Щепак Карлович - Обыкновенное порно

Она идет за ним, как в гипнотическом трансе, поднимается по лестнице многоэтажки в квартиру. Он отворяет дверь и пропускает ее вперед.

– Добро пожаловать в мою берлогу.

Боже, что она видит! Это не квартира, это студия, студия творческого человека. Везде на стенах фотографии, какая-то аппаратура в разных углах. Примерно понятна принадлежность Виктора Семеновича к определенному занятию.

– Вы фотохудожник?

– Нет, я режиссер.

– А почему Вы мне раньше этого не говорили?

– Зачем? Суета все это. Сейчас, ведь уже знаешь?

«Ой! Не может быть!» – Она верила, и волшебство случилось. Она попала именно туда, куда страстно хотела. Значит, прожектора снились ей не напрасно? Это судьба.

– Располагайся. И будь хозяйкой. С дороги нужно отдохнуть.

Все у него в доме аккуратно, методично разложено по полочкам. Анка ходит по комнатам, трогает вещи, рассматривает фотографии детей обильно развешенных по стенам – изучает пространство, где она будет жить и, возможно, станет знаменитой. В том, что это обязательно произойдет, она не сомневается – ведь не зря она здесь. Из ванной комнаты слышится шум воды. Виктор Семенович принимает душ, фыркает от удовольствия и бормочет какую-то песенку. «Трям-пи-пури-пури-рам» Анка немного послушала под дверью ванной. Интересно слышать, как шелестят струи воды о тело и возится человек, который за такой короткий срок стал близким. На миг представила его голым и улыбнулась этой странной мысли. Когда он вышел, Анка весело прыснула. Какой он смешной не в строгой одежде, а в полосатой пижаме с короткими рукавами и штанишками!

– Ну, как, хорош? – улыбается Виктор Семенович

– Вы забавный.

– Я на тебя сейчас посмотрю. А ну быстро в душ. Вот тебе халат и полотенце, а я приготовлю тебе постель, у меня гости – редкость, тем более такие привередливые.

– А где ваша жена? – невинный вопрос невпопад повис в воздухе многозначительной глупостью и захотелось сейчас же проглотить свой язык. Бестактность не к лицу хорошеньким девушкам. А вдруг Виктору Семеновичу этот вопрос неприятен? Но тут же с облегчением вздохнула когда он ответил с присущей ему легкостью.

– Какая жена? А-а-а. Я холостяк. Убежденный холостяк.

Анка стоит под душем. Мягкие струи теплой воды ласкают кожу. Она смотрит на себя в огромное ванное зеркало. «Какая я красивая!» Юное тело, шарики груди, как бильярдные из драгоценной слоновой кости, ничего лишнего, втянутый живот, стройные бедра и аккуратный пушок, прикрывающий женское лоно. Анка повернулась перед зеркалом и придирчиво осмотрела себя со спины. Фигура совершенна. Нимфа! Никто из одноклассниц не похвастается таким же телом. «все они мыльницы – ни рожи, ни кожи». Только года через два произойдут с ними кое-какие положительные изменения, а она уже сейчас женщина. И это открытие льстило ее самолюбию. Из еще немного угловатого тела с острыми коленками со всей силы рвалась обновленная женщина – внешне ничего не изменилось, нет, но свет изнутри, сквозь кожу, глаза, еще по детски розовые губы. Походка, поворот головы, плавно – как училась на репетициях. Вот так, вот так. Улыбнуться. «А может, я, Афродита!»

– Принцессе, покои, – взмахом руки, кавалера восемнадцатого века, Виктор Семенович указал на спальню с огромной кроватью.

– А Вы где будете спать?

– Я? – рассмеялся он. – На коврике в прихожей. Ложись спать, а мне работать надо. Спокойной ночи.

