Николай Зайцев - Вертикальная радуга (СИ)

— Значит так надо, — говорил я себе и клал печатку на полку для головных уборов до следующего утра, чтобы помучить себя заново и задать молчаливой совести неизменный вопрос.

Если раньше мы с Гариком виделись пару раз в десять дней, то сейчас наши встречи стали регулярными. Мне иногда казалось, что жизнь для моего напарника Руслана — это шахматы, где каждая фигура имеет свою миссию. Гарик напоминал «офицера», который ходит всегда по диагонали и никогда прямо. То, что он являлся не простой фигурой, было очевидным: во-первых, он крутил нашими деньгами; во-вторых, имея акции и векселя крупного флота, собирался открывать рыбную фирму; в-третьих, Руслан, неожиданно для всех, стал членом будущего правления фирмы (мне была обещана должность инженера по труду, никто не знал, что это такое, но всем было весело только от одной мысли, кем я стану). Конечно, Гарик не догадывался, что он фигура на чьём-то шахматном поле. И тем более он не мог представить, что Руслан в этой игре даже не ферзь и не король, а является просто Богом.

Меня же волновало другое, если Гарик — «офицер», то кто же тогда я? Тень Бога, инженер по труду или, быть может, пешка, которую жертвуют ради мата или выгодного хода? Кто я?

Мы ехали в машине и после продолжительного молчания, Руслан неожиданно громко сказал:

— Надо бы у Гарика деньги забрать. Тебе не приходила такая мысль в голову?

Я промолчал, не отвечая на вопрос. Отвернулся в другую сторону, любуясь грязными машинами и унылым пейзажем.

— Что молчишь?

— А что говорить? Твоя идея дать деньги.

— Моя. Не спорю. Деньги не должны лежать мертвым грузом. Они должны приносить прибыль. Закон экономики. Такому в институтах не научат. Спросишь у Гарика, когда он нам отдаст деньги. И знаешь, что? Спроси, как умеешь, не скромничая.

— То есть с наездом?

— Это крайности, но дипломатом быть не обязательно — не тот случай. Да и потом, мы только интересуемся. Ничего конкретного. Справишься?

Я задумался. Ответил не сразу

— Не знаю. Ты столько раз придерживал меня за руку, отводил за спину, затыкал рот, предостерегающе наступал на ногу, что я теперь сомневаюсь — остался ли у меня характер, индивидуум?

— Это ты про себя? Это ты индивидуум? Что-то не замечал за тобой ничего такого. Не знаю, что и сказать.

— А ты ничего не говори, — предложил я, чувствуя в себе прилив злобы и ненависти. Мимо промчалась машина, обдавая нас грязью. Руся включил «дворники» и сокрушенно покачал головой. — Ничего не говори, — снова сказал я.

Мы вошли в офис Гарика. На столе секретарши сидел Дятел. Он целовал девушку в шею, и что-то нашептывал на ухо. Трогательная сцена прервалась благодаря нашему появлению.

— Что надо? — сказал вместо приветствия Дятел. — Что вы ходите каждый день? Что вынюхиваете?

— Мясо, — сказал я.

— Что?!

— Ты спросил, что мы вынюхиваем, я сказал — мясо.

Дятел посерел лицом, вскочил.

— Руся заткни своего мальчика! Или я его заткну! Что ты пялишься на меня?!

— Попробуешь? — предложил я и, видя, что Дятел опять не успел поймать мысль, пояснил, — заткнуть меня.

Руслан придержал меня за рукав куртки. Я обернулся. Друг улыбался, глядя в какую-то точку на косяке кабинета начальника. Спросил:

— У себя?

— К нему нельзя, — сказала секретарша, поправляя кофточку, — он завтракает.

— Люблю завтракать, — сказал Руся, и мы вошли в следующий кабинет. На пороге я обернулся, подчиняясь внезапному порыву. Дятел тыкал нам в след указательным пальцем не в силах что-либо сказать. Я представил, что в руке у меня «ТТ» и выстрелил ему в голову несколько раз, а потом закрыл дверь, удовлетворенно прислушиваясь к воплям из приёмной. Дятел порывался войти следом, его удерживала секретарша, а я давился от приступа смеха. Оказывается, так просто решаются наболевшие проблемы — надо только во время нажать на курок.

