Крас Алин - Магия Голоса. Книга вторая.

Хриплые крики заклинаний и заговоров! Всё убыстряющийся ритм барабанов! Гудящий, звенящий, насыщенный терпким запахом воздух вокруг! Красная кровь, красный огонь, полыхающий закат Красного солнца! Страшная смерть жертв! Всё это парализовало моё тело и волю, оглушило, и я с трудом удерживала сознание на грани, не понимая где реальность, а где видения.

Ни один эльф без нужды, добровольно не будет смотреть на варварское камлание орков. Мы, эльфы, преклоняемся перед магией всего живого, и магия Смерти нам абсолютно чужда, вызывая ужас и отторжение. Как я не умерла во время этого ритуала, я не понимаю.

Последним, двенадцатым Шаманом, был Петрос. Его бубен пел, создавая путь между мирами живых и мёртвых. По этому пути поплыли туманные тени. Кривя неясные, расплывающиеся лица. Шелест ветра и травы превращающийся в шёпот слов, вопрошая:

- Зачем звал, Шаман?...

- Помощи прошу...

- Чем заплатишь?...

- Кровью... Жизнью... Силой... - и стремительно вонзил нож в тело жертвы.

В этот миг, солнце скрылось за горизонтом, налетел сильный ветер, загрохотал гром, вспыхнула яркая молния, ударив в землю рядом с Владыкой, затем ещё и ещё в нескольких местах, ослепляя всех. Кто-то пронзительно кричал, кто-то падал замертво. Загорелась трава за пределами круга, испуганные ящеры вместе с повозками рванули в разные стороны.

На меня кто-то упал, придавив ко дну повозки, рядом с моей головой что-то свалилось, а сама повозка на бешеной скорости понеслась куда-то.

***

Сквозь тупую отрешённость от реальности, я, в какой-то момент, стала осознавать, что кто-то что-то шепчет мне на ухо. Постепенно, смысл слов стал доходить до меня.

- Не бойся, Детка... Всё хорошо... Лежи... пока нельзя подниматься... Неужели мы всё-таки сбежали?.. Спасибо, Духи предков...

- Петрос, это ты что ли? - неуверенно простонала я, не открывая глаз.

- Ну, Детка, ты даёшь! А кто же ещё может с тобой так разговаривать?

- Петрос, я ничего не соображаю, никак не могу в себя прийти. Этот ритуал меня чуть не угробил, - пожаловалась я.

- Ничего, зато благодаря ритуалу нам удалось сбежать от Владыки. Теперь, только бы оторваться от погони и добраться до Океана. Слушай, я тебя в лепёшку не раздавил? - скатываясь с меня, спросил он.

- Нет, я в защитном костюме, а он имеет экзоскелет, так что меня расплющить не получится, я, вообще, в нём ничего не чувствую, - объяснила я, с трудом открыв глаза.

- А я думаю, чего так жёстко? Неужели Владыка разрешил тебе не снимать его всё это время? - изумился Петрос.

- Нет, снять заставил, причём очень убедительно, но, сегодня, сам велел надеть. Петрос, а кто нас везёт?

- Горус, конечно. Без него ничего бы не получилось. Он так из-за тебя бесился! Вначале хотел ночью в дом Владыки пробраться и его голыми руками задушить, а тебя выкрасть. Я его еле отговорил от этой безумной затеи и заставил придумывать более реальный план.

- Петрос, а ты считаешь, у нас есть шанс уйти от погони? - боясь поверить в удачу, спросила я.

- Да, если не случится непредвиденных обстоятельств. Ведь нам достался самый лучший ящер во всей Степи, ящер Владыки - это раз. Там, после ритуала паника, пока они очухаются и поймут что к чему, организуют погоню, пройдёт время - это два. Ехать надо много дней, большой запас еды не возьмёшь, испортится, значит, им надо тратить время на охоту, а у нас с собой все оставшиеся в нашей кибитке лиофилизированные продукты, вон около твоей головы мешок лежит - это три. Орки хорошо знают свою степь, но ты лучше, чем они, чувствуешь направление и будешь выбирать кратчайший путь, поэтому он может оказаться короче, чем у них - это четыре. Но из всего перечисленного главное, конечно, ящер. Всё зависит от того, сколько времени он может бежать, и сколько ему надо отдыхать, чтобы восстановиться. Самое опасное место для нас - переправа через пролив. Владыка отлично понимает, что мы стремимся именно туда, и прикажет воинам не в степи искать нас, а перехватывать на берегу Океана.

- Ладно, будем надеяться на лучшее, а теперь расскажи мне, что с нашими парнями, - с тревогой спросила я.

- Они где-то впереди нас. Выбрались из Большой Орды два дня назад. Горус действовал очень оперативно, и ему удалось скрытно отправить всех на повозках, вместе с детьми, как ты и предлагала. Он на это истратил кучу денег, покупая детей, повозки, ящеров. Зная, что за ним следят воины Владыки, он всё это проделал через подставных лиц. В общем, если бы не он, у нас бы ничего не вышло. Слушай, Горус, вообще, оказался классный мужик!

Так, пересказывая друг другу, как прошли у каждого из нас эти дни, мы ехали несколько часов, боясь отвлекать Горуса, изредка оглядывающегося на нас.

Только ранним утром Горус остановил повозку. Соскочив с места погонщика, он запрыгнул к нам и, прижав меня к себе руками, ногами, хвостом, своим обалденным, низким, бархатным голосом, по которому я, оказывается, соскучилась, трагически запричитал:

- Душа моя, я так за тебя боялся, думал, умру без тебя и от страха за тебя, не мог ни есть, ни пить, ни спать. Владыка... он... обижал тебя?

- Нет, не успел, собирался, после ритуала, - ответила я.

Горус неподдельно облегченно вздохнул и уткнулся носом в мою макушку. Петрос, тем временем, слез с повозки и стал освобождать ящера от управляющих ремней.

- Можно я тебя поцелую? - спросил Горус, задерживая дыхание.

- Можно, - ответила я, растроганная его искренними чувствами. - Только осторожно, у меня опять губа болит и шея.

Он ласково коснулся губами моего лба, скользнул по виску, опустился по щеке к уголку рта, и здесь обозначил лёгкий поцелуй. От этой нежности, тот тугой, болезненный, сжимающий узел в моём животе, который образовался из-за ужасной усталости, всего пережитого, страха за парней и свою собственную жизнь, неизвестности впереди, кошмара от ритуала шаманов, стал разжиматься, и я заревела.

- Душа моя... - шептал Горус, собирая губами неудержимый поток моих слёз, - я больше никогда не оставлю тебя одну... не плачь, радость моя, всё самое страшное позади...

- Ага, - надрывно перевела я дыхание, - если убежать удастся!

- Убежим, обязательно убежим, - успокаивающе гладя меня по голове, ответил он.

И я, повернув голову, поймала губами его ладонь и с благодарностью поцеловала. От этой нечаянной ласки он судорожно прижал мою голову к своей груди и с шумным выдохом прошептал:

- Как сильно я тебя люблю, ты даже не представляешь.

От этих его слов, я растерялась. Ох, что же мне делать-то, с этой его непрошеной любовью?

Тут, освободившийся Петрос заявил:

- Всё, кончайте свои нежности. Пить, есть, спать. Времени для отдыха мало. Горус, дежурим по очереди.

- Можно я сниму свой защитный костюм, я в нём такая слабая? - спросила я парней.