Дин Кунц - Эшли Белл

Мэрфи, свернув за угол, попал из первого коридора во второй, где увидел Нэнси, нервно расхаживающую перед кабинкой, за которой скрылась Биби, когда ее повезли на томографию. Она его сразу не заметила, но интуитивно догадалась о том, что муж рядом, по тому, как встрепенулись и зашушукались две медсестры, а на их лицах появились приветливые улыбки. Даже в свои пятьдесят Мэрфи выглядел, как Дон Джонсон из сериала «Полиция Майами». Если бы он пожелал других женщин, они вешались бы на него, словно рыбы-прилипалы, что живут, присосавшись мощными присосками к туловищам акул.

На Мэрфи были все те же пляжные шорты, черная футболка и рубашка от «Пендлтона» с закатанными рукавами. Разве что из уважения к больничным правилам он сменил сандалии на черные спортивные туфли «Серф Сайдерс» с голубыми шнурками. Носков на нем не было. Ньюпорт-Бич – одно из немногих мест на земле, где человек в подобной одежде не вызовет переполоха, явившись в таком виде в больницу или даже в церковь.

Он обнял Нэнси, и она ответила ему тем же. Несколько секунд они вот так стояли, замерев. Слов не нужно. Хватало одних лишь объятий.

Когда супруги все же отстранились друг от друга и застыли, держась за руки, Мэрфи спросил:

– Где она?

– Биби увезли на томографию мозга. Думаю, они скоро привезут ее обратно. Уже должны были бы… Не понимаю, почему их до сих пор нет. Почему так долго?

– Как ты?

– Такое чувство, словно меня избили и посадили, – ответила Нэнси, используя жаргон серферов.

Так обычно говорили, когда бедолагу смывало с доски, а затем волна-убийца со всей мочи ударяла им о берег.

– А как Биби?

– Ну, ты ее знаешь. Она с чем угодно справится. Вопреки любым прогнозам, Биби уже думает о том, что, когда выкарабкается, из этого всего получится неплохой сюжет.

Катя́ перед собой передвижную вычислительную станцию, к ним приблизился доктор Барсамиан в сопровождении главврача смены в отделении неотложной помощи. Они сообщили, что после КТ мозга их дочь оставили в больнице.

– Палата четыреста пятьдесят шестая.

Глаза врача были непроницаемыми, словно оливки Каламата. Если он и знал что-то ужасное относительно состояния Биби, Нэнси ничего не смогла прочесть в его взгляде.

– Одного КТ головного мозга оказалось недостаточно, – заявил доктор Барсамиан. – Нужно будет продолжить исследования.

В лифте, пока кабинка поднималась с первого этажа на второй, Нэнси испытала странное чувство потери ориентации в пространстве. Хотя указатель местоположения сначала переместился с 1 на 2, а затем зажглась цифра 3, женщина могла бы поклясться, что кабинка не поднимается, а наоборот, опускается на два подземных этажа вниз, а там их ждет бесконечная, всепоглощающая тьма, из которой уже не выбраться.

Когда засветилась цифра 4 и двери лифта открылись, ее тревога никуда не улетучилась. Палата № 456 находилась справа. Найдя ее, супруги увидели, что дверь распахнута настежь. Внутри стояло две кровати, на которых никто не лежал. Постельное белье было свежим, накрахмаленным и аккуратно заправленным. Рюкзачок дочери покоился на тумбочке ближайшей к окну койки. Нэнси заглянула внутрь. Там оказались зубные щетка и паста, а также другие вещи, но пижамы не было. Возле каждой кровати стояло по узкому платяному шкафу. Один был пустой, а в другом висели джинсы и футболка Биби с длинными рукавами. Туфли с засунутыми внутрь носками аккуратно стояли внизу в том же шкафу.

Раздался скрип резиновых подошв. Запахло мылом. В палату вошла молоденькая светловолосая девушка в медицинском халате. Внешне она выглядела настолько юной, что ей вполне можно было бы дать лет пятнадцать. Доверия она не вызывала. Казалось, перед вами ребенок, который решил поиграть в больницу.

– Нам сказали, что нашу дочь положили в эту палату, – промолвил Мэрфи.

– Вы, как я понимаю, мистер и миссис Блэр? Биби сейчас увезли на обследование.

– Что за обследование? – поинтересовалась Нэнси.

– Магнитно-резонансная визуализация, анализ крови, все как обычно.

– Для нас подобные вещи не кажутся обычными, – Нэнси постаралась произнести это легко, но голос выдал ее.

– Все будет хорошо. Ничего страшного. Биби отлично держится.

Заверения молоденькой медсестры произвели на Нэнси не больше впечатления, чем обещания политика.

– Исследования займут некоторое время. Если хотите, можете спуститься в кафе и пообедать. Вы успеете.

Медсестра вышла. Нэнси и Мэрфи в нерешительности замерли, осматривая палату с таким видом, словно только что были перенесены сюда посредством какого-то колдовства.

– Пойдем в кафе? – спросил Мэрфи.

Нэнси отрицательно покачала головой.

– Я еще не проголодалась.

– Может, кофе?

– В больнице должен быть бар.

– Ты же никогда не пьешь до половины шестого.

– Пора начинать.

Нэнси повернулась к окну, а затем, обуреваемая внезапной мыслью, порывисто обернулась к мужу.

– Надо сказать Пэкстону.

Мэрфи отрицательно покачал головой.

– Не стоит. Не сейчас, по крайней мере. Забыла? Его команда теперь находится вне зоны покрытия. Мы все равно не сможем до него дозвониться.

– Но должен же быть способ? – не унималась Нэнси.

– Если мы полезем не в свое дело и Биби узнает, она с нас скальпы снимет. Они еще не женаты, но с каждым днем дочь становится все больше на него похожа: такая же трезвомыслящая и расчетливая, осознающая, что по чем в жизни…

Нэнси понимала – муж прав.

– Кто бы мог подумать, что мы будем волноваться за нее, а не за него!

Женщина стала переключать каналы телевизора. Ничто не могло отвлечь ее от невеселых мыслей, передачи казались донельзя глупыми, а от новостей Нэнси впала в еще бóльшую депрессию.

Они отправились в кафе пить кофе.

Позже Биби рассказали, что, хотя по результатам компьютерной томографии оказалось невозможно точно установить диагноз, кое-какие подозрения КТ все же зародила у врачей. Медики, откровенно говоря, предпочли бы иметь дело с инсультом, а не с тем, о чем они начали подозревать. Исключив возможности закупорки кровеносного сосуда или кровоизлияния, докторá продолжили с еще большим упорством дознаваться, в чем же дело, при этом не делясь с пациенткой своими подозрениями. На их лицах застыли улыбающиеся маски, свидетельствующие, впрочем, не о том, что они желали обмануть Биби. На самом деле врачи не менее своих пациентов стараются жить надеждой.

Позже она узнала, что в случае закупорки кровеносных сосудов и кровоизлияния наилучшим для нее диагнозом с наибольшими шансами на полное выздоровление стал бы абсцесс головного мозга, представляющий собой заполненную гноем пустоту, вокруг которой воспаляются клетки этого органа. Такое заболевание опасно для жизни, но лечится антибиотиками и кортикостероидами. Обычно хирургическое вмешательство оказывается излишним.