Джон Карр - Охота на цирюльника

– Вот именно, мисс Гленн, – подтвердил оратор, благожелательно осклабясь, хотя выглядел он так, словно мечтал о том, когда же все уйдут и позволят ему вернуться к литературе. Он был так тяжеловесно вежлив, что всем стало неудобно. – Вот именно. Очаровательные подробности. Но я уверен, что утомляю этих джентльменов, которые, возможно, не интересуются…

– Нет, вы только подумайте! – воскликнула Пегги, обращаясь к Моргану. – Хэнк, злодей, в конце концов, я проиграла вам пари! Придется мне теперь ставить всем коктейли. Ужасный позор! Разве вы так не считаете, милый мистер Перригор?

Уоррену это совсем не понравилось.

– Пари? – переспросил он. – Какое пари? Кто заключал пари?

Кто-то больно лягнул его в ногу под столом.

– Оказывается, – продолжала девушка, – вчера ночью мой шотландский берет все же не влетел в каюту мистера Перригора! Мне чертовски повезло, потому что теперь я уж наверняка потеряла его; но раз берет не у них, то и дело с концом. Как раз перед тем, как мистер Перригор начал свою замечательную речь… – Она благоговейно посмотрела на него. Он прокашлялся. Лицо его исказилось злобной гримасой. Уоррен это заметил. Заметила и миссис Перригор. – Как раз перед тем, как мистер Перригор начал так замечательно говорить, он сказал мне, что в его каюту ночью ничего не влетало. В общем, боюсь, я навсегда потеряла мой чудный берет.

– Не-сом-нен-но, – заявила миссис Перригор, злобно глядя на Пегги в монокль. – На павубе быво ужа-асно темно, вегно, мой дохогой?

– Да-да. Но милые мистер и миссис Перригор были со мной так любезны, верно, миссис Перригор? То есть я хочу сказать, все это было просто ужасно, но, в конце концов, что тут поделаешь? Я считаю, лучше покориться судьбе, чем устроить скандал и побеспокоить всех, правда?

– О да! – Лицо миссис Перригор оставалось непроницаемым. – Пгизнаю, я почти ничего не знаю. Возможно, лишь малую то-олику. Но… ах, мой дохогой, так как я почти увегена, что слышала, как по кгайней меге шестеро пьяных пиговали на палубе, я признаю, что вовсе не удивилась бы, найдя утгом у себя на полу и нечто большее, чем бегет. Как я заявила утгом стюагду…

– Стюарду? – изумленно уставилась на нее Пегги. – А где же в то время был ваш муж, миссис Перригор?

Муж миссис Перригор, которому не терпелось вернуться к излюбленному занятию – сбивать шляпы с литературных авторитетов, – поспешил вмешаться:

– Дышал воздухом, мисс Гленн. Просто дышал воздухом. Ха-ха! Люблю откровенные виды, свободную и несдержанную прямоту нашей современной молодежи, не стесненную, не связанную, не ограниченную древними предрассудками…

У миссис Перригор тут стал такой вид, что не будь она стеснена, связана и ограничена древними предрассудками, то охотно треснула бы супруга по голове блюдом с копченой рыбой.

– Я… Короче говоря, мне это нравится. Видите ли, мы с женой – люди свободных взглядов. Ха-ха!

– Да? – спросила миссис Перригор.

– Полно, полно, Синтия. Ах, молодость, молодость – или, как говорят французы, jeunesse, jeunesse. Помнишь, что сказал Д.Г. Лоуренс Джеймсу Джойсу? Ха-ха-ха!

– Дохогой Лесли, – холодно произнесла его супруга, – вавилонские оггии и пигы в честь богини Иштаг в духе Пьега Луи очень хогоши в книгах. Но если твой эстетический вкус не оскогблен этими пигушками на палубе почтенного лайнега в два часа ночи пгямо у тебя под окнами, то я должна пгизнать, что гешительно не согласна. Мивочка, мои пегеговогы со стюагдом носили… чисто деловой хагактех…

– Да ну? – спросила Пегги.

– …и огганичивались, – миссис Перригор чуть повысила голос, – тем, что я позвонила, откгыла двегь и спгосила – мой муж может вам подтвегдить – можно ли что-то пгедпгинять, чтобы пгекгатить шум. Увегяю вас, я гваз не сомкнува до самого утга.

Мистер Перригор еще раз заявил: всем следует помнить, что именно ответил Джеймс Джойс Д.Г. Лоуренсу. Морган понял: пора вмешаться, прежде чем стороны закончат обмениваться колкостями и вцепятся друг другу в волосы. Он был ошеломлен. Куда же подевался изумруд? Морган не собирался отчитываться ни перед лордом Стэртоном, ни перед капитаном Уистлером, но факт остается фактом: они стянули вещицу стоимостью в пятьдесят тысяч и бросили в иллюминатор одной из двух кают. Если изумрудный слон каким-то невероятным образом все же исчез, значит, Стэртон лишился огромной суммы денег, а на карьере капитана Уистлера, скорее всего, придется поставить крест. Что-то не так. Кайл заявил, что в его каюте ничего не было и имеется свидетельство того, что Цирюльник не мог забрать слона из каюты доктора. С другой стороны, Перригоры не спали; они слышали шум на палубе и, разумеется, заметили бы, если бы что-то бросили к ним через окно, и, уж конечно, обнаружили бы находку утром. Его ошеломление росло. Что же случилось?

Морган постарался изобразить самую обаятельную улыбку (хотя ему самому казалось, что его лицо расплывается в зловещую маску) и принялся успокаивать и обхаживать миссис Перригор. Между прочим, при ближайшем рассмотрении она оказалась вовсе не безобразной; и он продолжал это дело с удовольствием. Уоррен молча наблюдал за странной переменой в поведении приятеля. Морган посочувствовал женщине и пылко отчитал неизвестных пьяных кутил, которые помешали ей спать. Даже тонко намекнул на то, что ему все равно, о чем беседовали Джеймс Джойс и Д.Г. Лоуренс; наверняка два таких известных старых распутника не могли говорить ни о чем хорошем.

– …однако, по правде говоря, миссис Перригор, – продолжил он, доверительно склоняясь над ее стулом, – я тоже слышал шум, хотя не могу утверждать, поскольку меня там не было, вы понимаете…

– О, вповне! – с облегчением заявила миссис Перригор и села поудобнее. Морган понял, что его слова дошли до ее королевского слуха. – Пгодолжайте!

– Тем не менее, по-моему, вчерашний шум не очень напоминал… ну, скажем, дионисийский кутеж; скорее всего, это была обыкновенная потасовка. Кулачный, так сказать, бой, – пояснил Морган, подыскивая какое-нибудь заумное определение. – Особенно потому – вы уж простите мне такую вольность, миссис Перригор – что дама с вашим обаянием, с вашим вкусом, которая, несомненно, знает толк в утонченных чувственных наслаждениях, наверняка снисходительно отнеслась бы к моральной неустойчивости как мужчин, так и женщин, если бы только они отличались известной степенью деликатности. Более того…

– О-о, ну что вы! – воскликнула миссис Перригор, награждая его игривым взглядом. – Повно, мистер Морган, вы ведь едва ли ожидаете, чтобы я всецево согвасивась с вами, правда? Хе-хе-хе!

– Конечно! Совершенно верно, миссис Перригор! – воскликнул Уоррен. До него наконец дошло, что Хэнк пытается расположить к себе старушку, и он неуклюже поспешил на помощь другу. – Мы знаем, что вы славный малый. Абсолютно. Помните, что сказал коммивояжер фермерской дочке?