Ирвин Шоу - Богач, бедняк

— Спасибо, Тедди, но я не смогу. Просто не смогу.

— Очень жаль, — равнодушно пожал плечами Бойлан, соглашаясь. — Мудрые люди знают, когда следует принимать подарки, а когда отказываться от них. Даже от пустых нефтяных скважин, — кивок в сторону Брэда. — Ну, конечно, если у тебя есть лучшие предложения…

— Да, мне нужно здесь кое-что сделать, — признался Рудольф. Ну вот, начинается, подумал он.

— Можно поинтересоваться, что именно? — Бойлан налил шампанского только себе, не обращая внимания на их почти пустые стаканы.

— Завтра утром я начинаю работать в магазине Калдервуда. Полный рабочий день.

— Несчастный, — притворно пожалел его Бойлан. — Какое ужасное скучное лето ожидает тебя. Должен признаться, у тебя довольно странные пристрастия. Предпочесть торговлю кастрюлями и сковородками, предлагая такого рода товар неряшливо одетым домохозяйкам в маленьком городишке, путешествию на юг Франции! Ну да ладно. Ты сам принял такое решение, и, по-видимому, для этого должны быть убедительные резоны. Ну а что ты будешь делать после того как пройдет лето? Ты будешь поступать на юридический факультет, как я тебе предложил или попытаешься определиться на дипломатическую службу? Будешь сдавать в МИДе соответствующие экзамены?

Вот уже целый год Бойлан постоянно настойчиво подталкивал Рудольфа, чтобы он выбрал себе достойную профессию, безразлично какую, но сам Бойлан, конечно, отдавал предпочтение юриспруденции.

«Для молодого человека, не обладающего значительными денежными средствами или наследством, не имеющего за душой ничего, кроме своей индивидуальности и здравого ума, — писал ему Бойлан, — юриспруденция — единственный путь, ведущий к власти и исключительности. Наша страна — страна адвокатов. Хороший адвокат становится незаменимым лицом для компании, которая пользуется его услугами. Довольно часто он достигает командных высот. Мы все живем в сложном, запутанном мире, который с каждым днем становится все сложнее, все запутаннее. Адвокат, хороший адвокат, в конечном итоге — надежный проводник через все эти хитросплетения, поэтому и получает солидное вознаграждение. Даже в политике… Обрати внимание на процентный состав членов Сената. Сколько там юристов? Почему бы и тебе не завершить там, в этом высшем органе законодательной власти США, свою карьеру? Страна может использовать ум и прочие качества такого человека, как ты, в своих интересах, и отказаться, наконец, от тех нечестных кривляющихся клоунов, которые что-то там бормочут на Капитолийском холме. Бог — тому порука. Или взять дипломатическую службу. Нравится тебе это или не нравится, но мы, Америка, хозяева мира, во всяком случае, должны ими стать. Поэтому мы просто обязаны поставить своих лучших людей на такие места, где они смогут оказывать свое влияние на наши действия, на действия наших друзей и врагов».

Бойлан — большой патриот. Выброшенный в сторону от магистрального течения в жизни из-за собственной лени, праздности или привередливости, он все еще не растратил своих глубоко укоренившихся добродетельных взглядов на управление обществом. Рудольф слышал, как Бойлан восхвалял только одного человека в Вашингтоне — министра военно-морского флота Джеймса Форрестола. «Если бы ты был моим сыном, — продолжал в своем письме Бойлан, — я дал бы тебе другой совет. На дипломатической службе ты не будешь получать больших денег, зато будешь вести жизнь истинного джентльмена среди истинных джентльменов и тем самым станешь всем нам оказывать великую честь. Ничто там не помешает тебе заключить выгодный брак, и ты очень скоро получишь ранг посла. Любую помощь, которая от меня потребуется, я с радостью окажу тебе. Я не требую для себя никакого возмещения затраченных мной с этой целью усилий, кроме одного — одного приглашения на ланч в свое посольство в два-три месяца. И тогда я с гордостью смогу говорить себе: в том, что он добился такой блестящей карьеры, есть доля и моих заслуг».

Вспоминая слова Бойлана, лицо Калдервуда, грустно глядевшего на фотографию своих трех дочурок, Рудольф чувствовал себя подавленным и подумал: «Как странно, все хотят иметь сына». Но сына в своем личном, своеобразном представлении.

— Ну, Рудольф, я слушаю. Ты мне пока четко не ответил. Что ты выбираешь — юриспруденцию или дипломатическую службу?

— Ни то ни другое, — твердо произнес Рудольф. — Я пообещал Калдервуду, что останусь у него в магазине, по крайней мере, на год.

— Понятно, — холодно отозвался Бойлан. — Целишь не очень высоко, как я вижу?

— Да, ты прав, — сказал Рудольф. — Хочу поступать по-своему, так, как мне нравится.

— Ну что же. Придется сдать билет на пароход в Европу. Больше не смею вас задерживать. Поезжайте к своим друзьям, развлекайтесь. Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Найт. Если вам удастся когда-нибудь покинуть дорогую для вас Оклахому, милости прошу ко мне, вместе с Рудольфом.

Бойлан, допив свой стакан с шампанским, вышел из комнаты. Его твидовый пиджак безукоризненно сидел на его плечах, а намотанный на шею шелковый красный шарф казался маленькой огненной вспышкой.

— Ну и ну… — протянул Брэд. — Что все это значит?

— Несколько лет назад у него что-то было с моей сестрой, — объяснил ему Рудольф. Он пошел к двери.

— Невозмутимый подлец, да?

— Совсем наоборот, — возразил Рудольф. — Далеко от этого. Пошли скорее отсюда!

Когда они выехали за каменные ворота, молчавший до сих пор Брэд сказал:

— Знаешь, есть что-то странное в глазах этого человека. Только никак не могу понять, что это такое, черт бы его побрал! Кожа у него вокруг глаз как… как… — он никак не мог подыскать нужных слов для сравнения, — словно затянута на «молнию» со всех сторон. Послушай, я тебе кое-что скажу… Могу побиться об заклад… По-моему, он сделал себе пластическую операцию на лице.

Конечно, подумал Рудольф. Вполне возможно. Ведь не ездил же он на юг, чтобы там просто отоспаться.

— Может быть, — согласился он. От Тедди Бойлана можно ожидать чего угодно…

Кто все эти люди, кто они такие? — Гретхен задавала себе вопрос, глядя на гостей.

— Выпивка на кухне, — весело сказала она, обращаясь к новой паре, только что вошедшей в распахнутую настежь дверь.

Придется подождать до прихода Вилли, чтобы узнать, как их всех зовут. Вилли пошел в бар на углу за льдом. В доме всегда полно виски, бурбона, джина, красного вина в кувшинах емкостью в полгаллона, но льда, как правило, всегда не хватает.

В гостиной уже набилось около тридцати человек, лишь половину из которых Гретхен знала, но должны были подойти еще. Сколько именно? Кто знает? Иногда у нее складывалось ощущение, что Вилли останавливает на улице прохожих и приглашает их в ее квартиру. Мэри-Джейн приходила в себя после крушения второго брака, и поэтому ее приглашали на все вечеринки, чтобы немного отвлечь. Чувствуя себя объектом всеобщей жалости, Мэри-Джейн старалась всем отплатить за заботу о ней своим трудом. Она готовила выпивку, смешивала коктейли, мыла стаканы, выбрасывала окурки и пепел из пепельниц, увозила к себе домой задержавшихся гостей и укладывала их в постель. На какой же вечеринке можно обойтись без такой девушки?