Бертран Блие - Вальсирующие, или Похождения чудаков

Мы же мчимся в сторону Безансона по 91-му шоссе. Проезжаем. Уже можно и посмеяться. Наугад колесим по бесконечным долинам. Съедаем ту еду, которую отпускники приготовили для дорожного пикника: сандвичи, бананы. Они все предусмотрели. Даже полный бак бензина. Маленький «рено» бежал довольно шустро. К тому же так приятно ехать на французской машине. Мы взбирались все выше, кружили, становилось все менее лесисто и все более каменисто. Перевал мы миновали при великолепной погоде. Но Мари было совершенно наплевать на многовековые кедры над нашими головами и на снежные бляшки вдоль дороги. Она с недовольным видом дремала.

– Ты спишь?

– Нет.

И мрачно смотрела на все из-под опущенных век.

– Полюбуйся на ледники, по крайней мере, – язвительно сказал я. – Ты ведь так хотела все это увидеть!.. Вот они! Как раз напротив!

– Лучше трахните-ка меня, мне надо кое-что выяснить…

И начинает расстегивать платье.

– Да, Мари… Сейчас же…

Нет ничего лучше, чем перепихнуться после бессонной ночи, после пережитых волнений. Мы любимся на обочине дороги среди пышных елей. Сменяя друг друга, методически и не спеша делаем свое дело, прибегая к уловкам, которые в альпийских условиях только усиливают ощущения. И будто само собой даем ей кончить раз, два, три раза, как взрослой девушке. Откинувшись в засохший овечий помет, она шепчет: «Если бы вы знали, как мне хорошо! – и хищно сжимает зубы. – Какое сильное наслаждение в области зада я испытываю. И как помогают моему оргазму все эти горы вокруг!» Мы получаем свою долю удовольствия. Но она – только благодаря нам! Нам!.. Спасибо, Жак, за то, что ты настроил инструмент! Какой подарок ты нам сделал! Сожалеем, что плохо о тебе думали. Прости нас, братишка!..

После одиннадцати, не спавши, мы двинулись дальше.

Останавливаем выбор на станции, которая нам понравилась. На щите написано: «Катайтесь на лыжах по-французски в Фруад-ле-Нивель». В любом случае пришлось остановиться, здесь оказался тупик, дальше дороги не было.

Кругом ни одного шале. Только дома, эдакие кубики из серого бетона, какие встретишь и в Тулузе, и в Мюлузе. Разница лишь в том, что эти забрались высоко в горы. Они были того же цвета, что и мачты с инертно висящими на них проводами. Ни одна птица на них не сидела! Ну и еще были тут грейдеры, бетономешалки и рабочие в желтых касках, сновавшие в этом дьявольском грохоте со стальными брусьями на плечах.

У Мари не было сил продолжать поездку и вообще куда бы то ни было ехать. Пришлось оставить ее в зеленоватом снэк-баре посреди скопища людей, пришедших пожевать кускус [11]. Бар назывался «За веревку».

– Не двигайся с места, – сказал я ей. – Жди спокойно. Мы только обследуем окрестности и постараемся найти тихое местечко в горах.

Мечтали мы о пастушьей хижине. Но кругом были одни камни. Все тропинки вверх заканчивались камнями. Никакого жилья. Ничего. Только плавающий в небе орел словно ждал нашего прихода. А машина, вынужденная взбираться вверх на первой скорости, дымила, как локомотив. Самое было время бросить ее! Я столкнул ее в пропасть. Она разбилась, издав красивый звук, эхом отозвавшийся в окрестных горах. В этих местах фараонам вряд ли удастся ее отыскать, ведь здесь – конец света, планета Марс. Спускаемся на цыпочках, скользя на камнях, и добираемся до нашей симпатичной станции. Строителей уже нет – рабочий день кончился. Забираем Мари, которая начала психовать, слушая без конца песни Ум Кальсум [12]. Я говорю ей, что мы уезжаем отсюда. «Лучше давайте трахаться. Самое приятное дело!» И тут, проходя мимо большого кооперативного магазина под названием «Альпийская звезда», обнаруживаем на странице приклеенной газеты «Дофине» наши портреты. Мы с Пьеро снова стали «звездами». На сей раз попали на первую полосу. С Жаком посредине, в лучшем виде. Опять все начинается сначала, и никак нельзя прекратить эту историю. Заголовок «Убийцы образцового надзирателя!» звучал подобно фанфарам. Не хватало только суммы вознаграждения за поимку. Кажется, Мари действительно была права: нам не оставалось ничего лучшего, как воспользоваться ее телом.

