Владимир Маканин - Повесть о Старом Поселке
- Название:Повесть о Старом Поселке
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2001
- Город:Москва
- ISBN:5-227-01066-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Маканин - Повесть о Старом Поселке краткое содержание
Повесть о Старом Поселке - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Отец не отвечает, он о чем-то шепчется с матерью, а затем, откашлявшись, говорит:
— Понимаешь, сын... Заглянуть бы тебе туда надо. А мы с матерью старые и уже не сможем.
— Не понимаю.
— Конечно, у тебя есть много всяких дел, а я, сын, это хорошо знаю. Но он все-таки твой родной брат...
Ключарев едва улавливает смысл: отец просит во время командировки заглянуть в Поселок и поправить могилку Юрочки, умершего двадцать пять лет назад. Отец говорит с какой-то боязнью напороться на отказ. Текут и скользят витиевато-осторожные фразы:
— ...как-никак твой родной брат. И к тому же уважение к умершему. И ты не подумай, что тут какая-то религиозность. Не в Боге дело. И современная мораль тоже за это. Я это точно знаю, читал.
Берет трубку мать. Голос тоненький, а ее всегдашняя, пахнущая травой и мятой скороговорка сливается в единый распев:
— Сынок, мы уж, видно, никогда не выберемся, съезди ты, кто же еще — двадцать пять лет исполняется — съезди, две рябинки над могилой — написали, что одной уже нет, не следит никто...
Мать спешит — она, как всегда, побаивается телефона, то есть того, что разговор вдруг прервут.
И Ключарев ей — тихо и успокаивающе:
— Да, мама... Да, мама... Конечно, мама...
Он говорит жене о просьбе родителей, о дороге и о том, что надо уже сегодня собраться.
— Не увидишь ты Поселка, — заключает он. — А жаль. А давай на будущее лето вместе поедем?
Идея Ключареву уже нравится. Он закуривает, обволакивается дымом, Майя ставит чайник. «Спите, а ну спите. Не переговаривайтесь!» — заглядывает она к детям... Ключарев сидит, упершись локтями в стол, дымит и неторопливо выкладывает хорошие, набегающие к вечеру мысли:
— А почему бы нам не поехать? Деньги?.. Возьму лишнюю статейку у Рюрика — вот дорога уже оплачена! — Он счастливо вздыхает: — Сейчас я как бы на разведку поеду... А уж будущим летом — все вместе катанем.
— Он тебе письмо прислал.
— Рюрик?
— Да.
— Не похоже на него. Наверное, не дозвонился... Слушай. И поедем мы — я, ты, дети — все вместе и на весь отпуск, а?
Майя уже тоже увлеклась:
— Мне кажется, я ничему не удивлюсь, когда туда приеду. Как в знакомое место. Ты столько рассказывал, и сестра Анечка рассказывала — я уже вполне представляю...
— Поселок представляешь?
— Ну да.
— Э, нет... Нет, друг мой. Поселок — это надо видеть. Есть, например, там перелесок, а за ним Лысая горка. О Господи!
Ключарев замолкает от невозможности высказать. Он переполнен. Он только покачивает головой... И вот так, покачивая головой и улыбаясь, идет с кухни — подходит к своему столу и вскрывает письмо: «Уважаемый тов. Ключарев. Ввиду специфики работы... та-тата-та... и в силу ряда обстоятельств в нашем институте... та-та-та-та... мы вынуждены в дальнейшем отказаться от Ваших услуг внештатного работника. С уважением. Рюриков»... А, черт!
— Что такое? — спрашивает Майя оттуда, с кухни.
— Да ничего. Но маленький денежный ручеек кончился.
Майя подходит, пробегает глазами письмо:
— Плохо... Я ведь привыкла на ручеек рассчитывать.
Ключарев минуту молчит — думает.
— Я чувствовала, что что-то неладно. Видимо, Рюрик тебе звонил. А когда не дозвонился, решил написать...
— Не звонил он. Письмом отказать удобнее.
Майя сникла — так всегда, если неприятность случается на ночь глядя. Она вертит в руках письмо. Ключарев же решает, что наплевать. И слава Богу, унижения кончились. Будет он еще расстраиваться в такие минуты!..
