Джон О'Хара - Жажда жить

— Правильно сварили, мэм?

— То, что надо. Кстати, Мэри, кто сейчас убирает мою комнату?

— Я, мэм.

— Видишь, какая штука, я вчера испортила платье. Оно валяется в шкафу. Выбрось его.

— Такое красивое платье, — вздохнула Мэри. — Да, мэм, вам звонили с фермы, спрашивали, доставить вам сегодняшнюю почту сюда или пусть там дожидается?

— Пусть дожидается.

— Между прочим, — спохватилась горничная, — хоть для почты еще рано, вам рассыльный принес письмо. Оно на кухне. Сейчас принесу. По-моему, это счета, а может, реклама какая-то.

— Неси.

Мэри вернулась в письмом в руках:

— Виновата, мэм, я открыла его.

— Разве мистер Брок или я разрешали тебе открывать что-нибудь?

— Но ведь это не что-нибудь, мэм, это всего лишь газетная вырезка.

— Все равно, письмо адресовано мне, а ты его открыла. Тебе еще многому предстоит научиться, и если хочешь сохранить свое место, учись поживее и кончай болтать за завтраком и совать нос в чужую переписку. Между прочим, это важное письмо. Для твоего сведения, мы с братом владельцы этой газеты. Можешь идти.

— Вы забыли про письмо мистера Райхельдерфера, мэм.

— Говорю же — свободна. Или собралась и его открыть?

— Я увольняюсь, мэм, — сказала Мэри.

— Договорись обо всем с кухаркой, а пока оставь меня в покое. Не мне же ты будешь подавать заявление. Тем более не я тебя нанимала.

— Вот-вот, в том и беда. Никто не знает, кто в этом доме хозяин.

— Вон отсюда!

Мэри вышла, и Грейс, взяв оба конверта — от Пола и тот, что побольше, — направилась в библиотеку. Сначала она просмотрела газетную вырезку. Это была первая полоса специального выпуска, посвященного выборам, и одна заметка была обведена синим карандашом. Она гласила: «По предложению одной нашей подписчицы, пожелавшей остаться неизвестной, печатаем схему расположения избирательных участков в Форт-Пенне. Это делается для удобства читателей, которые ранее не могли определить расположение участков в различных районах города по номерам. Выражая признательность читательнице, редакция выплачивает ей наградные в размере 5 долларов. „Часовой“ и впредь намерен отмечать интересные предложения, „всякую всячину“, а также редкие фотографии, присланные для публикации на страницах газеты».

Грейс улыбнулась и тут же, согнав улыбку с лица, надорвала конверт с письмом от Пола.

Дорогая Грейс,

сейчас четыре часа утра, я пишу это письмо, сидя у Вас в библиотеке. Так и не смог заснуть. Брок вернулся и сразу прошел к себе в спальню. Я пытался читать, но слова расплывались перед глазами, вот я и спустился в библиотеку.

Не то чтобы у меня было много чего сказать Вам, просто пишу, что придет в голову. Сначала должен признать, что заблуждался в своем анализе и оценке Вашего поведения и характера. Странно, но это признание ничуть меня не смущает, потому что, окажись я прав, неприятный эпизод, конечно, сделался бы, с Вашей помощью, приятным, однако же, поскольку этой помощи не последовало, я вижу теперь, что Вы верно сказали: «Это должна быть любовь» или если не любовь, то страсть, загадочное по своему происхождению и не поддающееся контролю чувство. Это заставляет меня снять обвинение, будто Вы намерены завязать серьезные отношения с джентльменом, с которым мы встретились после приема в гостинице. Пересматривая факты в свете моего нового представления о Вашей эмоциональной уравновешенности, выражаю уверенность в том, что Вы будете способны справиться с ситуацией, если она, конечно, возникнет. Я не мог не заметить, что этот господин моложе Вас, что не мешает Вам держать ситуацию под контролем, не давая ей принять такие формы, как у нас с Вами.

Сколь бы поверхностны ни были мои знания в области психологии, я легко мог бы найти психологическое оправдание своему поведению. Боюсь, однако, что Вам, человеку, в психологии не сведущему, трудно будет их принять. Так что просто приношу свои извинения. Восхищаюсь Вами, такие женщины, как Вы, мне еще не встречались. А сегодня (сейчас пять сорок утра) восхищаюсь еще больше, чем обычно. Надеюсь, Вы напишете мне. Я сообщу свой адрес.

Всегда Ваш, Пол.

P. S. Поблагодарите Брока от моего имени за гостеприимство. Оставляю 5 долларов для кухарки и два для горничной.

П. Р.

Грейс прошла на кухню и отдала кухарке пятидолларовую купюру.

— Ну что, Мэри сказала, что увольняется?

— Да. И слава Богу. Нечего ей здесь делать. Повсюду свой нос сует, да еще и язык длинный. Не спорю, чистюля, но этого недостаточно, чтобы здесь работать. К тому же у чистеньких часто бывают грязные мысли.

— С чего ты взяла? У нее что, грязные мысли были?

— А то. Однажды она мне сказала: «Как увижу пару, всегда могу понять, спят они вместе или нет». И еще: «Пусть как угодно прячутся, меня не обманешь».

— Что это она вдруг?

— Ну, мисс Грейс, — улыбнулась кухарка, — прислуживать холостяку — это не то же самое, что прислуживать мужу и жене.

— A-а, ясно, — протянула Грейс.

Она вернулась к себе, когда Мэри убирала кровать.

— Это тебе. — Грейс протянула ей два доллара. — От мистера Райхельдерфера.

Мэри заколебалась.

— Бери, бери, — настойчиво повторила Грейс. — Говорю же, это не от меня, а от мистера Райхельдерфера.

— А с чего бы мне чаевые? Ведь он здесь только сутки провел.

— Он щедрый человек и всегда так делает. Кухарке пять оставил.

— Скажите ему спасибо. — Мэри положила деньги в карман фартука.

Грейс промолчала. Она взяла трубку настенного телефона и нажала клавишу с надписью «гараж».

— Это миссис Тейт. Машину к подъезду, пожалуйста. Я еду на ферму. — Она повесила трубку и повернулась к Мэри: — Закончишь убирать позже, когда я уеду.

Мэри что-то пробормотала.

— Что-что? — не расслышала Грейс.

— Хорошо, говорю, мэм.

— Да нет, ты что-то еще сказала. Ну, выкладывай.

— Я сказала, я сказала… ну ладно. Я сказала: «Как тут закончишь? Слишком много работы для одного человека».

— Наоборот, чаще всего слишком мало для одной горничной. Даже для такой, что разглядывает постели, чтобы понять, кто в них спал. Я хочу, чтобы ты собрала свои вещи и сегодня же уехала из этого дома.

— Ага, вижу, кухарка наболтала?

— Наша кухарка никогда не болтает. Мы с ней разговаривали.

— Ну как же, разговаривали. Наверняка наплела вам бог знает что.

— Убирайся отсюда. — Грейс прошла в ванную и заперла за собой дверь. Когда она вернулась, Мэри уже нигде не было видно.

У девушки, принимающей рекламные объявления, была комплекция доярки с молочной фермы и белоснежные зубы, которые она, увидев Грейс, обнажила в ослепительной улыбке. Видно было, что она узнала ее и отнюдь не удивлена появлению.

— Добрый день, миссис Тейт.

— Добрый день. Вы что, ждали меня? — осведомилась Грейс.