Иван Собченко - Майдан

Среди «беркутовцев» находился и прапорщик Петренко Василий, выписавшийся вчера из госпиталя, где он находился на лечении простреленной ноги снайпером в Киеве 20-го февраля.

— Ребята, мы здесь собрались с одной целью — отстоять Донецк. Мы все с народом, и никогда не были против народа, и не слушайте дезинформацию, которая проходит в сторону «Беркута». Никогда мы не поднимем руку на свой народ, на мирные демонстрации — никогда. Какие бы приказы к нам не поступали, исполнены не будут, — сказал один из командиров спецподразделения, стоявшего рядом с прапорщиком Петренко. — Власти из Киева хотели распустить наше подразделение, но мы решили приехать сюда и поддержать вас. Мы неугодны новой власти, нас слили еще в Киеве, и вы об этом прекрасно знаете. Ребята, мы будем с вами.

12-го апреля представители самообороны утром пытались захватить здание облпрокуратуры. Более 40 протестующих смогли проникнуть внутрь. Около половины девятого по московскому времени к прокуратуре подъехали два отряда сотрудников МВД Украины. Они вошли в здание и через несколько минут вывели всех активистов.

Митингующие были безоружны. Возле здания были выставлены дежурные, в здании начались следственные мероприятия. Пророссийские активисты не были задержаны, они направились к зданию областной администрации.

13-го апреля исполняющий обязанности президента А. Турчинов заявил в телеобращении, что в связи с событиями на востоке страны Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с привлечением вооруженных сил.

15-г апреля украинские спецназовцы штурмовали аэродром в районе Краматорска, находившийся под контролем ополчения. Одновременно украинская армия с помощью бронетехники блокировала подступы к Славянску.

16-го апреля в Краматорск вошла украинская техника, но сторонники ДНР заблокировали и захватили шесть единиц бронетехники вместе с экипажами. Боевые машины под российскими флагами были отправлены в Славянск. Еще 15 единиц украинской бронетехники из состава 25-ой десантно-штурмовой бригады были заблокированы местными жителями в районе поселка Пчелкино под Краматорском. Несколько сот местных жителей перекрывали на некоторое время железнодорожное движение на перегоне между станциями Краматорск и Дружковка в знак поддержки пророссийских сил в Краматорске, Дружковке и Славянске. В Амвросиевке на границе с Россией еще одна колонна украинской бронетехники была заблокирована членами местной самообороны. В самом Донецке вооруженные активисты организации «Оплот» захватили здание горсовета. На сторону ДНР перешла часть сотрудников донецкой милиции.

Вечером в Мариуполе имела место попытка штурма батальона ВВ после того, как командование отказалось выполнить ультиматум о переходе на сторону народа. Нападавшие использовали стрелковое оружие и бутылки с зажигательной смесью. В результате перестрелки трое нападавших были убиты, более десяти человек получили ранения, несколько десятков нападавших были впоследствии задержаны.

18-го апреля представители повстанцев подняли флаг Донецкой Народной Республики в Донецком аэропорту.

В кабинете, где сидел за столом и изучал какие-то документы лейтенант Петренко, зазвонил городской телефон. Петренко стал офицером после прохождения переаттестации и изъявления желания продолжать службу в милиции.

— Петренко, слушаю! — представился Петренко, поднимая трубку.

Звонили из комендатуры.

— Василий Григорьевич, тут такое дело, — неслось из трубки. — Группу пленных укров из-под Славянска привезли, где-то их на дороге захватили наши разведчики. Один из пленных по документам Петренко Николай Григорьевич, родом из Богуславского района. На допросе молчит. Есть предположение — не Ваш ли родственник?

— Если Петренко Николай Григорьевич из Медвина, тогда брат, — отвечал Василий Петренко. — Только непонятно, как он оказался под Славянском. Я скоро подъеду в комендатуру.

Сложив документы, Василий отправился в комендатуру. Там обратился к помощнику коменданта, попросил последнего привести пленного.

Николая привели в кабинет помощника — Василий его ожидал, стоя у окна. Помощник сидел за своим рабочим столом.

Конвоир завел Николая в кабинет и по требованию помощника коменданта удалился.

Василий отвернулся от окна и лицом к лицу встретился с братом. Никто из них не бросился ни обниматься, ни целоваться, и даже не подали друг другу руку.

— Ну, здравствуй, брат, — первый заговорил Василий.

Николай пробурчал что-то невнятное.

Помощник коменданта решил этой встрече не мешать, оставил обоих в кабинете, а сам вышел.

Василий подошел ближе к брату.

— Ну, брат, расскажи, как ты дошел до такой жизни? Как ты оказался на Донецкой земле?

— Вас все равно всех перестреляют или пересажают. Мы победим, — заговорил смело Николай.

— Это если и будет по-твоему, то потом, а что сегодня делать с тобой, победитель?

— Не знаю, — ответил Николай.

— Давно в Медвине дома был? Как там мать, сестра? — перевел на бытовую тему разговор Василий.

— Дома все хорошо. Я был там недавно после прохождения учебы в лагере.

— Одобряют земляки твой выбор податься в Национальную гвардию?

— Они не одобряют твой выбор и твою жизнь в Донецке.

— Тебя расстреляют, — со злостью крикнул Василий.

Николай поник, покраснел и опустил голову. Пропала спесь, с которой он хотел обрушиться на брата.

Василий вернулся к окну. Оба брата долго молчали. Василий прикидывал варианты версий спасения брата. Он прекрасно понимал, что его, конечно, не расстреляют, но томиться под охраной будет долго. Нужно спасать, а как? Он хоть и брат, но одновременно он и враг. Он прибыл и, вероятно, добровольно в зону АТО не на экскурсию, а убивать людей.

— Но все-таки, Коля, брату ты можешь рассказать, как ты сюда попал, — прервал молчание Василий.

— Вся наша сотня, — начал рассказ Николай, — еще в январе вступила в Национальную гвардию. Отправили нас на обучение в лагерь. Приняли присягу. И в первой команде меня отправили в зону АТО под Славянск. Два дня тому назад я с хлопцами направился на блокпост. Машину нашу обстреляли. Из десяти человек убито было пять, трое ранены, а двое — меня и командира — без единой царапины захватили в плен.

— Ну, что тебя понесло в эту чертову Национальную гвардию?

— Нам обещали хорошие деньги.

— Много получил?

— Еще не платили.

— И не заплатят. Ты уже отвоевался. Я, конечно, в пылу гнева стал угрожать тебе расстрелом. Будем надеяться, что этого не случится. Сейчас отправляйся в камеру, где вас содержат, а я переговорю с комендантом.