— Привет, ребята! — громко сказал Гарик. Он сидел в центре стола, пил кофе и поедал бутерброды с красной рыбой. — Решили навестить? А я вот ем. Вам не предлагаю — самому мало. — Я посмотрел на большое блюдо, в котором египетской пирамидой возвышались бутерброды. Гарик перехватил мой взгляд и ловко перевел тему. — А ты, инженер, решил поиграть в войну? Правильно. Самое подходящее место — это мой кабинет. — Слово «война» мне понравилось и при этом что-то шевельнулось в груди, а вот «инженер» мне не понравилось во все. Я насупился.

— Привет. Хорошо живешь, — сказал Руся, — рыбку ешь.

— А то!

— А я завтракаю кашей геркулесовой. Без молока.

Гарик пожал плечом и откусил половину бутерброда.

— Садитесь.

— Сесть мы всегда успеем, — сказал я и зачем-то пнул ногой стул так, что он косо вошел под стол. — Ты лучше скажи нам, когда деньги отдашь?

Гарик перестал есть. Удивленно посмотрел на Русю, всем видом спрашивая: «Инженер умеет говорить?!» Руслан посмотрел в потолок, почесал щеку, ноздрю, висок. Чесотка у него что ли?

— Не ломай мебель, щенок.

— Думай, что говоришь, Гарик, — сказал я. — Ты же давно в бизнесе — знаешь правила. Так, как с моим вопросом?

— Что-то я ничего не понимаю, Руся. Объясни мне. — Гарик откинулся на спинку стула. Выглядел он неважно. Может быть для жены — эта поза и выражала авторитет, злость и предвестие беды, но для меня он выглядел именно «неважно». Я представил запуганного хорька, вытащенного зимой из глубокой теплой норы и усаженного на место председателя, и, не смог скрыть улыбку.

— Что? — ожил Руся и с непониманием посмотрел на меня, — а это. Ну, не знаю, Гарик. Честно, для меня происходящее является такой же неожиданностью, как и для тебя.

— Короче.

— Наверное, Вася хочет назад свои деньги. Так? Вася, мы же дали деньги Гарику под проценты, ты забыл? Что ты хочешь?

— Я хочу деньги.

— Сейчас? — спросил Руся.

— Сейчас.

— Ты в своём уме? — спросил Гарик. — Получишь их в срок, вместе с процентами. Так дела не делаются. Объясни ему, Руся. Чтобы вытащить пять кусков мне нужно время.

— Почему пять? Мне нужно десять.

— Десять?!

— Нет, нет, — поспешно сказал Руслан. — Я здесь ни при чем, Гарик. Моя половина по-прежнему остаётся у тебя. Люблю выгоду, а тут такие проценты! Вася! Зачем тебе деньги? Или хочешь купить квартиру?

— Нет. У меня уже есть. — Я покрылся испариной. Стало нехорошо. Идиотское положение. Для чего меня так Руслан подставил? Я думал, что моя спина надежно прикрыта, а она вдруг почувствовала пропасть, бездну.

— Тогда в чем дело? — спросил Руся.

— Парни? — неуверенно спросил Гарик.

— В чем? До меня дошли слухи, Гарик, что ты неплатежно способен. Тебя обворовывают даже продавцы. Ты почти банкрот.

— Он, что с другой планеты? — спросил Гарик у Руслана. — А на что я, по-твоему, содержу всё это? Да я за час зарабатываю больше, чем ты за неделю. А теперь смотрю сюда, щенок. — Гарик наклонился к сейфу. — Вот эти ценные бумаги называются векселя, а вот эти акциями. Прейдет день, и мои судна будут бороздить территориальные воды. Только до этого муниципальное предприятие станет акционерным, затем его обанкротят и, наконец, разделят. Тогда-то и появлюсь я. Понял? По твоим меркам, я сказочно богат. А теперь пошел вон! Не желаю тебя видеть.