Элена Ферранте - История нового имени

Я спрятала журнал под стопкой книг. Вечером, лежа в постели, я открыла его, стала просматривать содержание и чуть не подпрыгнула. В журнале была статья Нино. Статья Нино в серьезном на вид журнале, почти в книге, не в жалком студенческом листке, для которого он два года назад предложил мне написать заметку о моей полемике со священником, а в настоящем солидном журнале, издаваемом взрослыми для взрослых. Я смотрела и не верила своим глазам: Антонио Сарраторе. И я лично знала этого человека! Он был всего на два года старше меня!

Я начала читать статью, почти ничего не поняла и вернулась к началу. В статье говорилось о Планировании (с большой буквы) и о Плане, тоже с большой буквы. Написано было невероятно сложным языком. Но я понимала, что держу в руках его душу, которую он, ни словом не обмолвившись, подарил мне.

МНЕ.

К глазам подступили слезы. Лишь глубоко за полночь я отложила журнал. Рассказать про него Лиле? Дать ей почитать? Нет, ни за что: это мой журнал. Тем более что наша дружба с Лилой прервалась; встречаясь, мы кивали друг другу: привет! — да изредка обменивались парой дежурных фраз. Она меня не оценила. В отличие от Армандо, Нади и Нино. Вот кто мои настоящие друзья, вот кому я могу доверять. Они разглядели во мне то, что Лила упорно не желала замечать. Видимо, все дело было в том, что она смотрела на меня глазами нашего квартала. Глазами Мелины, которая, утонув в безумии, увидела в Нино своего бывшего любовника Донато.

Я не хотела идти на свадьбу Пинуччи и Рино, но Пинучча специально пришла ко мне, принесла приглашение и так явно ко мне подлизывалась, выспрашивая моего совета по самым разным поводам, что я не смогла отказаться, хотя остальных членов нашей семьи на свадьбу не позвали. «Я не виновата, — извинялась Пинучча, — это все Стефано». Брат не только отказался дать ей денег на покупку квартиры (дескать, он все вложил в новую лавку и обувной магазин, и сам на мели), но и вполовину сократил список гостей. Довольно и того, говорил он, что ему придется платить за подвенечное платье, услуги фотографа и угощение. Жениха скупость Стефано раздосадовала даже больше, чем невесту. Он мечтал о такой же шикарной свадьбе, как у сестры, и надеялся на новую квартиру с видом на железную дорогу. Но, хотя он стал хозяином сапожной мастерской, лишних денег у него не было, в том числе и потому, что он тратил не считая и недавно купил себе «Фиат-1100», оставшись без гроша. После долгих и яростных споров молодожены согласились обосноваться в старой квартире дона Акилле, выселив из спальни Марию. Они решили, что будут на всем экономить и вскоре купят себе квартиру лучше, чем у Лилы и Стефано. «Мой брат — сволочь, — горько заключила Пинучча. — Для жены у него всегда деньги есть, а для родной сестры не нашлось».

Я промолчала. На свадьбу я пришла с Маризой и Альфонсо, который, казалось, только и ждал подходящего случая, чтобы показаться во всем блеске — не неуклюжим школьником, с которым я привыкла видеться в классе, а привлекательным и воспитанным молодым человеком с иссиня-черными волосами, такой же аккуратной бородкой и томным взором карих глаз. Костюм сидел на нем не мешком, как на многих других парнях, а подчеркивал стройность его отлично сложенной фигуры.

Я надеялась, что Нино придет вместе с сестрой; его статью я внимательно изучила и весь журнал прочла от корки до корки. Но, поскольку у Маризы появился официальный кавалер — Альфонсо, — то он сам заехал за ней и пообещал привезти назад, и Нино на свадьбу не явился. Я старалась ни на шаг не отходить от этой парочки, чтобы случайно не столкнуться нос к носу с Лилой.

В церкви она сидела в первом ряду, между Стефано и Марией. Она стала еще красивее, чем прежде, — глаз не оторвать. Прием устроили в том самом ресторане на виа Орацио, где чуть больше года назад праздновали свадьбу Лилы и Стефано. Мы все-таки случайно столкнулись с Лилой и обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Меня усадили за один из дальних столов вместе с Маризой, Альфонсо и каким-то белокурым мальчишкой лет тринадцати; Лила и Стефано занимали центральный стол, предназначенный для новобрачных и свидетелей. Как много изменилось за какой-то год, думала я. Ни Антонио, ни Энцо не было в городе — они служили в армии. Кармен и Аду пригласили, потому что они работали продавщицами в колбасных лавках, а вот Паскуале — нет; впрочем, он мог и сам не пожелать принимать приглашение от людей, которых то ли в шутку, то ли всерьез обещал убить собственными руками. Не было и его матери, Джузеппины Пелузо, как и Мелины с детьми. Зато семейства Карраччи, Черулло и Солара присутствовали в полном составе и сидели за почетным столом рядом с флорентийскими родственниками — уже знакомым мне антикваром и его женой. Я видела, как Лила разговаривала с Микеле и неестественно громко смеялась. Иногда она бросала взгляд в мою сторону, но я сразу отводила глаза: мне было и грустно, и противно. Да что ж она все смеется-то, удивлялась я. Лила чем-то напомнила мне мою мать: она так увлеченно играла роль замужней женщины, так развязно себя вела, отпускала на диалекте такие сальные шутки… Она полностью завладела вниманием Микеле, хотя рядом с ним сидела его девушка — бледная от гнева несчастная Джильола. Только Марчелло время от времени обращался к будущей невестке, пытаясь хоть чуть-чуть ее приободрить. Ох, Лила, Лила: опять она перегибала палку, опять заставляла всех страдать. Я заметила, что Нунция и Фернандо смотрят на дочь неодобрительно.

Торжество проходило спокойно, если не считать двух мелких эпизодов, не имевших значительных последствий. Вот первый из них. Среди гостей был Джино, сын аптекаря, недавно обручившийся с одной из дальних родственниц Карраччи — худощавой девицей с пучком каштановых волос на макушке и лиловыми кругами под глазами. С годами он стал еще отвратительней, и мне делалось жутко при мысли о том, что когда-то я с ним встречалась. Он уже тогда был себе на уме и таким и остался; кроме того, он провалился на экзаменах, что не добавляло ему радости. Со мной он давно перестал здороваться, но продолжал крутиться вокруг Альфонсо, то притворяясь обходительным, то подкалывая его гнусными намеками с сексуальным подтекстом. В тот день он явно сгорал от зависти (Альфонсо сдал экзамены на семерки, а на свадьбу пришел с Маризой, которая не только была хорошенькой, но и смотрела на Альфонсо влюбленными глазами) и вел себя вызывающе. За нашим столом, как я уже говорила, сидел симпатичный и очень робкий белокурый подросток, сын родственника Нунции, когда-то эмигрировавшего в Германию и женившегося на немке. Я была слишком поглощена собственными мыслями и не уделила ему достаточного внимания, но Альфонсо с Маризой всячески старались его поддержать. Альфонсо задавал ему разные вопросы, следил, чтобы официанты не обнесли его очередным блюдом, и даже позвал с собой на террасу полюбоваться на море. Они как раз возвращались к столу, весело переговариваясь, когда Джино, ухмыльнувшись, вскочил со своего места и, отмахнувшись от пытавшейся удержать его подруги, уселся за наш стол.