Мэри Кайе - Далекие Шатры

В ответ первый министр пообещал поставить своего господина в известность о позиции Каридкота и выразил уверенность, что дело в конце концов будет улажено к удовлетворению обеих сторон. И на этой до боли знакомой ноте встреча завершилась.

– Интересно, сколько еще времени они будут упорствовать? – спросил Аш на обратном пути в лагерь.

Мулрадж пожал плечами и угрюмо ответил:

– Пока мы не сдадимся.

– В таком случае, похоже, мы здесь задержимся надолго, ибо я не намерен поддаваться на шантаж, и чем скорее они поймут это, тем лучше.

– Но что еще мы можем сделать? – простонал Кака-джи. – Возможно, если мы предложим ему…

– Ни одной аны! – резко перебил Аш старика. – Ни одного пи. Раджа заплатит все, что должен. И даже больше, гораздо больше.

Мулрадж ухмыльнулся:

– Здорово, сахиб! Смело сказано! Но позвольте полюбопытствовать, как вы собираетесь добиться этого? Ведь в западне-то находимся мы, а не он. И мы не можем захватить форты, даже если нападем ночью.

– Я не намерен ничего захватывать, тем более форты. И не намерен пороть горячку, – горько добавил Аш. – Никто не скажет, что я действовал опрометчиво или не проявил должного терпения. Я собираюсь дать радже столько времени, сколько он захочет, и посмотреть, чье терпение иссякнет первым: мое или его. Или Бхитхора.

– Бхитхора?

– Разумеется. Разве мы не гости княжества? А в качестве таковых разве мы должны тратиться на свое пропитание и прочие нужды? Безусловно, содержать гостей – привилегия хозяина. В ближайшем времени лавочники, земледельцы, скотоводы и все, кто снабжает нас продуктами, топливом и фуражом, потребуют платы. И от нас они ничего не получат, обещаю вам. Раджа и его советники вскоре поймут, что расходы на наше содержание значительно превосходят сумму, которую они с нас требуют, и, возможно, по зрелом размышлении они решат, что для них будет дешевле пойти на уступки.

Впервые за несколько недель Мулрадж рассмеялся, и лица остальных прояснились.

– А ведь верно, – сказал Мулрадж. – Об этом я не подумал. Пожалуй, если мы пробудем здесь достаточно долго, эти вероломные сыновья бесчестных матерей еще и заплатят нам, лишь бы мы убрались поскорее.

– Или возьмут, что хотят, силой? – предположил Кака-джи, уныло мотнув головой в сторону ближайшего форта. – Ну да, сахиб, вы так не думаете, я знаю, и мне хотелось бы разделять ваше мнение. Но я не уверен, что раджа воздержится от применения силы, коли поймет, что не может добиться желаемого мирными средствами.

– То есть шантажом и блефом? – язвительно спросил Аш. – Но таким приемом, как блеф, могут пользоваться оба игрока, отец, какового обстоятельства эти бесчестные макаки не принимают в расчет. Ладно, мы сыграем с ними по их правилам.

Он отказался пояснить свои слова, и, по правде говоря, в тот момент в голове у него не было ни единой мысли, помимо твердой решимости отказать радже во всех требованиях и заставить его выплатить все до последнего гроша. Сейчас Ашу надлежало действовать с оглядкой, хотя бы для того, чтобы показать майору Спиллеру, что он, Аш, сделал все возможное для мирного урегулирования вопроса и проявил терпение, которому позавидовал бы сам Иов. Если эта цель будет достигнута, а раджа по-прежнему останется непреклонным, то Аша едва ли станут винить, когда он пойдет на более действенные меры, дабы образумить сторону жениха. Но что бы ни случилось, он не должен терять самообладания.

Последнему своему решению он едва не изменил через два дня, когда при очередной встрече в Рунг-Махале, созванной для обсуждения «новых предложений», первый министр, снова заставивший их ждать, сообщил в доверительной манере и с глубоко сокрушенным видом, что, еще раз обсудив со жрецами религиозный аспект предполагаемой женитьбы князя на сводной сестре его невесты, они, к несчастью, вынуждены запросить еще более высокую плату за столь великую милость. Он назвал сумму, по сравнению с которой предыдущее непомерное требование показалось почти пустяковым.

– Эти жрецы, они просто ненасытные, – признался первый министр покорным тоном мирянина. – Мы пытались их урезонить, но, увы, безуспешно. Теперь они требуют, чтобы мой господин построил новый храм в качестве платы за их согласие на этот брак. Это возмутительно, но разве он может отказать? Он глубоко религиозный человек и не способен пойти против своих жрецов. Однако строительство храма обойдется очень дорого, так что вы сами видите: у него нет иного выхода, кроме как попросить махараджу Каридкота покрыть расходы, которые придется понести из-за его сводной сестры. Все это в высшей степени прискорбно… – Первый министр сокрушенно покачал головой и развел руками с видом горестного осуждения. – Но что я могу поделать?

На ум Ашу пришло сразу несколько ответов, но вопрос был сугубо риторическим, и в любом случае он не смог бы ответить на него по той простой причине, что боялся дать волю своему языку, ибо эти презренные, самодовольно ухмыляющиеся шантажисты оскорбляли не кого иного, как Джали. Сквозь красную пелену ярости, застлавшую его рассудок, он смутно осознал, что Кака-джи отвечает мягким, исполненным достоинства голосом, и вскоре все они снова вышли на солнечный свет, сели на лошадей и поехали прочь. Но Аш до сих пор понятия не имел, какой ответ получил первый министр.

– Ну и что теперь, сахиб? – спросил Мулрадж.

Аш не ответил, и Кака-джи повторил тот же самый вопрос и изъявил желание знать, как им следует реагировать на последнюю наглость.

Аш вышел из оцепенения и резко произнес:

– Я должен поговорить с ней.

Старик изумленно уставился на него:

– С Шу-Шу? Но я не думаю…

– С Анджали-Баи. Вы должны устроить это для меня, Рао-сахиб. Я должен увидеться с ней. Причем наедине.

– Но это невозможно, – возразил Кака-джи, глубоко потрясенный. – В дороге – да. Там это не имело особого значения. Но не здесь, в Бхитхоре. Это было бы в высшей степени неблагоразумно, и я не могу такого позволить.

– Вам придется! – отрезал Аш. – Иначе я откажусь от дальнейшего участия в переговорах и извещу Спиллера-сахиба, что больше ничего не могу сделать и пусть он сам улаживает дело с раджой.

– Но вы не можете так поступить! – задыхаясь, проговорил Кака-джи. – А вдруг он уступит требованиям раджи, чтобы избежать ссоры? Он вполне может это сделать, как справедливо заметил Мулрадж. И тогда мы пропали, потому что мы не в состоянии выплатить столь огромную сумму. Даже если бы мы располагали такими деньгами – а мы не располагаем, – это разорило бы нас дочиста, а без денег мы не сможем совершить обратное путешествие. Нанду не вышлет нам ни единой аны, он обезумеет от гнева и…

От волнения Кака-джи говорил с прямотой, какой в обычных обстоятельствах никогда не позволил бы себе при посторонних. Осознав это, он осекся на полуслове, бросил через плечо страдальческий взгляд на четырех остальных членов группы, державшихся позади, и с облегчением увидел, что они находятся вне пределов слышимости и к тому же заняты оживленным разговором.