Элена Ферранте - История нового имени

Даже когда мы решили искупаться, мне так и не удалось восстановить наше старое доброе трио. Бруно толкнул меня в воду, и от неожиданности я ушла под воду и намочила волосы, чего я терпеть не могла. Когда я вынырнула, Нино и Лила уже уплыли на несколько метров вперед и с серьезным видом продолжали беседу. Они очень долго не выходили из воды, хотя плавали не слишком далеко от берега. Наверное, им было так интересно разговаривать, что они отказались от дальнего заплыва.

Лишь к концу дня Нино в первый раз обратился ко мне.

— Почему бы нам не встретиться после ужина? Мы за вами зайдем, а потом проводим до дому, — бросил он небрежно, словно заранее ждал, что мы откажемся.

До сих пор они еще ни разу не предлагали нам встретиться вечером. Я вопросительно посмотрела на Лилу, но она отвела взгляд.

— Дома у нас мама Лилы, — заметила я. — Нельзя же вечно оставлять ее одну.

Нино ничего не сказал, и его друг тоже промолчал. Мы уже собирались прощаться, когда Лила вдруг сказала:

— Завтра вечером мы идем в Форио, звонить моему мужу. Можем вместе зайти в кафе, поесть мороженого.

Меня ее слова рассердили, но еще больше меня рассердило то, что случилось потом. Едва мальчики направились в сторону Форио, как Лила, собирая свои вещи, набросилась на меня с упреками, как будто я целый день, каждый час и каждую минуту, совершала ошибку за ошибкой, включая мой ответ на предложение Нино, слишком явно противоречивший тому, что сказала она. Я не очень хорошо поняла, чем ей не угодила, но одно было несомненно: я перед ней провинилась.

— Почему ты весь день липла к Бруно?

— Я?

— Да, ты. Не вздумай больше оставлять меня наедине с этим типом.

— О чем ты? Вы сами убежали вперед. И ни разу не остановились.

— Не мы, а Нино.

— Ты могла ему сказать, что хочешь нас подождать.

— А ты могла бы сказать Бруно, чтобы шел побыстрее. Раз он так тебе нравится, сделай одолжение, гуляй с ним одна. И вообще делай что хочешь.

— Я приехала сюда ради тебя, а не ради Бруно.

— Что-то не похоже. Ты всегда поступаешь так, как тебе удобно.

— Если тебе не нравится, как я поступаю, я завтра же уеду.

— Да ну? А вечером прикажешь мне одной идти и есть с ними мороженое?

— Лила, это ты предложила пойти с ними в кафе.

— Мне надо позвонить Стефано. Если бы мы случайно их встретили в Форио, получилось бы некрасиво.

Мы продолжали пререкаться даже дома, после ужина, несмотря на присутствие Нунции. Нельзя сказать, что мы ссорились, просто наговорили друг другу гадостей, не слыша и не пытаясь понять друг друга. Нунция, которой надоели наши препирательства, печально покачала головой и сказала:

— Завтра после ужина я пойду с вами в Форио.

— Туда долго идти, — сказала я.

— С чего это нам идти пешком? — резко вмешалась Лила. — Вызовем такси, деньги у нас есть.

На следующий день, помня, что накануне мальчики пришли на пляж раньше нас, мы с Лилой явились туда к девяти утра, но никого не обнаружили. Лила ужасно разозлилась. Мы ждали, но их не было ни в десять, ни в одиннадцать. Они появились около двенадцати и с почти заговорщическим видом сообщили, что раз вечером мы встречаемся, то они решили посвятить утро учебе. Реакция Лилы меня поразила: она на грубом диалекте послала их подальше, добавив, что они могут учиться хоть с утра до ночи и что их здесь никто не держит. Нино и Бруно сделали вид, что не приняли ее слова всерьез, и заулыбались, как будто она удачно пошутила. Тогда Лила накинула платье, подхватила сумку и быстрым шагом направилась к дороге. Нино бросился за ней, но вскоре вернулся. Он был мрачней тучи. Лила оскорбилась по-настоящему и ничего не желала слушать.

