София Беннет - Облик (ЛП)

– Привет. Я Стефан Траут. Отец Тед. Рад познакомиться с тобой. Извини, что заняли твою маму сегодняшним вечером.

По крайней мере, Ник жмёт папе руку. Затем пожимает плечами.

– Не беспокойтесь. Это нормально. Мама – раб своей работы, – он саркастично смеётся и сердито смотрит в направлении спальни. – Ну, вы понимаете, модельный бизнес на первом месте. Так мы всегда говорим. Я имею в виду, это вопрос жизни и смерти, верно?

Папа кашляет. Он, наконец, осознал напряженность беседы. Папа терпеть не может напряжение. Мы все смущенно молчим пару секунд.

Затем Ник встряхивает головой.

– Постойте. Вы сказали Траут? Тед Траут?

Папа смущенно улыбается и поправляет себя.

– Тед Ричмонд. Простите. Постоянно об этом забываю.

Ник машет рукой, словно он и близко не интересуется моей новой фамилией. Затем он, наконец, смотрит в моём направлении, поднимает брови и окидывает меня взглядом с головы до ног: практически отсутствующие волосы, макияж, импровизированный топ, расстегнутое платье. Я не такая, какой он видел меня в последний раз, на кухоньке Сэба, в маминых мешковатых штанах для йоги.

– О, это ты, – удивленно сказал, слишком долго пялясь на меня. Но Ник не только не выглядит впечатленным, он выглядит совершенно разочарованным. – Так они всё-таки заполучили тебя? Когда мама говорила о новой девушке, я не понял, что речь о тебе.

Я прикладываю усилие и выдавливаю улыбку. Я очень, очень хотела бы снять этот идиотский шарф и застегнуть платье. А ещё лучше было бы оказаться в джинсах и папиной шляпе, занимаясь чем-то из области искусства. Я хочу сказать ему, что это неправда – это всего лишь эксперимент, и на самом деле я – обычный подросток. Но я – в середине фотосессии в люксе отеля Кларидж. Это, отчасти, правда.

– Так ты Тед Траут? – продолжает Ник. – Сестра Авы? Она показалась мне знакомой, когда я видел вас обеих в тот день, но я не смог вспомнить. Хотя и должен бы. Джесси показывал мне столько её фотографий...

– Погоди, – говорю я, поднимаясь и удерживая платье вокруг талии на манер набедренной повязки. – Ты знаком с Джесси?

– Да, мой старый приятель. Я познакомился с ним в Корнуолле несколько лет назад. Джесси хороший парень. Как твоя сестра? Я не в курсе с тех пор, как он уехал на Средиземное море.

Сейчас, когда он говорит о Джесси и Аве, лицо Ника выглядит совершенно иначе. Сердитый взгляд смягчился. За его очками я вижу проблеск того Ника, который не злится из-за матери, её карьеры и всего с этим связанного. Он выглядит нежным и уязвимым. Тот парень, рядом с которым хочется свернуться в клубочек и болтать о Мэн Рэе. Или о чём угодно.

– Выходит, Джесси рассказывал тебе об Аве? – спрашиваю я.

Ник улыбается медленной забавной улыбкой.

– Постоянно. Мы созваниваемся по Скайпу. Он обычно очень, очень утомительный собеседник, когда доходит до этой темы. Как она талантлива в сёрфинге, её шутки, что-то забавное, милое, что она делает со своими ногтями... Боже, это бесконечно.

Папа улыбается, и я тоже. Фрэнки, Тина и Кассандра возвращаются из спальни, продолжая разговаривать. Они останавливаются, как вкопанные, когда видят новое выражение лица Ника и тот факт, что он разговаривает со мной, как цивилизованный человек.

– Во всяком случае, он рассказал мне, через что она сейчас проходит, – говорит он, снова становясь серьёзным и полностью игнорируя вошедших женщин. – Она до сих пор... в том же положении?

Я киваю и сглатываю. Обычно, когда меня спрашивают об Аве, я спокойно отвечаю, что она в норме, но Ник застал меня врасплох.

– Ей довольно трудно переносить химиотерапию. Хотя сегодня она чувствовала себя хорошо. Ава помогла мне накраситься. Извините...

Подводка для глаз начала размазываться. Внезапные мысли об Аве выбили меня из колеи. Обеспокоенное выражение лица Ника только всё ухудшает.

– Передай ей мои... я не знаю... Тёплый привет, – говорит он тихо. – И...

–Да?

Он глядит на меня так, будто собирается пожелать удачи или сказать что-то милое. Но потом его взгляд цепляется за мой импровизированный шарф, обнаженную талию и платье – набедренную повязку, и Ник просто печально смотрит.

– Ничего. Пока.

Он видит зависшую позади меня Тину и направляет на неё всю мощь своего кошмарного взгляда. Кассандра передает ему ключи, и он уходит.

– Ладно, – говорит она, глядя ему вслед. – Это не заметно, но он не такой плохой, как кажется.

– Он не кажется плохим человеком, – замечаю я.

Несмотря ни на что, я бы хотела встретиться с ним однажды, когда я не буду полуобнаженной или в мешковатой маминой одежде, или готовой к показу. Я думаю, что он бы понял происходящее с Авой: хорошие моменты и плохие моменты. Я думаю, что он бы понял большую часть всего. Как я понимаю, насколько он на самом деле мягкий под этой своей кошмарной оболочкой. В следующий раз, если он вообще будет, я обещаю себе, что буду такой... удивительной, что он в самом деле обратит на меня внимание. Может быть, он увидит Зену, как Тина. Может быть, он будет поражен. Никогда не знаешь.

– Пойдем, тебе надо одеться, – предлагает Тина. – Я помогу тебе.

Когда мы остаемся вдвоём, она криво улыбается мне.

– Тебе интересно, как он стал таким, правда, принцесса? И почему он винит меня?

Я не пытаюсь отрицать. Эта женщина – телепат, и мы обе это знаем.

– Это связано с Шехерезадой Скотт? – спрашиваю я.

– Ага! – говорит она, передавая мне бюстгалтер и аккуратно разматывая шарф. – В точку, принцесса. Так ты знаешь Шехерезаду? Она великолепна. Как и ты, только с другой энергетикой. Они встречались несколько недель. Абсолютный праздник любви. Затем я отправила её в Токио и – КАК Я И ГОВОРИЛА – она стала большой звездой. Она участвовала там в паре кампаний, и одна из них была с Эмилио Романо. Мальчик из Келвин Кляйн. Несомненно, ты видела его в трусах. О. Мой. Бог. В любом случае, между Шехерезадой и Эмилио что-то было. Такое случается. Два красивых человека, одни в чужом городе – алло? – Ник считает, что это моя вина, потому что я сделала её знаменитой в Японии. И, принцесса, он СОВЕРШЕННО ПРАВ. Но сейчас у нас нет на него времени. Все наше время посвящено ТЕБЕ. Кассандра согласна со мной. У тебя получилось. Нам нужно быть осторожными, потому что это будет БЕЗУМИЕ.

Вполне понятно, что на хоровом занятии в понедельник Дин Дэниэлс первым замечает что-то необычное во мне. В этом семестре мистер Андерсон поменял нас местами, так что теперь Дин стоит позади меня. Я не знаю, из-за того ли, что я все ещё в ступоре после вечера в Кларидже, или из-за того, что я забыла закрепить парик сегодня утром и Патти неустойчиво держится на моей голове, но Дин окидывает меня долгим взглядом, когда я прохожу на своё место.