АНДРЕЙ ЛОМАЧИНСКИЙ - Д Н К Негодной Крови

– Здравствуй, Джесс! Гуд монинг. Ты не обижайся… То я в шутку. Просто получилось всё как-то по-дурацки… Я не хотел тебя бить. Мозги по пьяне заклинило, вот силы и не расчитал…

– Заткнись! Мне деньги нужны.

Мамашин бойфренд пошел в свою комнату и стал там довольно громко рыться. Потом двигать что-то тяжелое. Потом скрипеть матрасом. Наверное забыл, где заначку на кокаин последний раз прятал. Небось у мамани своровал, своих то у него отродясь не было. Наконец бойфренд появился в дверях с уже вдвойне виноватой рожей:

– Извини, Джесс, у меня только 83 доллара…

Джессика вырвала деньги из рук бойфренда, прошла в свою комнату и заперла дверь на ключ. Быстро скинула джинсы и кофточку, одела чистое бельё, а старую одежду сложила в полиэтилленовый мешок для мусора. Туда же следом улетел и свёрток с трусами. После горного марша ее тело пошипывало и зудело, на кожу налипло достаточно пыли, превратившейся в гразные разводы, но в душ она решила предусмотрительно не ходить – чёрт его знает, чего они там в полиции исследовать будут, вдруг что-нибудь важное смоется. Ну вроде всё, пора. Она пошла к машине, а сожитель застыл в проёме дверей, удивлённо таращась на ее мешок.

– Джесс, ты чё обиделась? Ты чё, вещи забираешь? Уходишь, да?

– Не дождешься, выродок! Сам вали отсюда, пока шериф не приехал, – крикнула ему в ответ Джессика и завела мотор.

В участок, местный шерифс-департмент, она добралась минут за сорок. Это в городах такие заведения в пяти минутах езды. Старый коп внимателно выслушал её историю, но составлять протокол не спешил. Он не сомневался, что Джессике накануне здорово досталось, хотя разбивать случившее на два совершенно независимых инцидента ему казалось глупостью. Он отложил в сторону свой блокнот, откинулся на спинку своего кресла с колесиками, и мелко перебирая ногами, вплотную подъехал к девушке. Потом привстал, нагло вторгся в «интимное жизненное пространство», что подсознательно и ревностно мы оберегаем вокруг себя, и пристально, в упор, уставился в ее глаза. Джессике стало крайне неуютно:

– Сэр, вы что мне не верите?!

– Не верю. Что тебя трахнули насильно – верю! Кто трахнул то? Приятель, папаша, отчим? А ну признавайся давай!!! И не надо сюда доктора Лейдена приплетать. Небось с дружками обкурилась марихуаны с крэком – такую глупость на нормальную голову не выдумать. Чего, его миллионы отсудить захотела?

– Я вам правду говорю.

Старый полицай тяжело вздохнул и потянулся к телефону. Минут пять трепался с кем-то, потом достал небольшой розовый листочек. Нацарапал пару слов и вручил его Джессике.

– Поедешь в Эльдорадо Хиллз. Вот по этому адресу в Кайзеровском госпитале пойдешь в отделение амбулаторной гинекологии. Потом поедешь в Пласервилль в районное полицейское отделение. Там сдашь свои зассаные шмотки или какие еще там у тебя вещдоки имеются. Только запомни – вначале на обследование, потом в полицию. Если ты в другом районе свое изнасилованное дупло не засветишь, то боюсь, что у нас твоей легенде ни один коп не поверит. А так материал на ДНК у тебя возьмут в Эльдорадо Каунти, и Плэйсерским полицаям, хочешь, не хочешь, этим делом заниматься придется. Я протокола составлять не буду – ну получишь ты условный срок за свою брехню и сбежишь куда-нибудь во Флориду. А мне здесь жить! Как потом достойному человеку в глаза смотреть буду? Не хочу на себя черной метки вешать – я коп честный!

– У меня это… У меня страховки нет. Сколько эта гинекология стоит?

– Тю, дура! Я ж тебе направление от шерифа дал. Бесплатно всё! Вали, пока сперма в твоей норе совсем не сопрела. Если ты правду сказала, то ужучишь мужчинку, кем бы он не был.

Через час Джессика, задрав и раздвинув ноги, возлежала в гинекологическом кресле, а молодой доктор крутился вокруг нее, то чего-то вымеряя, то фотографируя всю срамоту самым крупным планом на здоровый поляроид, словно кадр сезона в порнографический журнал. Впрочем, право на фотодокументацию она дала сама, подписавшись на каких-то формах с длинным непонятным текстом на адвокатском языке. Потом доктор недовольно цокал языком – от отсутствия опыта он вподряд запорол уже второй рэйп-кит. Это так специальный стерильный набор называется, в небольшой одноразовой коробочке есть всё необходимое для забора биоматериала при изнасилованиях. Из всех дырок взяты необходимые мазки, смазы, смывы. В специальную пробирку надергали волос с головы, а в другую кучеряшек, с того, что пониже, липкими плёнками прошлись по лобку, животу, по заднице. Ну ка, прижмитесь губами к этому кружочку. Ну и что, что липкий, ничего, что противно – целуй его взасос. Теперь отпечатаем кожу щек. Затем прямо из пузыря катетером выпущена моча, наплевано слюны в баночку, набраны пробирки с кровью. Наконец медицинским почерком, абсолютно нечитабельным и напоминающим кардиограмму при тяжелой аритмии, накорябано страницы полторы. Под этой шифрофкой подписывается врач, затем просит Джессику поставить рядышком и её каракулю… Всё, вы свободны, счёт пришлём полицейскому управлению.

А вот и само полицейское управление. После врачебного освидетельствования настроение дрянненькое, но это еще цветочки, перед тем, что предстоит. Увидев, что следователь женщина, Джессика облегченно вздохнула. А зря – лучше бы мужик был, эти своих жертв-пострадавших полегче пытают. А так придется второй раз изнасиловаться – первый раз физически на месте преступления, второй раз морально на снятии показаний у детектива. Вообще-то это самый натуральный допрос, просто слово такое применяют к подозреваемым, а не к потерпевшим, хоть методы часто общие. Кто-кто, девочка, говоришь тебя изнасиловал? Доктор Лейден!? А не пройти ли тебе на полиграф? Ну чего боишься, бояться тебе нечего, коли правду говоришь. На детекторе лжи полиграфист довёл Джессику до слёз. Так не бывает – слишком правдиво! Иш как чернила по ленте кидает! Ты, наверное, контрамеры принимаешь. Признавайся, мошенница, где такому научилась?! После процедуры в пользу Джессики вступилась сама следачка, вполне справедливо урезонивая излишне ретивого полиграфиста: ну посмотри ты на нее, ведь совсем соплячка, образование ниже уровня моря. Какие тут могут быть контрамеры? Пуще всего на свете полиграфисты ненавидят давать заключение в пользу испытуемого – аллергия у них на слова «диссепции не обнаружено». Это так брехня по научному называется. Но за неимением малейших зацепок пришлось признать, что детектор лжи Джессика прошла. Делать нечего – трусики и одежда изымаются из личной собственности мисс Шумейкер в полную собственность Штата Калифорния, как вещественные доказательства. Дело об изнасиловании взято в производство.