Крас Алин - Превыше Магии. Книга четвертая

Контролируя наш полет, я вынужден был признаться себе, что вторые сутки без сна и непрерывное использование магии и мне даются нелегко. Но собственная усталость перестала иметь значение, когда я увидел, что Эли, вдруг, прилегла и никак не может найти удобное положение, ворочаясь с боку на бок.

- Малышка моя, может быть мне помочь тебе уснуть? - с беспокойством спросил я, присаживаясь рядом.

- Со мной что-то не так, - жалобно ответила она, тяжело вздохнув, - живот как будто окаменел, появилась тянущая, ноющая боль, ребенок застыл неподвижно.

- Давай я посмотрю, - встревожился я.

Расстегнув спальник и забравшись под ее рубашку, я положил ладонь на ее живот. Он, действительно, напряженный. Похолодев от ужаса, я понял, что ребенок встал головкой в родовые пути, и матка приготовилась к выталкиванию его. Что делать? С трудом заставляя себя не паниковать и сохранять здравый смысл, понял, что мне надо как-то отсрочить этот момент.

Стараясь не пугать Эли, и придавая глоссу спокойствие, уверенно сказал:

- Малышка, у тебя вот-вот должны начаться роды. Почему-то, дней на двадцать раньше срока. Но мы не можем этого допустить. Поэтому я сейчас расслаблю тебя и буду держать это состояние расслабленности весь оставшийся путь. Это делать легче, когда ты спишь. Я усыплю тебя и разбужу, когда мы прилетим в Асмерон. Там мы сразу же отправимся в лечебницу моей матери. Поняла?

- Да. Только я боюсь. Очень, - она судорожно перевела дыхание, крепко ухватившись за мою руку, как за спасательный поплавок.

Мое сердце сжалось от жалости к моей девочке, которой выпали такие тяжелые испытания, и чувство собственной вины, что я не смог ее от них уберечь.

- Не бойся, счастье мое, и не волнуйся. Доверься мне. Все будет хорошо, обещаю. Веришь? - спросил я ее, нежно целуя в губы, стараясь вместе с поцелуем передать ей уверенность, что я смогу защитить и помочь ей и нашему ребенку.

И она, обняв меня за шею, закрыв глаза и засыпая, выдохнула мне в губы:

- Верю...

Чтобы постоянно влиять Целительской магией, надо поддерживать и постоянный телесный контакт. Я встал рядом с Эли на колени. Одну руку я держал на ее животе, а второй рукой ухватился за борт корзины, и, смотря вперед, пользуясь стихией Воздуха, усилил скорость воздушных потоков. Ветер засвистел в ушах и стал продувать нашу корзину насквозь. Стало холодно. Используя стихию Огня, соорудил вокруг Эли теплый кокон. Воздушный шар, подхваченный ветром, ушел вперед, опережая корзину и опасно наклоняя ее вслед за натянутыми веревками. Пришлось скорость немного снизить. Одновременное использование магии Стихий и магии Жизни, требовало предельной концентрации внимания. Сейчас помощь жаровни мне особенно пригодилась.

В таком положении я и подлетал к Асмерону. Тело занемело, в тяжелой голове одна только мысль - успеть!

Активировав амулет связи, пересохшим горлом прохрипел:

- Эдмунизель, я на подлете. Приземлюсь в Королевском Парке, на концертной Поляне. У Эли начинаются роды. Я усыпил ее и не буду будить. Будьте готовы, чтобы не терять ни секунды.

Над Асмероном мы оказались существенно раньше изначально намеченного срока, когда Красное солнце только двинулось к закату. Но новости в Асмероне распространяются с поразительной быстротой, и практически весь город вышел на улицы встретить, первый в Мире, длительный перелет на аэростате с одного материка на другой.

Это и любопытное зрелище, и обалденные перспективы, и искренняя обеспокоенность каждого эльфа за рождение нового ребенка. Да еще и какого ребенка! Первого зачатого между двумя такими разными расами - эльфами и гномами.

Хорошо, что моя Малышка спит и не видит эту толпу народа. Она такая застенчивая. Одно волнение, из-за этого, могло спровоцировать начало родов.

Снизив скорость и, насколько возможно, высоту полета воздушного шара, я проплыл на Центральной улицей, вдоль которой стояли, задрав головы вверх, эльфы и разглядывали, летящий над ними, большой ярко-оранжевый шар. Я даже слышал отдельные крики восторга. Это, видимо, немногочисленные в этом городе орки, а возможно, и гномы так реагируют. Эльфы вряд ли позволят себе такую несдержанность, да еще на глазах у соотечественников. По мере моего продвижения к центру города, туда же устремились и толпы зрителей.

Но мне некогда на все это отвлекаться. Для посадки аэростата размер Концертной Поляны не велик. Значит, нужна предельная осторожность, чтобы точно определить и вписаться в заданное пространство. Хвала небесам, никто не сунулся на Поляну, все держались в стороне.

Охлаждая воздух в шаре, я аккуратно, плавно приземлил корзину в центре Поляны. Рядом, бесформенной тряпкой, опал шар. Я, подхватив спящую Эли на руки, левитировал нас из корзины, и, коснувшись ногами земли, перешел на бег, устремившись мимо расступающихся, притихших горожан, к выходу из Королевского Парка. Мчась по улице к лечебнице Еваниэли, я краем глаза видел, что кто-то бежит рядом, сопровождая меня.

Еваниэль встретила меня на пороге. Я чувствовал ее собранность и напряженную сосредоточенность. Без лишних слов она скомандовала:

- Неси девочку сразу на операционный стол.

Я согласно кивнул и заскочил внутрь здания. Положив Эли на стол, сразу же стал ее раздевать. С помощью заклинания очищения привел ее тело в идеальный порядок. Замер в нерешительности, боясь убрать руку с ее живота и не зная, что делать дальше, не в состоянии ни на чем другом сосредоточиться, ничего не видя и не слыша вокруг.

Из этого состояния меня вывела Еваниэль, взяв меня за руку, привлекая мое внимание. Заглянув ей в глаза, я увидел в них любовь, сочувствие, заботу и такую непоколебимую уверенность, что все будет хорошо, что натянутое, как струна, внутреннее напряжение, значительно ослабло, давая и мне надежду на благоприятный исход.

- Александрэль, расскажи мне, тебе удалось предотвратить схватки?

- Да, не было ни одной.

- Хорошо. Ты сделал все, что мог. Теперь моя очередь. А ты иди, отдыхай, - распорядилась Еваниэль.

- Нет. Я не смогу уйти. И Малышке обещал, что буду рядом, - возразил я.

- Ты и будешь рядом. Только за дверью. Ни один мужчина не должен видеть, как разрезают его любимую. Но я обещаю, все закончится хорошо, и для мамы, и для ребенка. А ассистировать мне будет Пионарэль, я с ним заранее обо все договорилась. Он знает, что ему делать, и будет поддерживать сон, обезболит, проконтролирует слаженную работу всех внутренних органов, а потом, в конце операции, заживит полученную открытую рану.

Только тут я увидел, что кроме нас, в комнате находятся Пионарэль, наш лучший Целитель, и Эргонуэль, старшая дочь Ивануэли, все последнее время помогавшая Еваниэли в ее лечебнице. Да, им я могу доверить моих девочек.