь на диван. – Так вот, давайте не будем тратить время на разговоры про всякие банальности. Это произошло в ночь с четверга на пятницу. В среду вечером, когда мы с Эстер пришли сюда, здесь все было нормально. Полное спокойствие. Я всячески успокаивал ее на следующее утро, но она все время твердила, что в этом доме есть призраки и что ей необходимо переехать. А было бы очень жаль это делать: она ведь только что закончила обновление интерьера.

– Здесь все выглядит современно, – рассеянно сказала Эрмин, чувствуя себя не в своей тарелке из-за слов, только что услышанных ею от Кионы.

– Да, но я к этому привык, – пошутил Овид. – Короче говоря, в ночь с четверга на пятницу Эстер будит меня около полуночи, потому что снова слышит эти чертовы удары в стену. Я прислушиваюсь и тоже начинаю слышать какие-то глухие удары, доносящиеся с первого этажа. Я решаю выйти из дому, чтобы посмотреть, кто это там балуется. Я обхожу вокруг дома, но никого не вижу. Возвращаюсь и вижу, что свет погас. Эстер ждет меня на кухне и плачет от страха. Она пытается взять чашку, но та вдруг летит на землю и разбивается. Кроме того, она снова чувствует, что к ней прикасаются, но на этот раз уже более настойчиво: кто-то сжимает ее локоть. Я упорно пытаюсь ей объяснить, что причиной тому могут быть климатические катаклизмы, какие-то совпадения, но едва я начинаю излагать ей свои заумные предположения, как вдруг чувствую чье-то ледяное дыхание у себя на лбу и прикосновение чьей-то руки к моему плечу. Этого мне вполне хватило, чтобы перестать умничать. Мы взяли кое-какие вещи, и я увез Эстер ночевать в Сен-Фелисьен. Сегодня я заеду за ней в полночь, и мы опять поедем ночевать ко мне. Я признаю, что был неправ, когда не верил Эстер. Она теперь пребывает в полной растерянности и очень нервничает. Киона, вы можете нам помочь? Точнее говоря, помочь Эстер. В противном случае мне придется поселить ее в своем маленьком жилище.

– Я для того сюда и приехала, чтобы помочь Эстер, – ответила Киона, давая своими словами понять, что он, Овид, не имеет к этому ее стремлению никакого отношения.

Она с сосредоточенным видом встала с дивана.

– Эрмин, тебе нужно остаться здесь, в гостиной, вместе с Овидом. Не говорите ничего и не шевелитесь. Меня не должны отвлекать ни ваши голоса, ни ваши движения.

Затем Киона – под удивленными взглядами Эрмин и Овида – обошла комнату, касаясь стен кончиками пальцев, и, выйдя из гостиной, направилась на второй этаж. Эрмин и Овид услышали, как скрипит под ее ногами паркет, а затем до них донесся приглушенный стон. Эрмин, терзаемая тем, что не может сейчас ничего сказать учителю, стала кусать себе губы. Овид мимикой показал ей, что очень взволнован. В ответ она с сочувствующим видом слегка покачала головой.

И тут вдруг Киона, находившаяся на лестничной площадке, стала что-то говорить тихим голосом – таким тихим, что они не могли расслышать, что она говорит. Им показалось, что она произносит какой-то монолог, делая в нем бесконечно долгие паузы. Наконец Киона вернулась в гостиную. Она была очень бледна, что сразу же бросалось в глаза, потому что обычно цвет ее лица был медным – то есть точно таким же, как у Тошана.

– Ну так что? – спросила Эрмин, говоря еле слышным голосом.

– Мне кажется, у меня получилось. Пожалуйста, дайте мне выпить воды.

Эрмин, усадив Киону на диван, принесла ей стакан воды. Киона выпила один глоток и сделала глубокий вдох.

– Я изменяюсь в лучшую сторону. Мое недомогание было очень коротким и легко переносимым, – сказала она удивленно.

– А что вы говорили там, наверху? – поинтересовался Овид. – Мне показалось, что вы читали какие-то молитвы.