— Отойдет, — с нарочитым спокойствием сказала я и пошла купаться. Затем немного позагорала, съела бутерброд, поболтала с ребятами и заявила, что мне тоже пора домой.

— А что насчет планов на вечер? — спросил Бруно.

— Лине надо позвонить мужу, и мы пойдем в Форио.

На самом деле поведение Лилы взволновало меня не на шутку. Что означала эта вспышка гнева? С какой стати она так разозлилась на их опоздание? Неужели она потеряла над собой контроль? Почему она позволила себе обойтись с Нино и Бруно так, как привыкла обходиться с Паскуале и Антонио, а то и с братьями Солара? Иначе говоря, как капризная девчонка, а не как синьора Карраччи?

Домой я пришла запыхавшаяся. Нунция стирала купальники и полотенца. Лила сидела у себя в комнате и, как ни странно, что-то писала. На коленках у нее лежала тетрадь. Она прищурила глаза и нахмурила брови. На кровати валялась одна из моих книг. Давненько я не видела, как она пишет.

— Ты перегнула палку, — заметила я.

Она пожала плечами, но не подняла глаз от тетради. За этим занятием она просидела почти до самого вечера.

Вечером она разоделась, как перед приездом мужа, и мы направились в Форио. К моему удивлению, Нунция, никогда не выходившая из дома и ничуть не загоревшая, попросила у дочери помаду и подкрасила губы и щеки. «А то я как из могилы встала», — объяснила она.

Мальчиков мы увидели сразу — они стояли возле бара, точно часовые у караульной будки. Бруно остался в пляжных шортах, только рубашку сменил. Нино был в брюках и безупречно белой рубашке; свои непослушные волосы он так тщательно пригладил, что, на мой взгляд, утратил часть своей привлекательности. При виде матери Лилы они оцепенели. Мы уселись под зонтиком перед входом в бар и заказали пломбир. Нунция пришла в благостное настроение и болтала не умолкая, обращаясь исключительно к мальчикам. Она с восхищением говорила о том, какая красавица мать Нино, рассказала несколько историй из времен войны и жизни нашего квартала, поинтересовалась у Нино, помнит он их или нет; тот отрицательно покачал головой, и тогда она посоветовала: «Спроси у матери, она наверняка все помнит». Лила нетерпеливо ерзала на месте, пока не сказала, что пора звонить Стефано; она встала и зашла в бар, направившись в сторону телефонных кабинок. Нино сразу сделался молчаливым, но эстафету подхватил Бруно, продолживший поддерживать беседу с Нунцией. Я с неудовольствием отметила, что он нисколько не мямлит и не запинается — не то что в разговорах со мной.

— Извините, я на минутку, — сказал вдруг Нино, поднялся и вошел в бар.

— Надеюсь, он не собирается за нас платить? — обеспокоенно зашептала Нунция мне на ухо. — Я тут самая старшая, это моя обязанность.

Бруно услышал ее шепот и сказал, что за все уже заплачено: они не могут позволить, чтобы платила синьора. Нунция успокоилась и принялась расспрашивать Бруно о колбасной фабрике его отца, не забыв упомянуть мужа и сына, у которых тоже своя фабрика — обувная.

Лила долго не возвращалась, и я заволновалась. Оставив Нунцию с Бруно, я тоже пошла в бар. Неужели разговор со Стефано так затянулся? Я подошла к кабинкам, но обе стояли пустые. Я остановилась посреди зала и стала осматриваться, но поняла, что мешаю сыновьям владельца, которые обслуживали столики. Слева виднелась чуть приоткрытая дверь, выходившая во внутренний дворик. Я толкнула ее и неуверенно выглянула наружу. В нос шибануло запахом старой резины и курятника. Во дворе никого не было, но я заметила в ограде проход, за которым начинался сад. Я пересекла заваленный ржавым железом двор, но, еще не дойдя до ограды, увидела Лилу и Нино. Дул легкий ветерок, на деревьях шелестела листва. Они стояли, прижавшись друг к другу, и целовались. Нино лез рукой ей под юбку. Лила пыталась ему помешать, но не отрывалась от его губ. Я попятилась назад, стараясь не шуметь. Вернувшись на свое место, я сказала Нунции, что Лила все еще в кабинке.