Мэри Кайе - Далекие Шатры

Когда-то Аш боялся, что отношения между ними прервутся с его возвращением в Мардан в качестве офицера корпуса и с внезапной переменой старшинства. Но они сохранились – больше благодаря здравому смыслу и рассудительности младшего сына Коды Дада, нежели каким-либо собственным качествам Аша. После этого ему казалось, что уже ничто, кроме смерти, не в силах пресечь их дружбу, и он даже помыслить не мог, что она вот так вот закончится.

Однако это был конец. Аш сознавал это совершенно ясно. Они больше не могли видеться и разговаривать друг с другом, как раньше. Их пути разошлись, и настало время, когда он должен ступать в такт музыке, которую слышит.

Эти слова однажды процитировал ему Уиграм, и они запечатлелись у него в памяти: «Если человек идет не в ногу со своими товарищами, возможно, дело в том, что он слышит другого барабанщика. Пусть он ступает в такт музыке, которую слышит». Хороший совет, и сейчас было самое время ему последовать, ибо теперь Аш понимал, что до сих пор у него никогда не получалось шагать в ногу со своими товарищами, европейцами ли, азиатами ли, поскольку сам он не был ни европейцем, ни азиатом.

Настало время закрыть и убрать на полку Книгу Ашока, и Акбара, и Аштона Пелам-Мартина из Корпуса разведчиков и начать новый том – Книгу Джали, об Аше и Джали, об их будущем и их детях. Может статься, однажды в старости он снимет с полки первый том и, сдув с него пыль, пролистает страницы, воскрешая в памяти прошлое – с любовью и без сожаления. Но в данный момент было лучше отложить все это в сторону и забыть. Теперь с этим покончено.

К возвращению Зарина решение было принято, и, хотя Аш ничего не сказал, Зарин сразу это понял. Не потому, что между ними возникла какая-то напряженность, – нет, они разговаривали с обычной непринужденностью, словно ничего не случилось. Однако неким непостижимым образом Зарин почувствовал, что Аш отдалился от него, и понял, что, по всей вероятности, они уже никогда больше не встретятся…

«Может статься, потом, в старости…» – подумал Зарин, как недавно думал Аш. Он отмел в сторону эту мысль и весело заговорил о настоящем – о предполагаемом визите в Атток к тетушке Фатиме и о необходимости купить новых лошадей взамен убитых в последней кампании, – и говорил без умолку, пока не настало время отвести Аша к командующему.

Разговор с ним продолжался гораздо дольше, чем ночной разговор с Уолли. Надеясь убедить полковника Дженкинса нажать на все возможные пружины, чтобы отложить отправку британской миссии в Афганистан, а еще лучше и вовсе отменить данное предприятие, Аш в мельчайших подробностях описал ситуацию в Кабуле, а командующий, прекрасно понимавший, что Корпус разведчиков непременно окажется в нее вовлеченным, выслушал все с предельным вниманием, задал ряд вопросов и пообещал сделать все возможное, хотя и признался, что не особо рассчитывает на успех.

Аш поблагодарил полковника Дженкинса и перешел к вопросам более личного характера. У него есть просьба, над которой он много думал последние несколько месяцев, но окончательное решение принял сегодня утром, в комнате Зарина. Он просит освободить его от служебных обязанностей и разрешить подать в отставку и уволиться не только из полка, но и из армии.

Он пришел к этому решению не вдруг: уверенность, что он не сможет остаться армейским офицером, уже довольно давно укреплялась в нем. Вероятно, Уиграм, будучи адъютантом, упоминал командующему об Анджали? Командующий молча кивнул, и Аш облегченно вздохнул и сказал, что в таком случае командующий, безусловно, понимает трудности, стоящие перед ним. Если бы он имел возможность вернуться в Мардан и открыто жить с женой, наверное, он смог бы смириться с армейской жизнью в Британской Индии. Но поскольку по ряду причин такой вариант исключается, он полагает, что для него настало время попробовать построить новую жизнь для своей жены и себя самого…

За долгие месяцы путешествия в Бхитхор, за проведенные там недели и прожитые в Афганистане годы он отвык от ограниченной узкими рамками жизни армейского офицера – даже офицера такой части, как Корпус разведчиков, – и осознал, что никогда уже не сможет существовать в пределах строгих границ, проведенных религией или национальностью. Так что ему ничего не остается, кроме как разорвать все связи с прошлым и начать все снова в качестве человека, который является не британцем и не индийцем, а просто представителем рода человеческого.

Командующий выслушал все с пониманием и сочувствием, а равно с тайным облегчением. Принимая во внимание странную историю об индусской вдове, на которой Аштон (по словам несчастного Уиграма) женился, и скандал, который неминуемо вызовет означенная история, если станет широко известна, он считал, что и для корпуса, и для Аштона будет лучше, если молодой человек подаст в отставку и уйдет из армии, получив таким образом право поступать, как душе угодно.

Они обсудили вопрос разумно и без всякой враждебности. Поскольку война закончилась и британская армия выходила из Афганистана, а генерал Браун уже покинул эту страну, командующий уверенно сказал, что Аш может считать, что срок его службы офицером разведки в Пешаварской полевой армии истек. Он также принял прошение Аша об увольнении из Корпуса разведчиков и пообещал позаботиться о том, чтобы никаких трудностей с его уходом в отставку не возникло. Он брал все формальности на себя, но взамен хотел попросить об одном одолжении.

Не согласится ли Аштон остаться в Кабуле еще на какое-то время, возможно даже на год, и поработать тайным агентом на эскорт разведчиков, если, разумеется, предполагаемая британская миссия станет реальностью?

– Безусловно, я передам в Шимлу информацию, сообщенную вами, и сделаю все возможное, чтобы отговорить начальство от решения послать миссию в Кабул. Однако, как я уже сказал, боюсь, мои усилия не дадут результата. И если миссия отправится в Афганистан, молодой Гамильтон почти наверняка поедет с ней в качестве военного атташе, командующего эскортом разведчиков, а после вашего доклада мне бы хотелось знать, что он поддерживает связь с вами и получает от вас всю необходимую информацию о положении дел в Кабуле, о настроениях местных жителей и тому подобном. Если миссию отменят или эскорт решат набрать не из разведчиков, я немедленно извещу вас, и с того момента вы сможете считать себя гражданским лицом – вам даже не нужно будет возвращаться сюда.

– А если не отменят, сэр?

– Тогда я попросил бы вас оставаться в Кабуле, пока там находятся разведчики. Как только срок их пребывания там истечет и наших ребят сменит какой-нибудь другой полк, вы будете вольны покинуть Кабул. Вы выполните мою просьбу?