Роальд Даль - Происхождение и катастрофа

Она ничего не ответила на это.

— А через два года он, вероятно, будет лопотать не переставая и сведёт вас с ума своей болтовнёй. Вы уже подобрали ему имя?

— Имя?

— Да, имя.

— Не знаю, право… Не уверена. Помнится, муж сказал, что, если родится мальчик, назовём его Адольфус.

— Значит, Адольф.

— Да. Моему мужу нравится это имя, потому что оно сходно с Алоизом. Моего мужа зовут Алоиз.

— Замечательно.

— О нет!.. — воскликнула женщина, вдруг оторвав голову от подушки. Всё тот же вопрос!. Они так же меня спросили, когда родился Отто. Это значит, он умрёт. Надо скорее окрестить его!

— Но-но, — сказал доктор, мягко поддерживая её за плечи. — Вы не правы. Клянусь вам, вы не правы. Я всего лишь любопытный старик, вот и всё. Я люблю поговорить об именах. Я думаю, Адольфус — особенно славное имя. Оно одно из самых моих любимых. Поглядите-ка, а вот и он!

Держа ребёнка над своей внушительной грудью, жена хозяина гостиницы плывущей походкой приблизилась к кровати.

— Вот он, вот он, маленький красавчик! — вся сияя, восклицала она. Хотите подержать его, дорогая? Или положить его рядом с вами?

— Он хорошо спеленут? — спросил доктор. — Здесь очень прохладно.

— Конечно же, хорошо.

Ребёнок был туго свит белой шерстяной шалью, и только выглядывала крошечная розовая головка. Жена хозяина гостиницы опустила младенца на кровать рядом с матерью.

— Вот и он, — сказала она. — Теперь вы можете лежать и глядеть на него сколько душе угодно.

— Думаю, вы будете довольны им, — сказал с улыбкою доктор. — Он прелестная крошка.

— У него самые миленькие на свете ручки! — воскликнула жена хозяина гостиницы. — Такие длинные изящные пальчики!

Но мать и не шелохнулась, она даже не повернула головы, чтобы взглянуть.

— Ну что же вы! — воскликнула жена хозяина гостиницы. — Он не укусит вас!

— Мне страшно взглянуть. Я не в силах поверить, что у меня ещё один ребёнок и с ним всё хорошо.

— Не глупите!

Мать медленно повернула голову и взглянула на маленькое, неправдоподобно спокойное личико, покоящееся рядом с ней на подушке.

— Это мой ребёнок?

— Ну конечно же!

— О!.. О… Но как он прекрасен!

Доктор отвернулся и, подойдя к столу, принялся укладывать свои вещи в портфель. Мать лежала, глядя во все глаза на ребёнка, и улыбалась, и дотрагивалась до него, и приглушённо ахала от удовольствия. «Здравствуй, Адольфус, — шептала она, — здравствуй, мой маленький Адольф…»

— Тссс!.. — сказала жена хозяина гостиницы. — Вы слышите? Кажется, ваш муж…

Доктор подошёл к двери, открыл её и выглянул в коридор.

— Господин Гитлер?

— Да.

— Входите, пожалуйста.

Маленький человек в тёмно-зелёной казённой форме мягко вступил в комнату и огляделся.

— Мои поздравления! — сказал доктор. — У вас сын.

Господин Гитлер носил пышные, тщательно ухоженные усы в духе императора Франца Иосифа; от него крепко несло пивом.

— Сын?

— Да.

— Как он?

— С ним всё в полном порядке. Как и с вашей женой.

— Отлично. — Папаша развернулся и направился к кровати, вышагивая своим коротким, со смешной важностью, шажком.

— Ну что, Клара, — проговорил он, улыбаясь сквозь усы. — Как всё прошло? Нормально? — Он наклонился, чтобы взглянуть на ребёнка. Затем пригнулся ещё ниже. Серией быстрых отрывистых движений он склонялся ниже и ниже, пока до головы ребёнка не осталось всего нескольких вершков. Его жена сбоку глядела на него какими-то умоляющими глазами.

— У малыша пара прекрасных лёгких, — заявила жена хозяина гостиницы. Вот бы вам послушать, как он орал при появлении на этот свет!

— Но Бог мой, Клара…

— Что такое, дорогой?

— Но этот… он же ещё меньше, чем Отто!

Доктор быстро шагнул вперёд.

— Этот ребёнок в полном порядке, — заявил он.

Отец медленно выпрямился и оборотился к доктору.

— Это неуместная ложь, доктор, — сказал он. — Мне известно, что это значит. Похоже, повторяется старая история!

— Послушайте-ка меня… — начал доктор.

— Но знаете ли вы, что случилось с остальными, доктор?

— Вам следует забыть о них, господин Гитлер. Дайте шанс этому.

— Он такой маленький и слабый!

— Но он только что появился на свет.

— Да хотя бы и так, но…

— Чего вы добиваетесь?! — вскричала жена хозяина гостиницы. — Своими речами свести его в могилу?

— Довольно! — резко бросил доктор.

Мать между тем заливалась слезами. Рыданья сотрясали её тело.

Доктор подошёл к папаше и опустил руку ему на плечо.

— Будьте добры к ней, — шепнул он. — Пожалуйста! Это очень важно. Затем он сжал ему плечо и стал украдкой подталкивать к краю кровати. Папаша мешкал. Доктор сильнее сжал его плечо, сигналя пальцами.

Наконец, с неохотой господин Гитлер склонился к жене и слегка коснулся губами её щеки.

— Ладно, Клара, — сказал он. — Хватит плакать.

— Ах, Алоиз, я так молилась, чтобы он выжил.

— Да.

— Каждый день, все эти месяцы я ходила в церковь и на коленях вымаливала, чтобы этому уж дано было жить…

— Да, Клара, я знаю.

— Трое умерших детей-это мой предел, ты понимаешь?

— Конечно, конечно…

— Он должен жить, Алоиз. Он должен, должен… Господи, будь же теперь милостив к нему…