Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

Тропинку, ведущую к вершине, Герман увидел сразу. Она была выложена красноватыми обточенными камнями и с виду была ровной и удобной для подъёма. Перед тропинкой расположился охранник. На нём была вязаная шерстяная шапка, тёплые не продуваемые рукавицы «гор текс» и толстый зелёного цвета бушлат. На левой груди красовалась надпись «Тейде». Четверо отделившихся от группы людей как раз демонстрировали ему свои документы для прохода в кратер.

– Скорее всего, тропа для подъёма в кратер здесь одна, – оценив обстановку, предположил Андрей. – Давай попробуем обойти кратер со стороны и посмотреть, можно ли пройти в кратер без тропы.

Действительно, едва обогнув станцию канатной дороги, они увидели пологий подъём наверх, который никто не охранял.

Двести с небольшим метров, которые Герман думал преодолеть играючи, оказались настолько изматывающими, что друзьям приходилось постоянно останавливаться и переводить дух. Во-первых, быстро двигаться здесь было нельзя: сказывался недостаток кислорода. Во-вторых, сердце колотилось настолько быстро, что казалось, сойдёт с ума и от своего сумасшедшего ритма вылетит из груди. Стучало оно где-то в затылке, у грузного Андрея сильно кружилась голова, и началась страшнейшая одышка. Перепад высоты в тысячу метров, который по канатной дороге друзья преодолели за восемь минут, давал о себе знать: организм адаптироваться к такой высоте не успевал.

Ближе к вершине у Германа начали подкашиваться от слабости ноги, он где-то ударился о камень, до крови разбив колено, но боль почему-то совсем не чувствовал. Мысль была только одна: поскорей добраться до верха и отдохнуть. Андрей жадно хватал ртом воздух и смачивал сухие, заветревшие от холода губы взятой снизу водой. Белки его глаз заметно покраснели, лицо приобрело нездоровый зелёный оттенок.

– Да ты, Гера, весь зелёный, – поймав его взгляд, с трудом произнёс Андрей. Герман понял, что он сам сейчас выглядел точно также.

В кратер они забрались почти без сил.

Самая высокая точка Испании представляла собой почти ровную окружность, слегка наклонённую к югу. Отверстия в кратере не было: дно покрывал толстый слой жёлтой серы – верхней части многометровой серной пробки, заткнувшей кратер после последнего извержения.

– Ну вот, – расстроился Андрей, устало опустившись на камень. – Ни плюнуть в недра земли нельзя, ни камень бросить… Я думал тут настоящий кратер, а тут практически вертолётная площадка.

По поводу вертолётной площадкой он, конечно, преувеличивал. Диаметр кратера составлял не более двадцати метров, то есть был совсем небольшим. Желтевшие серой склоны кратера к центру заметно сужались, образуя довольно крутую воронку. Окружали кратер острые рваные скалы, на которые, тем не менее, забраться не составляло труда. Кроме Андрея и Германа в кратере не было ни души.

– Ну что ж, вот мы и на месте. Давай сориентируемся, –тяжело дыша, сказал Герман, доставая припасённый заранее компас и по памяти процитировав выученный наизусть стих капитана Гонсальвеса. – «Видит этого человека лишь птица. Она всегда садится правым крылом к закату». То есть эта некая птица, которая, сев правым крылом к западу, должна смотреть на юг. Тайник тоже должен быть в направлении юга.

– Что это за птица? Может, какая-нибудь скала на птицу похожа? – предположил Андрей.

– А птицы здесь быть и не должно! – со вспыхнувшими догадкой глазами воскликнул Герман.

– То есть?

– «Никто не знает, где она садится. И есть ли эта птица вообще» писал Гонсальвес. Получается, что наш «глаз», в первую очередь, должен видеть место, «где птица садится», то есть её гнездо, раз самой «птицы» может не быть вообще! При этом мы знаем, что гнездо должно находиться на вулкане. Что ж тебе больше всего здесь напоминает птичье гнездо?

– Ты хочешь сказать гнездо – это сам кратер?

– Андрей, ты – мастер дедукции! Совершенно верно! Гнездо – это кратер, в котором мы с тобой сейчас находимся! Эта никому неведомая «птица» сидит в этом кратере, правой стороной к западу, глядя на юг, и видит перед собой человека!

Они одновременно вскочили и двинулись к южной кромке кратера.

– «На земле лежит человек.

Он подставил лицо восходящему солнцу.

Солнцу он здравствуй говорит -

Рот его открыт, а во рту – зуб мудрости», – продолжал цитировать Герман, пока друзья не добрались до кромки кратера, за которой начинался крутой спуск вниз.

– Чёрт тебя побери! Всё сходится! – у Андрея от изумления отвисла челюсть.

Под их ногами, на расстоянии полутора тысячи метров, совсем недалеко от станции фуникулёра, они увидели наплыв темно-коричневой лавы – остатки какого-то доисторического извержения. Лава застыла в форме человеческой головы!!!

Голова была огромной: она занимала почти всю площадь этой части кальдеры и в диаметре составляла километров пять. Друзья ясно видели развевающуюся на ветру гриву волос, густые брови, глаза, прямой, выдающийся далеко вперёд нос, тонкие губы, резко очерченную линию рота и чуть скошенный подбородок. Рот был полуоткрыт, и друзья поняли, что какой-то из «зубов» именно в этом рту и будет древним гуанчским тайником. Голова находилась прямо под скалами Рокес де Гарсия и была повёрнута точно на восток – на автомобильную дорогу, проложенную по дну кальдеры, по которой они с Анной проезжали буквально полчаса назад.

– Да-а-а, – зачарованно протянул Герман. – Масштабно! Здорово гуанче придумали!

– Ну, Гера, ты даёшь, – только и смог ответить потрясенный Андрей.

Становилось понятно, почему гуанче в их кодовом стихотворении понадобилась пресловутая «птица»: внизу загадочная голова, должно быть, выглядела как обычная бесформенная куча обуглившихся камней, и только с высоты вулкана потоки лавы приобретали форму лица. Действительно, кратер вулкана Тейде – «птичье гнездо» – был лучшей площадкой для обзора.

– Но неужели никто, кроме гуанче, никогда этой головы не замечал!? – изумился Андрей. – Ведь её чётко видно отсюда!

– Возможно, замечал, но не придавал этому никакого значения: мало ли интересных скальных образований на вулкане. Хотя очень может быть, что это лицо действительно никто никогда не видел. Человеку свойственно терять очки у себя на носу.

Это утверждение Германа было некстати верным: довольно оживлённое, но упорядоченное движение на видимой внизу дороге, было нарушено мчащимся на бешеной скорости автомобилем. С такими рискованными обгонами водитель-лихач мог либо запросто вылететь в кювет, либо добраться до нижней станции канатной дороги от силы за пять минуты. Однако, ехал он не туда.

Отчаянный водитель гнал по дороге Национального заповедника вулкана Тейде со скоростью 120 км. в час. Он отдавал себе отчёт в том, что, возможно, едет слишком быстро. Однако дороги здесь были хоть и узкими, зато прямыми и ровными. Их строили ещё при Франко. В те времена в пустынной чаше старого кратера проводили армейские учения, по этим дорогам нужно было перевозить военную технику, да и само отсутствие естественных препятствий привело к тому, что дороги в огромной вулканической кальдере были, наверное, самыми прямыми на острове.