Дин Кунц - Эшли Белл

Мира Эрнандес была слишком молода, чтобы возглавлять сестринскую службу в такой большой больнице. Внешне ей можно было дать не более сорока лет. Симпатичная женщина с блестящими, соболиной черноты волосами. Широко посаженные глаза отличались чернотой меха хэллоуинского кота. Полные губы. Женщина покусывала нижнюю губу, пока слушала, как Биби отвечает на ее вопросы.

Медсестра Эрнандес сидела на стуле у окна, том самом, который вчера занимал доктор Санджай Чандра, пока обсуждал с Биби ее страшный диагноз. Девушка сидела лицом к медсестре на своем счастливом, как она теперь считала, стуле. Каждая вещь в палате с этого момента стала для нее счастливой: счастливый столик между ними, счастливая кровать, счастливый телевизор, который она ни разу не включала, ее счастливый шелковый халат, ее счастливые тапки…

– Помогите мне разобраться, – сказала медсестра Эрнандес. – Так вы полагаете, что золотистый ретривер вас вылечил?

– Нет. Возможно… Черт, я не знаю. Собака должна иметь какое-то отношение к произошедшему. Просто обязана. Послушайте! Я не говорю, что это волшебная собака. Как вообще собаку можно назвать волшебной? Звучит нелепо. Но и пес, и мужчина, который его привел, должны что-то знать. Разве вам самой так не кажется? Я в этом уверена… Ну… мужчина должен знать, а собака не обязательно… Кто может сказать, что знает или не знает пес? Даже если ему что-то известно, он ничего нам не скажет. Собаки не умеют говорить, поэтому надо побеседовать с мужчиной.

Медсестра Эрнандес молча разглядывала Биби, а затем промолвила:

– Вы, кажется, излишне взволнованы.

– Нет, не взволнована. Я нахожусь в приятном волнении. А вы бы не радовались тому, что, заснув вечером с раком в мозгу, наутро проснулись бы совершенно здоровой?

Медсестре не хотелось поощрять ложных надежд.

– Не будем спешить, Биби. Давайте предоставим слово врачам.

– Послушайте, у меня вечером случился страшный припадок. Тогда никого рядом со мной не оказалось. Я подумала, что умираю. Позже, когда сюда зашла медсестра, я очнулась. Она решила, что я сплю, но на самом деле я была парализована, не могла говорить, и это было хуже всего. Я знала, что почти умерла, что я живой труп. В следующий раз, когда очнулась, пришла собака, а после нее я могла говорить и паралич куда-то девался. Утром, проснувшись вот такой, – она сжала в кулак свою левую, прежде немощную руку и потрясла ею в воздухе, – я знала, что случилось что-то очень хорошее, а еще более замечательному предстоит произойти.

Какой бы милой и терпеливой ни была медсестра Эрнандес, она выглядела как человек, который вот-вот собирается произнести: «Но в этом-то как раз и дело: подобное просто невозможно» , однако в действительности женщина, набрав что-то на лэптопе, сказала:

– Проблема в том, что мы не допускаем собак-терапевтов в больницу после того, как истекают часы посещения. Ночью здесь вообще не было никаких собак.

– Одна была, – добродушно настаивала Биби, – золотистая красавица.

– Вы уверены, что вам не приснилось или у вас не было галлюцинаций?

– Собака облизала мне руку. Я ощущала на ней ее слюни.

– Ладно… хорошо… Значит, мужчина с собакой. Как он выглядел?

– Сначала свет падал на него со спины, а затем он очутился в тени, так что не знаю.

– А как звали собаку? Вы запомнили ее кличку?

– Нет. Хозяин ее не называл.

– Первым делом они обычно знакомят больного с собакой.

– Возможно, обычно знакомят, но не в моем случае.

Медсестра напечатала еще что-то на лэптопе, затем посмотрела на девушку и улыбнулась, вот только в ее глазах отразилось недоверие, когда она сказала:

– Извините, я не хочу, чтобы мои вопросы выглядели как допрос в полиции, но я, Биби, на самом деле желаю понять…

– Как так получилось, если я действительно излечилась? Ладно. Вы можете озвучивать ваши вопросы. Вы не зарождаете у меня несбыточных надежд. Я излечилась. Вам кажется, будто сейчас я излишне эмоциональна? Подождем, когда доктор Чандра подтвердит, что я больше не больна раком. Тогда я буду скакать по стенам, не я, а ребенок во мне. Большинство людей стараются избавиться от ребенка в себе, но я берегу в сердце маленькую девочку и время от времени выпускаю ее наружу порезвиться. Таков удел писательницы. Прошлое для нас – материал. Ты не хочешь забывать, как было прежде, что именно ты чувствовала…

Медсестра Эрнандес слушала Биби с явным интересом. Видно было, что она не считает, будто пациентка несет всякую чушь.

Когда она смогла вставить слово, то промолвила:

– Что сказал вам мужчина с золотистым ретривером?

– Пока он был в моей палате, он не обмолвился ни словом, а потом, когда уходил, обернувшись, сказал: «Постарайся прожить жизнь».

Медсестра нахмурилась.

– Что он имел в виду? Это похоже… Не знаю… Звучит как-то странно, слишком чопорно… Вам так не кажется?

Биби пожала плечами.

– Возможно, он просто хотел сказать, что я должна жить своей жизнью.

Девушка слышала эти слова прежде, но не помнила, где и когда. А еще Биби удивило, что она так и не решилась сказать Мире Эрнандес – прежде ей уже доводилось слышать эти слова.

Вдруг в голову девушки пришла мысль, достойная девочки-детектива:

– А как насчет камер слежения? Обычно видеозаписи хранят в течение тридцати дней. Если вы просмотрите записи за прошлую ночь и там не будет мужчины с собакой, значит, все это мне просто привиделось…

Лестница съехала вниз до самого пола стенного шкафа, и Биби знала, что это приглашение, но она немного колебалась, принимать его или нет. Несмотря на правильную геометрию лестницы, кое-что в том, как она опускалась, словно зигзагами, наводило на мысль о ее схожести со змеей.

Пока девочка смотрела вверх на люк, открывающий путь на чердак, темнота его частично рассеялась – ряд голых лампочек осветил верхнее королевство от одного конька крыши к другому.

Второе приглашение не прибавило ей желания подняться вверх в поисках Капитана.

Биби называла его Капитаном потому, что когда-то он был капитаном в корпусе морской пехоты США. Он пережил множество ярких приключений в годы войны и в годы мира. Биби нравилось слушать его рассказы, поэтому девочка часто просила старика пересказывать ей одни и те же истории. После ухода в отставку Капитан сменил несколько работ. Он лет пять прожил в квартирке над гаражом, прежде чем Биби нашла его мертвым на кухне. Он лежал в луже крови. Ее было так много, что могло показаться, будто Капитан в ней плавает.

Он был человеком мужества, принципиальности и чести. В его обществе ей ничего не грозило. Капитан ни за что не причинил бы ей вреда. Он скорее умер бы, спасая ее.