Анка юркнула под тяжелое одеяло не снимая халата. Даже не думала она, что так повезет ей в жизни. Как будто с неба из-за туч выглянул ангел и сказал, нет, не сказал – спросил, указав пальцем: «Знаешь, кто это?» Анка знала. Фотография из альбома в сундуке под замком, старая, порванная однажды пополам, и затем с любовью склеенная кусочками газеты с обратной стороны. «Мама, а дядя Денис, ведь не мой папа?», «Нет», «А где мой папа?» «Умер, твой папа…» – со злостью сказала мама – «Чтоб, он сдох». Анка, вскоре выкрала фотографию, все равно мать годами в сундук не заглядывает.

Слышно, как щелкает печатная машинка в соседней комнате и иногда позвякивает, когда кончается торопливая строчка на бумаге. Работает. Что же там такое он пишет? «А вдруг, я – его вдохновение? И он сейчас взялся, наконец, за давно брошенный сценарий, и переделывает под меня?»

Он напишет гениальный сценарий, и она дебютирует в этом фильме. Как прилетевшая комета из неизвестных глубин космоса к Земле ослепит, восхитит своим волшебным светом, игрой мерцающих пылинок своего шлейфа. Так становятся знаменитыми. Она – великая артистка, разъезжает по странам с визитами. Корреспонденты добиваются аудиенции, вспышки фотокамер на официальных встречах. И все это даст ей Виктор Семенович! Приятно защемило в паху от таких мыслей, распалив любопытство до зуда в пятках. «Интересно, аж жуть!» Неудобно как-то. А если очень сильно хочется? Анка вскочила решительно, отбросив одеяло и вышла в студию. Виктор Семенович мельком отвлекся от работы, чтобы посмотреть на нее.

– А что Вы пишете?

– Сценарий. Через две недели делаем сцену.

– Для меня? – сердце ёкнуло в предчувствии. Анка мельком глянула на последнюю строчку: «На животе кровь, размазана…» – Прочтите.

– Рано еще, – уклончиво ответил Виктор Семенович отвернув машинку текстом к стене. – Как закончу, тогда прочитаю. А то неинтересно будет. Выпьешь со мной?

– Да. – неожиданно для себя сказала Анка, вспомнив бокал с шампанским. Приковывающая взгляд магия пузырьков, согревающая сладкая жидкость. Согреться сейчас надо, Анка чувствовала как ее трясет. Это не от холода, а от пере возбуждения.

– Тогда принеси виски, вон из того бара. Ты любишь виски со льдом?

Анка не знает что такое виски со льдом, но она все равно выпьет, Виктор Семенович дурного не предложит.

– Хотя… Нет. Пожалуй я сам выберу для тебя напиток, подозреваю, виски, тебе не понравится. – Сказал он и порывисто пошел к стенному бару. Долго возился у отрытой дверцы, выбирая. Наконец воскликнул осененный идеей. – Хочешь сладкое?

«Он. Это он»

Восхищенный взгляд на ловкие, энергичные движения Виктора Семеновича. Да, да именно так двигался он, так же улыбался, смешно дотрагивался до переносицы двумя пальцами, смотрел с прищуром и иногда поводил плечом вперед, словно ему мешала складка одежды. Анка попробовала повторить движение плечом. «Дурочка. На придумывала, я же никогда его не видела.»

– Спасибо, – прошептала одними губами приняв дрожащей рукой бокал с вином.

Анка пьет тягучий рубиновый сироп, тяжелым драгоценным цветом просвечивающий настольную лампу, в немом обожании смотрит мудрейшему человеку на планете в глаза. Виктор Семенович рассказывает, очень интересную историю, мягким, ровным голосом. «Тореадор держит в руке пику, бык наступает, пика против рогов, и взгляд врагов, долгий глаза в глаза…» Анка не следит за сюжетом, потеряла нить рассуждений, слушает только, ласкающий, гипнотизирующий голос. И от этого острые импульсы удовольствия нежно берут за соски, наливают их теплым свинцом, быстрой волной бегут вниз живота согревая тело и увлекая за собой все мысли. С каждой волной хочется охнуть и расплыться медузой на кресле. Ничто ее не остановит, если он вдруг захочет чего-то большего. Глаза блеснули влагой, призывно, со всей силой очарования проснувшейся в Анке женщины.