Посылаем ее купить газетенку, которая так хорошо информирована, которая такая объективная, такая привлекательная для масс. Радость чтения вкушаем в набитом рабочими автобусе, на котором спускаемся в долину – навстречу домам, трехзвездным тюрьмам. Газета служила нам ширмой в тех случаях, когда глаза какого-либо араба приглядывались к нам особенно настойчиво.

Новости выглядели довольно диковинно… Жак находился в больнице в тяжелом состоянии. Вместо того чтобы не выводить его из комы, эти идиоты врачи совершили чудо, чтобы он мог поскорее оказаться в кутузке. Мы же из-за револьвера проходили по делу как соучастники убийства. Эти окаянные ищейки быстро связали разные события. Мы стали опасными людьми, нападавшими на парикмахеров, готовыми якобы на все врагами общества.

– О том, чтобы ты осталась с нами, не может быть и речи, – объявляю Мари, когда мы высаживаемся в Гапе. – Мы слишком заразны. Воспользуйся шансом: ты не имеешь прав на газетную сенсацию.

– Но надолго ли это, – отвечает она. – Мюлузский брадобрей уже успел навонять, наговорив обо мне все, что угодно. Я в полном дерьме вместе с вами.

– Дура ты несчастная! Ты ведь не приходила к надзирателю. Ни в чем не замешана. Никому не сделала зла. Можешь вполне рассказать им, что тебя принудили… Доставь нам удовольствие и сматывайся. Возвращайся в Пьюи к родителям!

– В самый сладостный момент в жизни? – спрашивает она. – Да ни за что на свете!

Мы занимались ею почти всю ночь. Как одержимые. Похоже, что страх утраивал наши силы. Чем больше мы себя изматывали, тем меньше уставали. Более того: догадывались, что скоро нам будет не до желаний. Словно чувствовали приближение сумерек. Мы трахались, как приговоренные к повешению. Особенно хорошо это шло на искусственной коже новой тачки. Далеко, кстати, не худшей в нашем послужном списке: это была древняя «15 СВ» фирмы «ситроен». Единственная, которую нам удалось быстренько стибрить на стоянке в Гапе. Дьявольская оказалась находка. Сцепление кренилось набок, амортизаторы готовы были отдать душу. Что касается руля, то он выглядел чемпионом в танце шимми, которым все так увлекались в 30-е годы. Пока я старался как-то держать его в руках, Пьеро трахал на заднем сиденье Мари, и мои бедные уши страдали от барабанной дроби их ног. Мы больше не обсуждали, как срезать вираж. Я ехал со средней скоростью 60 км/час. Когда же позади меня наступала тишина, я тормозил. Измотанный Пьеро садился за руль, а я занимал его место в объятиях Мари. И мы двигались дальше.

Находясь на заднем сиденье 15-й, ожидая заслонов, обыска и мотоциклистов-полицейских, я как мог лучше обрабатывал Мари. А она в свою очередь щедро одаривала меня, несмотря на толчки и удары по голове. Иногда фары проезжавших машин освещали ее глаза, рот и белокурые волосы. Как завороженный, я старался запомнить это для будущего карцера. Бедра Мари, задницу Мари, талию Мари, Мари в состоянии блаженства, Мари изогнувшуюся, Мари отдающуюся… Голые плечи, протянутые руки, растрепанные волосы, блестящие зубы. Все это охранники и надзиратели не смогут у меня конфисковать. Даже роясь в моих внутренностях, даже выщипывая мошонку. Все это не отнять, ясно? Эти кадры останутся со мной. Пригодные для моего собственного фестиваля! Все классические произведения я смотрю по заказу! Можете избивать меня, можете загнать в яму. Вам не справиться со мной! Сегодня мне показывают «Последнюю мазурку», и я не намерен пропустить ее! Обожаю трагические страсти!..