Юлия Чеснокова - Биение сердца [СИ]

Ранний вечер в общежитии популярной среди молодежи рок-группы «Острова удовольствия», с каждым годом хватавшей всё больше славы, не оглашался ничем, кроме стука пальцев по клавиатуре и монотонного кликания левой, а иногда и правой кнопкой мыши. Саша, её солист, гонял очередную игрушку, уже частично надоевшую ему, но ещё не пройденную до конца, а потому и был повод не останавливаться. Вернее, остановиться было бы нужно, и заняться чем-нибудь более полезным, но компьютерная зависимость — это бич двадцать первого века, и даже самые стойкие не в силах с ним бороться. Поэтому когда из прихожей донесся громкий хлопок дверью, парень лишь повел ухом и продолжил рубиться на виртуальных территориях до тошноты угловатой 3D-граффики. Но покой нарушался поэтапно, и после череды шумных шагов, в комнату влетел Пашка, срывающий на ходу с себя спортивную сумку, висевшую до этого на плече, и шлёпающий её о кровать. Она бесформенно развалилась на одеяле.

— Всё, мы с Кристиной расстались! — разъяренно выдохнул гитарист.

— Опять? — непоколебимо произнес Саша, не отвлекаясь от монитора.

— Да нет же! Ты не понимаешь, в этот раз насовсем! — Паша ударил ногой свешивавшуюся простыню, потом кулаком свою сумку, а затем плюхнулся рядом с ней и оперся локтями о колени, схватившись за голову.

— Ты так же сказал в прошлый раз. Хотя, согласен, первые два раза ты говорил, что вы просто порвали. Без «навсегда», «теперь уж точно» и тому подобного.

— Не умничай! Тогда всё было не так, — молодой человек тяжело вздохнул. — Ты не представляешь, что она выкинула! Это уже ни в одни ворота, это уже решено — она и я отныне чужие люди!

— Ну, и что же она такого выкинула? — по-прежнему глядя в экран, спросил Саша.

— Мы шли по улице, просто гуляли! — едва начав, заводился музыкант и сразу же пытался себя одернуть. — «Казалось бы, ничего не предвещало беды», — литературно продекламировал он, гримасничая. — Навстречу шла парочка, примерно наши ровесники. И я случайно, совершенно бездумно повернул голову вслед им! — опять разгорелся идейный лидер «Островов», собравший когда-то группу. — А девица была в коротюсенькой юбке, по самую… ты понял! Я просто обернулся, инстинктивно, даже не успев подумать о том, куда смотрю и зачем!

— О-о-о… — протянул Сашка, догадываясь обо всем, так как знал характер Кристины, с которой приятель встречался уже больше восьми месяцев.

— И что ты думаешь? — игнорируя звук предвкушения, размахивал руками Паша. — Она развернулась тоже и окликнула парня, шедшего с этой неизвестной. Окликнула и предложила ему минет! Просто из-за того, что я посмотрел не туда, куда надо было по её мнению, и дурь ударила ей в голову! Позор, стыд! Эти двое припустили от нас, как от сумасшедших. А если бы меня кто-нибудь узнал? Что тогда? Она абсолютно не соображает, что делает. Конченная идиотка, дура!

— Паш, ты знал это ещё тогда, когда только решил начать с ней отношения, — устал от невозможности сосредоточиться солист и нажал на паузу. Крутанувшись на стуле, он посмотрел, наконец, на друга. — И полюбил её именно такой сумасбродной и шальной. Всё наладится.

— Ничего не наладится! Знать её больше не хочу! Я ей сказал, чтобы не смела так больше делать, а она устроила мне — мне! — сцену ревности. Поверх своей-то выходки! — Паша завалился на спину, прикрыв лицо ладонями и неразборчиво забубнив из-под них. — Пусть катится в свой Лондон, или свой Питер!

— Подумать над своим поведением?

— Нет, совсем! Нужна она мне?

— Да ты уже завтра по ней завоешь, — захихикал Сашка, вспоминая, чем всё заканчивалось два месяца назад, четыре месяца назад, и семь месяцев назад. Эти страстные скандалисты живут своей руганью, и, похоже, она для них лишний повод осознать собственную любовь. Жаль, что первое время после ссор и даже накануне примирения они этого не понимают. — Когда там она должна была улетать на учебу? Через три дня?

— Она сказала, что поменяет билет на завтрашний рейс, — образовал щелку между пальцами Паша и блеснул показавшимся оттуда одним глазом.

— Значит, с завтрашнего дня у тебя не будет под боком девушки, а потом мы входим в режим из-за записи, а потом тур по Сибири… да-а, не скоро тебе ещё секс перепадет, не скоро… — ведя крамольное рассуждение, посетовал Александр. Гитарист оживился и приподнялся на локтях, тут же одумавшись и застыв.

— К чему ты клонишь? Думаешь, я не найду, где перебиться? Или я, по-твоему, такой озабоченный?

— Нет-нет, что ты! Ты не такой, это не ты такой. — засмеялся Саша и получил кепкой в голову, козырьком ударившую его по затылку. — Ай! Ты чего дерешься?

— Нечего намекать на то, что я сорвусь и побегу умолять Крис о прощении. Я не виноват! Тем более что в прошлый раз первой звонила она.

— А в первые два на крыльях любви летел извиняться ты, — напомнил певец и пригнулся, чтобы не схватить ещё чего-нибудь за правду. Но Пашка присмирел. — В отношениях всегда так, тем более ваших.

— Ой, знаток нашелся. Об отношениях рассуждает! — парень поднялся и забрал кепку из рук вокалиста, намереваясь пойти и отнести её в прихожую, на крючок, откуда регулярно сдергивал перед выходом. — Напомни, когда они у тебя последний раз были? Да и были ли они? Что-то из области легенд, поросших быльём.

— Это жестоко, Паш. — поморщился Саша, и его товарищ, посчитав, что достойно ответил на попытки того быть умнее, вышел, оставив парня наедине со своими мыслями.

Действительно, когда же у него закончились последние, более-менее серьёзные отношения? Около года назад? Он пытался встречаться с одной девушкой, тоже артисткой, как и он, но это не продлилось и двух месяцев, за которые свиданий было десять максимум. Нет, это не то. А что до этого? Ещё за год до того он встречался почти полгода… ну, как встречался? Регулярно спал с одной и той же личностью. В начале ещё были подозрения на любовь, но как-то всё быстро пришло к тому, что лишь симпатия, да и то слабая… А что ещё раньше? Раньше было то, что Саше не хотелось вспоминать. Не потому, что это было неприятно, а потому, что было приятно настолько, что в душе скрипело, как ветки за окном по стеклу. Было настолько хорошо и сладко, что тоска хлестала прожитым и упущенным по сердцу, как крылья огромной птицы. Но что теперь предаваться ностальгии? Это отсюда, с высоты взрослой и удрученной заботами и разочарованиями жизни, кажется былое светлым и лучшим, а на самом деле, повторись оно сейчас, казалось бы глупым, нелепым и пустым. В юности всё просто, соответственно запросам и пониманию, а когда дозреваешь до кое-какого опыта, ума и самомнения, то мерки меняются, и ранняя драгоценность становится стекляшкой. Это знакомо всем, если же нет, то кто-то не хлебнул проблем и настоящей жизни.