Ирина Аффи - Минск – Бейрут – неизвестность

Обычно терпеливая работница Рена сегодня была не в духе и, ворча на эфиопском, она шла за ними, нервно поднимая разбросанную на ходу одежду. У неё был тяжёлый день. Утром она испытала шок, увидев из окна белую землю, и подумала, что наступил конец света, о котором говорил священник в их церквушке-хижине на родине в Эфиопии. Во всей деревне у них не было ни одного телевизора, поэтому она даже представить себе не могла, что земля за ночь может сменить цвет. Тут ещё и неугомонный мистер Имад не мог успокоиться, пока не вытащил её на улицу и не забросал снежками, шутя, что впервые увидел воочию закон единства противоположностей. Мадам Инна потом успокаивала её и отпаивала чаем, ругая супруга. А тот набрал снег в тазик и превратил его в воду, отчего Рена опять заревела, а мистер махнул рукой и сказал ей «темнота!». Ближе к полудню мадам Инна уехала за подарками, и вот уже шесть вечера, на улице стемнело, а её всё нет. Земля же всё еще белела, даже ночью! Нехороший день…

Переодевшись, дети прошли в уютную каминную комнату, где за заваленным бумагами журнальным столиком работал папа, и сразу потребовали бутербродов с какао. Вздыхая, обиженная на весь (сегодня особенно) белый свет, Рена поплелась готовить им ужин. И почему хозяйка задерживается? Странный день…

Раздался телефонный звонок.

– Да, Инна! – ответил Имад, свободной рукой пытаясь отобрать у Насти важный документ, на котором та собралась оставить автограф. – Ты сегодня домой собираешься? Сейчас подморозит – не доедешь! Ну, давай, аккуратно. Нет, не знаю. А что случилось? – спросил и замолчал, внимательно слушая и мрачнея. – Инна, я тебя прошу, не вмешивайся! – опять глубоко вздохнул, продолжая слушать. Потом обречённо сказал: – Ну, поздно, так поздно. Да, я позвоню. – и положил трубку.

Он вышел на кухню, мрачный как туча, сел, не замечая важной и обиженной Рены, и закурил. Она попробовала было недовольно кашлянуть, но хозяин глянул на неё так, что мило улыбнувшись и забыв все обиды, она с подносом пулей вылетела к детям.

Имад набрал номер старого знакомого и, оставив телефон на громкоговорителе, стал заваривать себе чай под мелодичные гудки. Потом передумал, выключил почти закипевшую воду и налил себе глоток виски.

– Алло! Алло! – закричали из телефона на всю кухню. – Имад! Как хорошо, что ты позвонил! Ты уже знаешь, что случилось?!

– Да, привет, Али! Не волнуйся. Инна звонила и рассказала в двух словах. Ей Лена позвонила. Они с Наташей к нам собираются и где-то через час будут.

– Зараза, идиотка!! Я же просил её не связываться с Валидом! Потом не выпутаемся! Что за женщина! Что делать? Мы вообще тут ни при чём!

– Успокойся! – все знали истеричный характер Лениного мужа, он был безумный трус и паникёр, и все боялись его непредсказуемого поведения, поэтому Имаду с его врожденной гипнотической силой убеждения было поручено обезвредить временно невменяемого друга.

Раздался скрип тормозов. Имад выглянул в приоткрытое окно: подъехала машина к их двору, хлопнули дверцы.

– Али, я всё решу, главное никому не звони и ничего не говори, особенно Валиду! А то он за такую новость тебя первого и возненавидит. Человек он недобрый! И мы с тобой стали тут очень даже при чём! Так что к телефону лишний раз не подходи, чтобы не врать, пока они не приедут и не разберёмся что и как, а увидишь мой номер – отвечай. Всё, ко мне пришли, пока.

– Как пока?! Кто? Кто пришел?! – кричал, изо всех сил хватаясь за нить телефонной связи, аппарат, пока Имад безжалостно его не прервал.

В тяжёлую дверь постучали. Рена поспешила открывать, чтобы хозяин не разозлился, но он её опередил.

– Иди и будь с детьми! Не выходите, пока не позову. – сказал он, посмотрев в глазок и отпирая замки.

«Нехороший день» – опять с грустью заскулило Ренино сердце…

– Ассаляму алейкум! – В дверь медленно вошёл очень высокий строгий мужчина с малоподвижным лицом, тонким ртом и волевым подбородком. Рядом с ним всегда становилось неспокойно, некое предчувствие опасности появлялось в душе. Возможно, из-за большой комплекции или из-за непременного присутствия пистолета в кобуре на ремне брюк у всех мужчин его многочисленной семьи. Правда, он до сих пор ни разу не использовался, а служил этаким фирменным знаком. Но ведь все знают, что бывает, когда на стене висит ружьё…

Они поздоровались за руку с хозяином и троекратно поцеловались.

– Добро пожаловать, Валид, заходи!

– Спасибо. – Валид прошел в гостевой салон хорошо знакомого ему дома. Он заметно нервничал. Снял куртку, шарф положил на ближайшее кресло. Присел, потом пересел так, чтобы лучше видеть входную дверь.

Зная в общих чертах всё, что случилось, Имад понимал, что визит неслучайный, но пока слабо представлял себе предстоящий разговор и не торопил его. «Проблема серьёная, тема очень личная, пусть сам решит, хочет ли он огласки. Одно дело – сплетни поползли, другое, когда сам признал и подтвердил. Пусть думает».

– Присаживайся, угощайся, закуривай! – Имад придвинул вазу с фруктами, вазу с сигаретами всевозможных марок, пепельницу. Сел на соседнее кресло не близко и не напротив, а очень нейтрально.

Валид закурил, молча перебирая чётки нервными пальцами и всё время почему-то оглядываясь.

– Как ты, Имад? Как дети, как супруга? Все здоровы?

– Слава Богу, Валид, все здоровы.

Имад не знал, как быть дальше, как вести беседу. Не спросить в ответ про его семью было бы крайне невежливо, тем более сразу станет понятно, что ему всё известно и он избегает разговора на эту тему. Спросить – тоже задеть за живое. А вдруг он знает, что всем уже всё известно? Тогда вообще форменное издевательство.

Инна спросила бы в лоб. Ей можно, она иностранка, а ему придется выкручиваться, соблюдая правила беседы.

«Где её носит?! Лучше буду пока о своих говорить, время тянуть» – решил он.

– Ты знаешь, Настя жалуется на боли в коленках, хотел тебе её показать, это же как раз твой профиль.

– Конечно, в любой день привози. Лучше с утра натощак. Если вдруг понадобятся анализы, чтобы сразу и сделать – машинально ответил гость.

– Спасибо! Может, в пятницу? У них выходной в школе.

– Да, привози прямо к восьми.

– Сейчас холодно, а в школах, похоже, экономят на мазуте, отопление включают на три-четыре часа.

– Да. – совершенно безучастно поддержал Валид.

– Зато каждый год на пятьсот долларов дорожает обучение. Представь положение семей, в которых пять детей и больше. Как они живут? Да поможет им Бог!

– Да. Да поможет им Бог!

– И нам. Я тебя оставлю ненадолго, кофе принесу. – сказал Имад, понимая, что говорит полную чушь. Он совсем растерялся перед этим угрюмым и тяжёлым гостем. Тот, думая о своём, поддакивал ему, наверное, даже не слушая.

Читать дальше