— И поедем мы туда все вместе. Главное, я хочу, чтоб дети — понимаешь! — чтоб дети увидели.
Он продолжает говорить и достает чемодан — щелчок замка, первый звук дороги.
— Ты все-таки позвони Рюрику, — говорит Майя тихо.
— Ладно. (И не подумаю.)
— Ты ему как бы между прочим. Ведь не может быть, чтоб он отказал тебе без объяснения...
А Ключарев опять о своем, о Поселке, — и начинается как бы дуэт. А руки укладывают в чемодан необходимое (руки Ключарева) или вынимают из шкафа, молчаливо предлагая: «А это возьмешь?» (руки жены)... Неужели они не помнят, как рабски, буквально за копейки, работал ты для них ночами?.. Ничего они, Майя, не помнят. Это мы помним, а они не помнят... Руки (жены) хлопочут, из отобранной горы тряпок руки выбирают самое необходимое и укладывают на дно в нужном порядке, а затем руки (это уже руки Ключарева) застегивают чемоданчик, сдавливая его так, что немеют пальцы.
Наконец Рюрик забыт. Проводы — вещь святая. И вот те самые тихие минуты, когда все готово и собрано, а стука колес еще нет. И Ключареву опять хочется быть лучше и проще.
— Жена, — говорит Ключарев нарочито торжественно, как на сцене, — я хочу помыться перед дорогой!
— Слушаюсь, полковник.
— Жена.
— Что такое?
— Люби мужа. Помни его. Не дерзи. Майя в конце концов вспылила:
— Болтун! Ей-богу, надоело.
А Ключареву не надоело ничуть. Он балагурит, открывает кран и наполняет ванну. Горячо. Пар. Он обожает этот водяной жар и блаженную расслабленность тела. И когда уже вылезает, раскрасневшийся и чистый, басит:
— Ах, хорошо!
Он босо шлепает к постели — перед этим открывает окна настежь, — лежит не укрываясь, дышит.
— И ведь не простынет! — говорит Майя с оставшейся укоризной в голосе.
И верно, он не простынет. Это похоже на некий внутренний механизм (последняя ниточка Старого Поселка, добротность генов и естественного отбора), и этот механизм сам собой через полчаса-час как бы нашептывает Ключареву на ухо — даже если Ключарев спит, пьян, болен, в любом случае, — он вдруг нашептывает: «Хватит. А вот теперь встань и прикрой окна», и тут Ключарев послушно выполняет, даже если он спит, пьян или болен. Но пока сигнала нет, можно лежать и лежать, хотя сегодня и холодно, и ветер.
— И надо ж быть таким здоровым! — продолжает Майя, оглядывая его не без зависти. И рассуждает уже деловито: — В нашей суматошной московской жизни для тебя это как подарок...
Ключарев с наслаждением вдыхает холодный воздух и говорит любимое словцо:
— Дар.
На минуту он грустнеет, думая о том, чей это дар. И откуда он. Последняя ниточка.
Ночь. Ключарев пока не спит. Он лежит, и вокруг темнота комнаты, и уже подступает сон. (Завтра дорога!) Хочется закурить, затянуться, — не надо бы, ночь уже... И вдруг думается. О письме Рюрика. Ключарев еще тогда понял суть письма, но жене не сказал: лишняя обида. То дерьмо, которому Ключарев не написал отзыв, вроде бы в стороне, но — за него просила Наташа, а к Наташе вхож некто Шикин. Свой человек. Свой, а не просто так. А Шикин и Рюрик приятели (как можно быть приятелем Рюрику — да, говорит, дружу с мумией, а что?)... Так что круг легко и понятно замкнулся. Свои люди.
Или — и тоже ненавязчиво, спокойно — представляется вся эта компания, застолье и шум, и руки всех тянутся к тем замечательным фужерам с поразительно тонкими ножками. О Ключареве они уже поговорили. Мельком, конечно. И вот Наташа (и это она уже острит, пошучивает) бросает фразу: «Ключарев не помог нам с отзывом — зато поможет в другом!» В переводе с юмора это означает, что внештатную работу заберут у Ключарева и передадут кому-то. Может быть, тому же дерьму, который без отзыва, а может, и другому или третьему — не суть важно. Важно, что деньги будут там, среди них, в их группе. Были у них, у них и останутся.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: