Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

Осборн ещё раз полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух и вернулся в комнату. Увидев своё отражение в зеркале, он провёл ладонью по чисто выбритому подбородку. Ростом Осборн был около двух метров, поэтому зеркало в своё время пришлось перевесить, чтобы не наклоняться к нему всякий раз, когда нужно было в него заглянуть. Из растительности на его бритой голове были только густые брови, придававшие его лицу хмурый и всегда сердитый вид. Широкий, расплющенный в боксерском поединке нос, глубоко посаженные голубые глаза, большой безгубый рот, веснушчатое лицо, заметная татуировка под правым ухом с японским иероглифом «ки-по», то есть «сила духа», делали его внешность запоминающейся с первого взгляда, что совсем не подходило для его теперешней работы. Его босс О´Брайен, прекрасно это понимая, давно перестал отправлять его на задания с «непосредственным контактом с общественностью», как он выражался, оставляя Осборну исключительно подготовку и контроль над операциями, где личные контакты не предполагались.

Осборн окинул взглядом квартиру, ещё раз мысленно перепроверив, всё ли он взял с собой, подхватил сумку и вышел из квартиры. Его «бмв» стоял у ворот и в ночи был похож на серебристую акулу. Осборн всегда ездил только на пятой модели и последней баварской пятеркой был доволен, как никогда. Бросив сумку на заднее сиденье, он завёл двигатель и бесшумно двинулся в порт по улицам спящего городка.

В Лос Гигантесе люди ложились спать рано. В городе жила состоятельная пожилая британская публика, искавшая тишину и покой. В одиннадцать в ресторанах закрывалась кухня, а к часу – последние английские пабы и караоке бары. На улицах становилось безлюдно и тихо, как сейчас. По обеим сторонам узких улочек были припаркованы машины, и Осборну приходилось постоянно притормаживать, чтобы не задеть зеркалами стоящие машины. Узкие канарские улицы были неприспособленны для такого количества автомобилей, но, как оказалось, привыкнуть к езде по этим улочкам было делом недолгим.

Их катер был пришвартован в порту Лос Гигантеса. Этот небольшой уютный порт идеально подходил для прикрытия. В Лас Америкасе, в порту Колона – так испанцы называли Колумба, – куда в последнее время слишком часто стала наведываться полиция, О´Брайен себя спокойно уже не чувствовал. Полиция искала, конечно, не их, а каких-нибудь наркокурьеров или незарегистрированные суда, но лишние зоркие глаза блюстителей порядка организации О´Брайена были не нужны. Однажды его едва не проверили в том момент, когда он ставил в свой джип сумку с военной рацией, но тогда, к счастью, всё обошлось – «гвардейцев» отвлёк Осборн. После этого эпизода О´Брайен сменил дислокацию и перебрался подальше от центральных городов. В порту Лос Гигантеса было спокойно и малолюдно, на причальных мостках соседи по яхтам встречались только по выходным, когда приезжали на морскую прогулку со своих необъятных банановых плантаций или высокогорных вилл. Контроля на въезде в порт не было никакого, если не считать закрывавшего шлагбаум пожилого неулыбчивого канарца, по выходным ограничивавшего въезд чужаков на портовую автостоянку.

Полицейских в Лос Гигантесе было не видно вообще. Говорили, что на весь город их всего шестеро, да и тем работы не хватало. Поэтому для дислокации лодки О´Брайена городок подходил идеально. Второй причиной, по которой их «база» располагалась здесь, стало то, что он ближе всех находился к «объекту».

Герман проснулся первым.

Его разбудил сильный подземный толчок. Небо было затянуто тяжелыми тучами: темень была почти непроглядной. Луна скрылась в необъятных взбитых подушках туч, и даже поднявшийся ветер не мог её из них вызволить. С растущих рядом деревьев, сорвавшись с веток, с глухим ударом упали тяжелые плоды.

С бревна, под которым Герман устроился, взлетела в воздух песчаная взвесь и вспорхнула какая-то разбуженная пичуга. Взлетевший песок начал было оседать, когда его подбросил следующий подземный толчок.

С этим ударом проснулся и Андрей.

– Что такое? – он сел и начал озираться по сторонам, не понимая, где находится. Его мышцы по старой привычке мгновенно напряглись.

– Землетрясение, – ответил в миг всё сообразивший и сразу проснувшийся Герман.

– Чёрт побери! – выругался Андрей и резко вскочил на ноги.

Подземные толчки тем временем учащались и усиливались. Яблоки сыпались с окружающих деревьев одно за другим. Порыв ветра пробил в тучах небольшую брешь, сквозь которую, наконец, проглянула луна и друзья увидели, как по ручью, будто по морю, одна за другой шли волны. Глаза ослепила молния, с оглушительным треском разорвавшаяся где-то за скалами. Земля качнулась и мелко задрожала. Ветер усиливался. От его порывов начали гнуться вниз верхушки деревьев.

Внезапно полил дождь. Океан как будто соединился с небом, и через секунду на землю обрушились ошеломляющие потоки воды. Ливень вспенил воду ручья и прибил к земле поднявшуюся песчаную пыль. Вибрация у них под ногами усилилась настолько, что друзьям пришлось опуститься на корточки и опереться о землю руками, чтобы не упасть. В этот момент в свете луны они увидели перед собой море. Низина, где днём были видны фруктовые деревья и белый пляж, была залита водой. На землю наступал океан.

– Андрей, уходим! – заорал Герман.

Океанская волна обрывалась у берега совсем недалеко от них и с каждым вздохом подземной стихии становилась всё ближе. Разбушевавшийся океан быстро и неумолимо надвигался прямо на них.

– Гера, не успеем! – прокричал сквозь ветер Андрей. – Хватайся за бревно! И ни в коем случае от него не отрывайся!

– Хорошо! – Герман понял план друга, перескочил на другую сторону поваленного бревна, рядом с которым они спали, и обхватил его руками.

– Похоже, остров вниз погружается! Волна идёт в нашу сторону! – кричал ему Андрей. – За нами – скалы! По идее, течением нас должно отнести к ним! Как только всплывём, гребём в сторону скал, ни в коем случае не в море! И главное – не отрывайся от бревна! Что бы ни было, не отрывайся от бревна и плыви к скалам!

Андрей перехватил бревно руками, накрыв своими громадными ладонями Германовы пальцы.

– Всё понял, Андрей! – отозвался Герман. – Гребём к скалам! На вершинах полно сосен. Надо за какую-нибудь ухватиться!

– Эх, плот-то мы с тобой не успели сделать! – с сожалением прокричал Андрей, но эти его слова Герман уже едва слышал. Грянула ещё одна молния, и дождь полил с удвоенной силой, грохоча по земле, по бревну и по телу.

Океан подбирался к их биваку всё ближе. Первая солёная волна лизнула ручей. До бревна и двух вцепившихся в него робинзонов воде оставалось пройти десять метров.