Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть

Фрост такое шоу придумал! Все только о машинах и говорят, я скоро буду знать о них все.

Выловили сегодня какую-то девицу со стихами. Хант над ней издевается, а мне ее стихи нравятся.

Яков говорит, пусть девицу Фрост приведет, это будет такая хорошая традиция – цепочка. Фрост такой красавец стал, я бы тоже клюнула, даже на грани самоубийства. Дима прям ревнует, когда я за ним слежу.

Приезжал Боревский, радуется за Фроста. А Яков опять про Надю спрашивал. Я не понимаю, неужели он не видит, что ему не хочется вспоминать ту историю?

Или я опять чего-то не понимаю?

Поговорила с Хантом.

Вообще я его побаиваюсь. Все время ерничает, хи-хи, ха-ха, а у самого глаза убийцы. Но он, если не считать Якова, лучше всех разбирается в психологии (хотя он и не любит, когда его называют психологом). Хант говорит, что это такой метод – манипуляции во благо. Я попросила объяснить толком, он в ответ посоветовал погугулить.

Всю ночь читала про манипуляции.

Я поняла, Яков специально! Он Боревского на крючке держит! Вспомнила, как он недавно с Елизаветой разговаривал, про Мишельку ей вспоминал. Он хочет, чтобы они ему помогали.

Он ими манипулирует!

Хант говорит, что это во благо…

А я не уверена.

Снова был сон про больницу. Снова захотела во сне умереть, проснулась и все поняла.

Блин. Блин. БЛИН!!!

Неужели меня он тоже держит на крючке? Но ЗАЧЕМ?

Пытаюсь успокоиться.

Я несправедлива.

Яков меня вытащил из дерьма, он дал мне все. Он вытащил Зёму и Фроста.

Но я не понимаю, зачем я ему. Понимаю зачем Боревский. Но я зачем? Я не в рабстве, он платит мне гору денег.

Сказала Якову, что хочу уйти. Я хотела проверить, что будет. А он тут же про Мишельку заговорил. Я почему-то вспомнила, что когда-то давно он рассказывал, что знает про людей все. Что любого может раскрутить на любой поступок. Яков говорил тогда, что психологи управляют миром.

Я хотела спросить почему тогда Мишелька умерла. Но не смогла. Потому что если он все знал, значит, правда, я облажалась. А я не могу это слышать. Она начала есть. Она могла жить.

Я не сплю третью ночь, я думаю. Я не хочу думать, но не могу остановиться.

Я вижу, что Яков делает с Алкой. Он как кукловод ведет ее по дощечке. Я вижу азарт в его глазах. Я вдруг поняла, что ему все равно выживет она или нет. Он кайф ловит пока ведет.

Я кучу историй вспомнила про наших подопечных.

Я раньше спрашивала, почему нельзя людям просто правду рассказать. А Яков говорит, что, мол, дура, ты не понимаешь, что правда убивает. «Ты сказала Мишельке, что она поправится, и эта правда ее убила».

Не может правда убить! Я устала… мне нужно подумать.

Яков злится на Алку. Я поняла. Ему только кажется, что он видит всех насквозь. Ничего он не видит! Просто он потом делает так, чтоб все вели себя так, как он хочет.

Он манипулятор.

Мне страшно за Алку, она ему мешает.

Я поняла, что случилось с Мишелькой. Яков все знал заранее. Он знал, что ей нельзя говорить про то, что она будет толстая. Он знал, что я скажу.

Просто Мишель ему было не жалко сразу. Он хотел ей пожертвовать, чтобы сделать меня куклой. Чтоб меня тоже вести по дощечке.

И дело не в том, что он от меня что-то хочет, просто ему нравится манипулировать людьми. Он и фильмы свои снимает только для того, чтоб всеми манипулировать.

Он мне вчера говорит – люди тупые. Сняли фильм про бедных собачек, всех собачек из приютов разобрали. Завтра снимем про то, что собачек нужно убивать, все побегут их убивать.

Меня тошнит.

Сегодня чуть не погибла Алка.

Она точно прыгнула бы с балкона, если бы я не оказалась рядом. Хотя Яков мне запретил вмешиваться.

Но я не дам ей умереть!

Еще одну смерть на своей совести я не вынесу.

Яков меня прослушивает.

Ладно.

Я тоже повесила на него жучок. Сперла в офисе все материалы по нашим самоубийцам, дома все свободное время их сортирую, вырезаю главное, раскладываю по папкам.

Буду хранить в облаке, чтобы Яков не добрался.

Пыталась поговорить о Якове с Димкой…

Нет, это без шансов. У Димы в голове одни съемочные планы и варианты освещения сцены. Он вообще не понял, о чем я.

Тогда я показала материалы в облаке Ханту. Он на меня наорал, потому что Яков строго запретил выносить наши данные из офиса. А тем более, хранить где-то.

Сменила пароль.

Хантер – человек Якова, надо быть с ним очень осторожной.

Вся надежда на Аллу. Когда она немного осмотрится, начнет понимать, что тут происходит, я ей все расскажу.

Сегодня увольнялась от Якова.

Но не уволилась.

Я не понимаю, как он это сделал!!!

Он не запрещал, не давил… я сама не смогла.

Я все равно от него уйду. Так или иначе.

В больнице, где меня после самоубийства откачивали, была нянечка. Она все вокруг меня с крестиком ходила и все говорила, что надо верить, надо поверить, и Боженька спасет. Иконку принесла.

А потом пришел Яков, спросил, как меня зовут. Я в тумане была, я плохо помню, но у меня как-то Яков с боженькой слились в одно. Он меня спас. Он меня вынул из ада.

А сейчас я в еще худшем аду. Человек не может быть богом. Человек не имеет права решать, как жить другим людям.

Не бывает манипуляций во благо, это все чушь.

Мишельку можно было спасти.

А Надя все равно узнает правду, и ей будет только хуже.

Я люблю Димку, но я же вижу, что он сейчас просто сменил наркотик. Теперь у него вместо дури – кино. Но если что-то случится… Не хочу об этом думать…

И Прохор все еще живет в своем аду.

Я так не хочу. Не могу!

(Последняя запись дневника)

Была у Веры. Не успела.

Алла, ты знаешь, что делать.

Следователь: Вы осознаете, в чем вас обвиняют? Покушение на убийство…

Лузгин: Он первый на меня бросился!

С.: У меня показания свидетелей, которые говорят другое.

Л.: Оговор! Липа!

С.: Итак, покушение на убийство Прохора Сониса, доведение до самоубийства несовершеннолетней… Венеры Кузнецовой. Или это тоже оговор? А та аудиозапись, где вы подталкиваете Венеру к суициду, тоже липа?

Л.: Я просто поговорил с девушкой по душам.

С.: Вот заключение трех экспертов, которые с вами не согласны.

Пауза.

С.: Далее: вторжение в частную жизнь, неправомерное использование личных данных…