Станислав Говорухин - Повести. Рассказы

— Ну-ну, еще попрыгаешь… Завтра вас в тыл вывозить будут. Мы еще с тобой после войны в горы пойдем.

Раненый молчал, дышал с трудом, потом негромко проговорил:

— А говорят, нас отрезали…

— Врут… — Баранов посмотрел прямо ему в глаза. — Испорченный телефон. Чуть что, сразу — отрезали… Погоди, через неделю мы из них пыль выколачивать будем…

Раненый молчал. Около койки стояла медсестра, слушала.

— Плохо… — вдруг выдохнул раненый, глядя куда-то в сторону. — Если сюда придут, даже застрелиться не смогу.

И от этих слов медсестра вздрогнула, прикусила губу.

— Завтра вас в тыл повезут, понял? — повторил Баранов и поднялся. — Это я тебе обещаю… Выздоравливай. Из госпиталя напиши. Пока…

Баранов прикоснулся к руке бойца, безжизненно лежавшей поверх одеяла, повернулся и быстро пошел меж коек к выходу. Медсестра догнала его у выхода.

— Погодите, Баранов.

Баранов остановился, молча смотрел на нее.

— Вы пойдете на вершину, да? — спросила она. — Я знаю… Главврач сказал, что укомплектована группа альпинистов… И что не хватает людей… В общем, я решила… Я тоже пойду…

— Не советую, — коротко ответил Баранов и снова пошел.

Медсестра догнала его, схватила за руку.

— Да погодите вы! Я же говорила вам, что знаю альпинизм… У меня приличный опыт.

Баранов молча и с какой-то неприязнью смотрел на нее.

— Вы три недели с контузией пролежали и идете… А я… Не смотрите, что я худая, я сильная…

Баранов усмехнулся, приложил руку к груди.

— Верочка, это решает командир группы… А я серьезно вам не советую, — он небрежно козырнул и быстро пошел прочь.

Уже густели, наливались холодом сумерки в долине. И со всех сторон нависали над ней черные вершины гор.

Пятеро альпинистов стояли в шеренгу, и рядом с каждым лежали на земле рюкзак, ледоруб, автомат. Комполка оглядел всех, кашлянул в кулак:

— Товарищи бойцы… Голубчики… Знаю, что трудно, можно сказать невозможно… А вы сделайте… Люди вам в ноги поклонятся…

Альпинисты стояли, опустив руки, молчали. Федорцов вынул из кобуры пистолет, протянул Вере.

— С автоматом тяжело, а это в самый раз…

В это время на дороге к лагерю показалась лошадь, запряженная в повозку. Лошадь бежала быстрой рысью.

Комполка пожал каждому руку, повернулся уходить.

Повозка подкатила, громыхая. У лошади ходуном ходили бока. Семен Иваныч спрыгнул на землю и сразу закричал сварливо:

— А скальные крючья забыли, растяпы! И теперь за вас думай!

Артем взглянул на Баранова. Тот недоуменно пожал плечами, сказал:

— Брали… Сам брал…

Семен Иваныч тем временем выбрал из повозки связку крючьев и покосился на Веру.

— И бабу с собой берете? — тем же недовольным тоном пробурчал он. — Плохая примета…

— Спасибо, позаботился, — сказал Артем.

— Сколько набрал? — спросил Семен Иваныч.

— Пять! — весело ответил Шота и поднял с земли рюкзак. — Как раз одного не хватает!

А Семен Иваныч вдруг снова заорал, теперь на Спичкина:

— Кто ж так ледоруб держит, а?! Назад клювом! — Потом он опять повернулся к Артему. — Когда выходить решили?

— Через полчаса. Пусть совсем стемнеет.

— Это хорошо… Может, немец и не заметит… — Семен Иваныч пошел к повозке, достал оттуда пару огромных альпинистских ботинок.

И, увидев эти ботинки, Артем улыбнулся.

Ночь в горах наступает сразу. Нет вечерних смутных сумерек и до появления желтой луны — холодно и черно.

