Крейг Маклей - Киноклуб

– А-а, теперь все понятно! – радуется Тео. – Помню, как мы ходили на этот фильм в кино. Эх, давненько это было…

– И то верно, – киваю я. – В тот вечер мы и решили основать киноклуб. Если помните, в следующем месяце наша организация отметила бы десятилетний юбилей.

– Какую версию собираешься показывать? – интересуется Ленни. – Расширенную или оригинальную?

– Не смог выбрать, – пожимаю плечами я. – Решил вынести этот вопрос на общее голосование.

– Костас за расширенную! – оживляется Костас. – Сцены на французской плантации – самые лучшие!

– Потому что там есть сиськи? – язвит Гейб.

– Да, сиськи там есть, – с достоинством отвечает Костас. – Но, кроме них, там еще есть важный исторический экскурс.

– Думаю, правильнее будет посмотреть расширенную версию, – поддерживает Тео. – Это ведь на нее мы десять лет назад ходили в кино.

– Верно, – соглашаюсь я.

– Тогда нас было пятеро, – вспоминает Тео. – Ты, я, РТ, Костас и Дэвид. А теперь из старой компании остались только ты и я. Эти ребята уже потом присоединились.

– Многие из тех, кто вступил в наши ряды за эти годы, покинули коллектив, – задумчиво произношу я. – Конечно, до Spinal Tap из фильма нам далеко: в этой группе в разное время играли тридцать семь музыкантов.

Одним из таких членов киноклуба, которых надолго не хватило, оказался мой однокурсник из университета Райерсона. Камал аль-Рамхи сходил на несколько первых собраний, однако в то время он был гораздо больше озабочен тем, чтобы любой ценой пробиться на телевидение. Горячо поддерживал на выборах кандидатов от консервативных партий, но не потому, что был во всем согласен с их политикой, а потому, что они располагали самыми большими бюджетами, а следовательно, и эфирным временем. После окончания университета Камал устроился на канал «Пенджаби ТВ», студия которого располагалась в Ньюмаркете. Там Камал читал прогнозы погоды и выступал помощником комментатора во время хоккейных матчей низшей лиги. Последнее, что слышал про Камала, – он основал собственную продюсерскую компанию и теперь специализируется на рекламе машин и политических роликах, призванных дискредитировать партию-конкурента. В одном из таких роликов утверждалось, будто один местный член парламента предлагает сократить сроки женщинам-заключенным, если те согласятся работать в расположенных возле военных баз борделях. К сожалению, на национальное телевидение ролик не попал – авторы забыли получить разрешение на использование песни группы Joy Division «Она потеряла контроль». Однако в Интернете ролик пользовался немалой популярностью.

Были и другие члены киноклуба, покинувшие наши ряды всего после нескольких встреч. Один парень уехал в Оранжвилл, чтобы участвовать в эстафете олимпийского огня. Другой оказался двоеженцем, живущим под вымышленным именем. Третий – представителем пирамиды «Амвэй», ищущим новых клиентов. Еще одного неприятного типа арестовали за хранение марихуаны и детской порнографии (не знаю, что из этого они искали, когда заодно наткнулись и на второе). Одно время с нами тусовался парень, разводивший на балконе своей квартиры фазанов (для тех, кому эта идея показалась интересной – от всей души не советую пробовать). Еще один запоминающийся бывший член киноклуба – преподаватель иностранных языков, научивший РТ говорить «пошел в жопу» на норвежском. К сожалению, лингвистическими познаниями РТ решил блеснуть, когда его остановил за превышение скорости единственный сотрудник дорожной полиции Торонто, понимающий по-норвежски. В результате на РТ повесили гораздо больше правонарушений, чем те, в которых он был действительно виновен. К счастью, все ложные обвинения с него потом сняли.

Никогда бы не встретился со всеми этими людьми, если бы не киноклуб. Правда, без некоторых из этих знакомств смог бы прекрасно обойтись, но сейчас речь не о том. Главное, что киноклуб оказал большое влияние на всех нас. Возможно, то же самое чувствуют музыканты, когда распадается группа, в которой они вместе играли долгие годы. Что и говорить, десять лет – это же целая треть моей жизни. Стоил ли киноклуб стольких усилий и времени? Стал бы я участвовать во всей этой затее, знай я заранее, во что она выльется?

Много раз задумывался на эту тему, особенно за последний год. Знаю, что смысла во всех этих «если б да кабы» немного, но все же любопытно. Больше всего смущает то, что мне нравится проводить время с этими ребятами, но среди них нет ни одного человека, общения с которым мне будет по-настоящему не хватать. Понимаю, что этим признанием выставляю себя бесчувственным козлом с мизантропическими наклонностями. Может, так оно и есть. Иногда чувствую себя воспитателем детского сада, вот только дети, вместо того чтобы взрослеть, продолжают взваливать на меня свои проблемы, которые я должен обязательно решить. Справедливости ради, это касается не всех. Самый трудный ребенок в группе – несомненно, РТ. А ведь с ним я познакомился еще задолго до открытия киноклуба.

Возможно, некоторых из этих ребят сегодня вечером вижу в последний раз. Сам не могу понять, что по этому поводу чувствую. Примерно такие же ощущения возникли, когда закрывал «Крик Вильгельма». Может, грусть и сожаление настигнут меня потом. Но надеюсь, что из-за скорого отъезда во Францию они не сумеют меня найти.

Робин не хочет, чтобы я провожал ее в аэропорт.

– Самолет вылетает в половине девятого утра, – объясняет она. – Значит, приехать надо будет в шесть тридцать. А встать и вовсе придется почти ночью – в половине пятого или около того. Перед тем как выехать, сто раз проверю, не забыла ли чего. Очень боюсь опоздать на самолет или не успеть на регистрацию. Путешествия для меня – большой стресс. Вся на нервах! Уж поверь, такой я тебе не понравлюсь.

Улетает Робин только завтра, а нервничать начала уже сегодня вечером. Ужинать отправляемся в ее любимое заведение, нечто среднее между французским бистро и индийским рестораном. Называется «Марсово поле Бомбея». Едва сев за столик и раскрыв меню, Робин чуть не расплакалась.

– Подумать только, в следующий раз я сюда приду нескоро! – вздыхает она, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– Не расстраивайся! – утешаю я. – Должно быть, только на Шестой авеню таких ресторанов вагон и маленькая тележка!

– Наверное, карри перед полетом лучше не брать, – рассуждает Робин. – Иначе всю дорогу проведу в туалете. Извини за неаппетитные подробности.

– Стесняться тут нечего, – отмахиваюсь я. – Считаю, что в самолетах в каждое кресло должен быть встроен унитаз. А чтобы никто не смущался, пусть повесят какую-нибудь занавеску, которую в случае надобности можно будет задергивать. Все удобнее, чем когда у тебя по ногам возят тележку с напитками.