Андрей Гуляшки - Три жизни Иосифа Димова

А теперь опять давайте вернемся к утренним часам.

Я вышел из дома в удивительно бодром настроении. У меня было такое чувство, что в жизни моей произошло какое-то важное событие, что с этого дня мои дела сдвинутся с места и я пойду вперед семимильными шагами. В карманах было хоть шаром покати, я прихватил золотую ручку, которую мне подарили в институте математики в день защиты кандидатской диссертации, и направился на улицу Царя Бориса в комиссионный магазин. Мне было жаль продавать эту ручку но я должен был на что-то жить до получения гонорара за статью об „искусственном мозге”. Впрочем, настроение у меня было такое радужное, что я сожалел об утрате ручки не больше, чем о потерянной конфете. Да, хорошее настроение – великая вещь! Говорят, человек в хорошем настроении может перейти реку, глубина которой вдвое превышает его рост, и не утонуть. В жизни все относительно.

Я прошел мимо особняка, где жил ответственный товарищ, и не без удивления отметил про себя, что подвальные окошки наглухо закрыты и заклеены новыми чистыми газетами.

От неожиданности я остановился и в эту минуту ко мне подошел известный читателю человек в серой шляпе. Оказалось, что ответственный товарищ дал ему задание „любой ценой” доставить меня к нему. „Я как раз собирался зайти к вам домой” – пробормотала „серая шляпа”.

– А если я откажусь? Может, быть мне некогда. Я сказал, потому что мне было весело.

– Я бы не советовал, – глухо сказал посыльный. Он помолчал, вероятно, ожидая, что я скажу, но видно, терпение его иссякло, и он, кивнув головой в сторону стоявшей у подъезда „Волги”, сказал: – Садитесь в машину, и я за десять минут отвезу вас к шефу. Поехали?

– А потом свезете меня в комиссионный магазин на улицу Царя Бориса. Идет?

Если бы он ответил отказом, я бы ни за что не поехал к ответственному товарищу! Пусть он сам пожалует ко мне. Так я решил.

Но „серый” утвердительно кивнул головой, выдавив подобие улыбки. „Все-таки он умеет улыбаться, – сказал я себе, – можно считать, что день начинается не так уж плохо”.

Ответственный товарищ слыл человеком умным, и мне не верилось, что он вызывает меня из-за сына. Но, как бы там ни было, входя к нему в кабинет, я – человек неробкого десятка – испытывал неловкость и смущение. Дать оплеуху мальчишке, даже если он ее заслужил, – не такое уж большое; геройство, чтобы ходить с гордо выпяченной грудью.

Хозяин кабинета вышел встретить меня к двери – в знак особого внимания – и любезно пригласил сесть. У этого человека было запоминающееся лицо, строгое и энергичное, он выглядел не старше сорока пяти лет. А на самом деле ему уже давно перевалило за пятьдесят.

Он поинтересовался,что я буду пить – чай или кофе, предложил сигарету и несколько раз пристально взглянул на меня, словно прикидывал в уме, чего я стою. Потом, вероятно, догадавшись, что я чувствую себя не в своей тарелке, поспешил рассеять мои опасения.

– Я вызвал вас совсем не для того, чтобы вести беседу об инциденте с моим сыном, как вы, может быть, думаете. Этот неприятный случай пошел мне на пользу и в некотором смысле я вам благодарен, хотя и не одобряю ваших приемов воспитания. Я благодарен вам потому, что этот инцидент заставил меня вникнуть в некоторые подробности домашнего уклада. Мне хорошо известно, где в нашей стране изготовляются булавки или гвозди для подков, но до позавчерашнего дня, поверьте, – не терплю притворства – я был абсолютно не в курсе, кто проживает в подвале нашего дома и что делается на чердаке. Домашними делами всецело ведает жена, и этом отношении я ей предоставил абсолютную свободу И теперь вижу, что ошибся. Мой промах заключается в том, что я не контролировал, как она пользуется этой свободой! – он засмеялся, и строгость на секунду сбежала с его лица. На меня словно из-за тучи глянули добрые, честные глаза, полные человеческого сочувствия. – Вообще, – добавил он, – словом „абсолютный” нужно оперировать весьма осторожно. Прежде всего нужен регулярный контроль. Контроль – великая вещь, товарищ Димов…

Нам принесли кофе, мы закурили.

– И теперь в подвале моего дома никто не живет. Я переселил студентов наверх, на чердачный этаж. Там столько света. А в подвале будем хранить всякое старье.

– Поздравляю вас! – в моем голосе прозвучало искреннее восхищение. – От души поздравляю.

– А я вас поздравляю за смелость! Не каждый решится поднять руку на сына товарища такого-то!

Мы в один голос рассмеялись.

Но я вас пригласил к себе совсем по другому поводу, дорогой товарищ Димов! Я узнал, что вы решили уйти из института электроники. Этот институт в моем ведении, и я не могу равнодушно пройти мимо этого события, не могу и не хочу. Понимаете?

– Какое там событие! Случай самый рядовой, – сказал я. – Каждый гражданин имеет право выбирать себе рабочее место по вкусу!

Ответственный товарищ махнул рукой.

– Я вызвал доктора Маринова, распорядился пригласить и Якима Давидова. Последний изложил свои аргументы: сказал, что не одобряет вашего поведения на симпозиуме в Париже и что ему надоело увлечение работами и „искусственным мозгом”*

– Как же я могу оставаться в институте при таком положении? – спросил я, с трудом сдерживая свой гнев.

– Я познакомился с материалами симпозиума и, откровенно говоря, почувствовал гордость за вас, за ваше поведение. Так и нужно себя вести – уверенно, дерзновенно! Пусть все видят, на что мы способны!

Что же касается ваших увлечений… Впрочем, я вас очень похвалил. И мы, товарищ Димов, решили следующее. Во-первых, поставить вам на вид за то, что вы поспешили написать заявление об уходе. Что вам мешало обратиться в партбюро, в министерство? Во-вторых, создать при институте электроники отделение комплексной автоматики и кибернетических исследований. В-третьих, вы назначаетесь руководителем этого отделения! – помолчав он закурил и спросил: – Вопросы есть?

Мне хотелось ущипнуть себя – удостовериться, что я не сплю. Со мной чудеса обычно происходят после полуночи.

– У меня нет вопросов.

– В таком случае идите в институт и до конца месяца постарайтесь составить список оборудования, в котором вы нуждаетесь.

Он стал и протянул мне руку.

– Желаю успеха!

„Серый” человек ждал меня у подъезда. Он страшно удивился, когда увидел мою улыбающуюся физиономию.

– А теперь – на улицу царя Бориса! – сказал я ему. И подумал: „Надо же как-то дожить до пятого числа!”

Пятого числа мы получали зарплату. Машина рванулась с места, я ущипнул себя за ногу. Нет, все это происходило наяву!

Моя свадебная ночь не кончилась в час ночи, когда часы бактериологической лаборатории пробили один раз. Снежана ушла, но праздник продолжался, он тянулся и весь следующий день, хотя я провел его в одиночестве. Впрочем, что значит в одиночестве? Чепуха! Моя невеста была со мной – в моих мыслях, в моей душе. В моей душе сияли огни, кружились в хороводе звезды, звучала праздничная музыка. Свадебная ночь продолжалась.