Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой

– Ну что, Сапог, как тебе видуха Афгана. Красиво? – спросил я Сапога, показывая на зарево заката.

– Да, нормально, – ответил Сапог.

– Э-э-х! Ну что, пацаны, может обдолбимся на фоне этой красоты?! – воскликнул Хасан, после чего достал чарс и пару сигарет.

– Забивай, Хасан, забивай, сейчас не грех курнуть, никаких тебе обломов, ни жары, ни ветра, ни стрельбы, – ответил я ему и спросил Сапога: – Сапог, а давай курни немного плану, а то ведь так и не поймешь всей этой жизни до конца.

– Ну ладно, попробовать можно, – ответил, колеблясь, Сапог.

– Курни-курни, Сапог, а то ведь не познаешь настоящего кайфа, – добавил Хасан, забивая сигареты.

– Туркмен, а ты как насчет курехи? – крикнул я в люк.

– Не, я не буду, мне и так ништяк.

– Ну, как хочешь, наше дело преложить.

Хасан прикурил одну сигарету и передал мне, я пару раз затянулся и передал косяк Сапогу.

– На, Сапог, держи, втягивай дым вместе с воздухом. Видел, как я делал?

Сапог кивнул и взял косяк, он его повертел, потом поднес к губам и начал втягивать дым.

– Сапог, ну че ты ссышь, ближе подноси «гильзу», не бойся косяк тебя не укусит, – сказал я.

Сапог затянулся и стал кашлять.

– Я же тебе говорю, с воздухом тяни, дурак.

Откашлявшись, Сапог сделал еще одну затяжку, но уже послабее, выпустив дым он произнес:

– Я слышал, что с первого раза обычно не цепляет.

– Где это ты слышал? – спросил Хасан, и затянулся дымом от второго косяка.

– На гражданке еще, – ответил Сапог.

– Это на гражданке с первого раза не цепляет, а в Афгане цепляет еще до того, как косяк забьешь, – сказал я, смеясь.

– Почему? – спросил Сапог, выпуская дым, и одна бровь его резко поднялась вверх.

Я заметил, что Сапога уже начало накрывать, но он об этом пока еще не знает.

– Да ты передавай косяк дальше, а то с брони свалишься, – сказал я Сапогу.

– Че?

– Косяк, говорю, передавай Татарину. Замкнул что ли?

– А-а. А почему? – вдруг ляпнул Сапог, отдавая косяк Уралу.

– Че почему? – я уставился на Сапога.

– Почему в Афгане сразу цепляет?

– Потому что на гражданке беспонтовая солома, а здесь чарс. Понимаешь? – ответил Хасан.

– А-а.

– А где твой автомат? – спросил я Сапога.

– В БТРе.

– Ты посмотри, – вот мой автомат, у Хасана, вон, автомат с собой, у Урала, – я посмотрел на Урала, и не увидев у него гранатомета спросил: – А где твоя труба, Татарин?

– Да ну ее нах-й.

– А если духи?

– Ну и х-й с ними.

– Татарин, ты че, давай тащи свою трубу сюда.

– А на хрена она мне?

– Будешь духов ею глушить, как булавой, ты же потомок Чингиз-хана.

– Да отвяжись ты, Юра, лучше Сапогу, вон, мозги парь.

Сапог в это время пытался втиснуться в люк, у него это получилось, правда, с трудом, после этого мы его на броне в этот вечер больше не видели. Видно тяжко было Сапогу, на измены упал, но ничего страшного, по первой такое случается со всеми.

Мы остались втроем на броне, и тут я вспомнил одну историю по гражданке.

– Пацаны, хотите, один прикол расскажу?

– Ну давай, приколи, коль не шутишь, – прошипел Хасан.

– Один мой знакомый по гражданке рассказывал, – он жил рядом с нашим детдомом и часто к нам забегал, его мать у нас в столовой поварихой была. Говорит, раз захотелось плану курнуть. Ну, думает, надо слетать, как стемнеет за анашой, пока бабки есть. А планом банковал на хате один барыга, жил он в соседнем квартале. Ну, тот цепляет червонец и к барыге на хату, цепанул пакет плану и пошел домой. Домой пришел, план затарил, а перед сном решил накуриться ништяк. Разделся, забил косяк, свет в комнате вырубил и пошел на балкон курить. Ну, рассказывает, курнул я косяк, походил по комнате, чую – не цепляет ни хрена, я второй забиваю, и его тоже курнул, подождал, никакого понту. Ну, думаю, кинул меня барыга еб-.ный, сейчас я с ним разберусь, беру пакет и валю к нему на хату разборки наводить. Пришел, звоню, дверь открывается, на пороге стоит этот барыга и смотрит на меня вылупив шары. Я ему пакет сую со словами: "Ты че, мол, туфту мне толкаешь, план твой ни хрена не цепляет, ты че меня за черта считаешь, что ли, на, забирай свою солому и гони мне мои бабки ". Тот подождал, пока я заткнусь, и говорит уссыкаясь: «Да ты на себя посмотри», и тычет мне пальцем в живот, я глаза опустил и оху-л, на мне были надеты всего лишь трусы и носки. Ну, ни хрена, думаю, заморочки, а я ведь почти два квартала по городу так прошагал.

– А дальше че, дальше че? – спросил смеясь Хасан.

– Да ниче, этот барыга дал ему напрокат трикошку с рубахой и домой отправил.

Колонна в это время проезжала между двумя кишлаками, жители кишлаков стояли вдоль дороги, размахивая всякой дребеденью для продажи или обмена, в основном это были чумазые бачата, некоторые из них подбегали вплотную к БТРам и что-то выкрикивали. Проезжая мимо них я развел руками и помахал, мол, ничего не надо, они корчили нам рожи, и показывали языки. Мы, глядя на них, стали закатываться смехом, эти бачата были похожи на чертиков, я даже представил их с рожками и хвостиками, ну – натуральные чертята. Вот вырастут из этих чертят большие черти, и будут потом стрелять в нас из засады, я даже начал представлять, как эти бачата превращаются в злых и страшных душманов. Я посмотрел на свой автомат, блин, перестрелять бы их, пока еще они маленькие, промелькнула у меня в голове страшная мысль, но какая-то внутренняя сила сдерживала меня от такого безумного выпада, значит, мы еще не превратились в законченных злодеев.

Минуя кишлаки, колонна направилась к горам, которые простирались вдоль границы с Ираном, но горы эти находились на афганской территории, Иран был за ними. Справа от нас был крутой спуск в низину, а примерно в километре протекала небольшая речка, рядом с речкой были брошенные огороды, которые заросли травой, немного в стороне находился небольшой разрушенный кишлак, по всему было видно, что в нем уже давно никто не живет.

Подъезжая ближе к горам, технику начали расставлять на блоки, ротный нас обрадовал по рации, оказывается, наш БТР планировали поставить на крайний блок, у подножия горы, еще ротный передал, что по прибытию на место мы должны будем окопаться вместе с БТРом. Беспокоиться нам было о чем, крайний блок – он все-таки крайний, да к тому же рядом с горой, ночью стоять наблюдающим в таком месте не очень завидная перспектива, ну да хрен на него, такое случалось уже не в первый раз, так что постоим еще, главное – ловушек побольше наставить.

Но вот мы стали подъезжать к этой горе, осталось три БТРа, наш, взводного и машина Грека.

БТР взводного стал на краю спуска в долину, машина Грека отъехала на полкилометра назад и остановилась у какого-то полуразваленного дувала, мы направились к горе и стали у ее подножья, на краю спуска в низину, как и БТР взводного, который стоял напротив, примерно в километре от нас.