Три пары альпинистов медленно двигались по разорванному леднику. Впереди Баранов в связке с Семеном Иванычем, за ним Артем с Шота Илиани и замыкал группу Спичкин с Верой.

В темноте люди осторожно посвечивали фонариками — угольно-черные, извилистые трещины встречались то и дело. Их перепрыгивали.

— Где шляется эта луна! — шепотом ругался Семен Иваныч.

Он двигался медленно, тяжело. Силы осталось в этом человеке еще много, но ловкости нет. Прыгать даже через небольшие трещины ему трудно. Он снимал каждый раз рюкзак, автомат.

Баранов страховал его, посвечивая фонариком.

— Быстрее, — негромко торопил Артем.

— Вам хорошо, соплякам! — пыхтел Семен Иваныч.

Вера все время поучала Спичкина:

— Крепче ногу держи… Ты ее не ставь, а в наст втыкай…

— Жарко, — отдувался Спичкин. — Два свитера надел, уф!

Где-то далеко сорвался камень, гулко застучал вниз, увлекая за собой другие камни. Камнепад. И потом снова тихо. И вдруг где-то ухнул, словно пушечный выстрел, ледник. Это образовалась новая трещина.

Хлопнул выстрел, и белый шарик ракеты, шипя и разбрызгивая искры, взлетел в черное небо. Ледник и контрфорс осветились мертвенным светом. Шестеро альпинистов застыли на белом, изрытом трещинами льду.

Ракета погасла, люди поднялись, пошли.

Баранов коротко посветил перед собой фонариком — широкая, бездонная трещина преградила им путь.

— Я ее не перепрыгну, — мрачно сказал Семен Иваныч.

— Попробуй, — шепнул Баранов. — Я страховать буду.

Семен Иваныч, продолжая шепотом ругаться, стал снимать рюкзак. Он собрался, несколько секунд стоял неподвижно и тяжело прыгнул.

Артем, Вера, Баранов и Шота смотрели. Семен Иваныч грузно поднялся на противоположной стороне. Баранов кинул ему рюкзак. Семен Иваныч подобрал рюкзак, автомат, помахал рукой.

— Старик еще попрыгает, — сказал Артем.

Баранов промолчал.

Но несчастье все-таки случилось. Буквально на этом же месте сорвался в трещину Спичкин. Громкий крик пронесся по леднику, отозвалось эхо в горах.

И тут взлетела ракета. Альпинисты бросились на лед, замерли, смотрели на белый, шипящий шарик.

Спичкин висел на веревке. Вера с трудом удерживала его, вцепившись в ледоруб.

Баранов посмотрел на лежащего Артема, шепотом выдохнул, точно отрубил:

— Не дойдет он.

— Давай салагу ко мне в связку, — сказал Семен Иваныч. — Женщине с ним трудно…

Когда ракета погасла, стали вытаскивать Спичкина. Его вытащили перепуганного насмерть.

— Почему рюкзак не снял, балбес?! — зло зашипел Семен Иваныч.

Спичкин молчал. От пережитого испуга у него сильно дрожали руки.

— В следующий раз крикнешь — застрелю, — твердо выговорил Артем.

— Он не виноват, — неожиданно сказала Вера.

— Адвокатов не нужно, Вера. — Артем недобро взглянул на нее.

— От неожиданности я… — оправдывался Спичкин. — Закурить можно, товарищ лейтенант?

— Отставить курение!

Из-за туч выплыла луна, осветив горы призрачным светом. Передвигаться стало легче. Где-то далеко одиноко и тоскливо курлыкали улары.

Шестеро солдат-альпинистов прошли ледник.

Начался подъем по контрфорсу — острому, обрывистому гребню, ведущему на плато…

Один шел, другой замирал, согнувшись, страховал товарища. Первый, пройдя на длину веревки, останавливался, и тогда шел второй. Так двигались связки. Это была тяжелая, молчаливая работа.