Нагиб Махфуз - Избранное

— Есть в мире вещи, с которыми можно себя поздравить, — сказал он с певучей интонацией.

— Дай, пожалуйста, сигарету.

— А я думал, ты некурящая, — заметил он, давая ей прикурить.

— Я это делаю очень редко.

В слабом мерцанье огонька он стал разглядывать ее тело, но она задула спичку. Снова воцарился мрак, в воздухе остался легкий запах серы.

— До сих пор я чувствовал только противодействие с твоей стороны.

— Никакого противодействия. Я вообще ничего не выражала.

— А я с первого дня откровенно выражал тебе все. Она засмеялась.

— Когда я увидела тебя входящим в гостиницу десять дней назад, то сказала себе: это он.

— Ага! — победно воскликнул он. — Александрия?

— Да нет. При чем тут это? Я просто сказала себе: это — мой мужчина.

— А Александрия?

— Ты из пальца высасываешь какие–то истории.

— Серьезно?

— Ну зачем мне тебя обманывать?

— Неужели у тебя есть двойник?

— Не стоит зря терять время, а то как бы не вышла неприятность.

— Как ты сумела ускользнуть?

— Он принял снотворное и тут же заснул. Он очень устает за день.

— В одном ты разочаровала меня. Я загадал: если это та девушка из Александрии, значит, мои поиски будут успешными.

— Твоего отца?

— Да.

— А что это за история?

— Я вырос, считая своего отца мертвым. А потом мне признались, что он жив. Вот вкратце и все.

— Наверно, ради денег ищешь?

— Не только. Деньги — это еще не все. Сейчас меня больше волнует другое — хочу услышать от тебя: будешь приходить каждую ночь?

— Когда представится возможность. Поцелуй его был долгим и нежным.

— Каждый раз, когда мне захочется, — добавила она уже капризным тоном.

— Не отрицай Александрии, — просительно сказал он, вдыхая аромат ее волос.

— Ты прямо помешался на какой–то фантазии. Боюсь, то же самое и с историей об отце.

— Хотел бы я, чтобы это было так, — ответил он мрачно. Чтобы успокоиться и больше не обманываться иллюзиями.

— Да, забот у тебя больше, чем я думала.

— Это верно. А после этой ночи появилась еще одна: остаться здесь как можно дольше.

— А что тебе мешает?

— Если деньги кончатся до того, как я найду отца, мне придется вернуться в Александрию, — ответил он задумчиво.

— А когда ты снова приедешь сюда?

— Но мне ведь придется искать там работу. Она сжала его пальцы и прошептала:

— Нет… Почему бы тебе здесь не найти работу?

— Это невозможно.

— У тебя все сплошные тайны. А я тебе вот что скажу: деньги не проблема.

Сердце ёкнуло. Он сказал тоном завсегдатая «Каннара»:

— Похоже, ты миллионерша. Она ответила не без гордости:

— Эта гостиница, капитал и вообще все записано на мое имя.

— Так что же, этот старик у тебя на службе?

— Нет. Он распоряжается своим капиталом, только пока жив.

— В любом случае для меня это ничего не меняет, — сказал он и тут же устыдился своей наивной хитрости.

— Будем надеяться, что Аллах вернет тебе отца. Это будет лучшим решением всех проблем.

— Это просто необходимо, даже несмотря на то, что отныне меня ничто так не будет волновать, как наши встречи.

Он обнял ее, но она отодвинулась от него, усевшись на край кровати.

— Скоро рассвет. Мне пора уходить…

Он вернулся в постель, закрыв за ней дверь. Растянулся в блаженстве и словно погрузился в забытье. Впервые подумал, что, кажется, сможет обойтись и без отца. Но утром, когда Сави помахал ему трубкой телефона, он бросился как вихрь, нетерпеливо выкрикнул:

— Алло!

Услышал спокойный, серьезный голос:

— Сабир Сайед? Это ваше объявление?

— Да, да! Это я!

— Я Сайед Сайед Рахими. Так что вам угодно?

— Нам обязательно надо встретиться.

— Хорошо. Жду вас в кафетерии «Витр Куан». Оно вам знакомо?

— Да. Я буду там через несколько минут.

Он обвел взглядом помещение. Увидел мужчину за столиком, где обычно сидела Ильхам, и в тот же миг почувствовал уверенность в том, что это он, человек с фотографии. Он почти не изменился за тридцать лет. Разве что седина на висках да, если приглядеться, едва заметные морщинки у рта и под глазами. Сабир смотрел на него почти со страхом. Он выглядел куда респектабельнее, чем его нарисовало воображение Сабира. Мужчина остановил свой взгляд на нем и поднялся с места. Поздоровались.

— Вы Сабир, сударь?

— Да. А вы, милостивый государь, тот человек на снимке. В этом нет никакого сомнения. Оба сели. Мужчина сказал:

— Вы молоды, но мне кажется, что я вас уже видел прежде. Только вот где? Как вы думаете?

— Я родом из Александрии, а сейчас живу в гостинице «Каир» на улице Фонтана. Часто хожу по улице Клот–бек, по вокзальной площади и за этим столиком не раз сидел.

— Несомненно, я вас видел в одном из этих мест. Я прохожу через вокзальную площадь каждый день. Да и в Александрию наведываюсь время от времени. Здесь тоже нередко бываю.

— Это поразительно! — воскликнул Сабир. — Хотя я и не припомню, чтобы видел вас раньше, разве что в собственных фантазиях. А когда вы прочли объявление?

— В первый же день, как оно вышло.

— Вот как! Но почему же вы только сегодня позвонили?

— Дело в том, что это объявление означает, что вы не смогли разыскать меня обычным путем, хотя я человек весьма известный. Кстати, не легче найти мой дом и место работы тоже. Поэтому я игнорировал ваш призыв. А когда обратил внимание на вашу настойчивость, решил связаться с вами.

— Но это удивительно — я не встречал ни одного человека, который бы о вас знал, да и телефон ваш отсутствует в справочнике.

— Ладно, оставим это. Лучше скажите мне, чего вы хотите?

— Я вообще–то вас хочу. Но неужели вы ничего не заметили, милостивый государь? — Сабир смотрел на мужчину с надеждой, что тот уловит его сходство со своим изображением на фотографии. Но его ждало разочарование.

— Посмотрите внимательно на мое лицо! — нетерпеливо воскликнул Сабир.

— А что особенного в вашем лице? И тут он услышал тихий голос:

— Господин Сабир.

Обернулся и увидел Ильхам. Он встал и поздоровался с ней за руку, собрался было представить ее отцу, но тот опередил его:

— Ильхам! Как дела?

Девушка почтительно пожала протянутую руку.

— Вы знаете его? — воскликнул изумленный Сабир. Мужчина удивленно обратился к нему:

— С каких пор вы знакомы с моей дочерью?

— Ваша дочь? О, Боже!

С неожиданной стремительностью Ильхам вышла вон прежде, чем он успел задержать ее. Рахими все с тем же спокойствием, которое он сохранил во время всей встречи, сказал:

— Я часто слышу слова, не имеющие смысла, в том числе относящиеся лично ко мне. Но я не придаю им абсолютно никакого значения. Так скажите, что вам от меня угодно?

Сабир сел, испытывая чувство подавленности. Механическим жестом протянул ему фотографию, где была также и мать, ведь в объявлении он давал только половину снимка.