Михаил Логинов - Право на выбор

Уздечкин продолжал перечислять заслуги и недостатки старого ноутбука, но Олег слышал лишь фрагменты его речи. Он тащился впереди, разрезая толпу тяжелой сумкой как форштенвнем корабля, пытаясь вспомнить, где же надо выходить на поверхность из подземного перехода. Страх того, что можно выйти не там где надо и увеличить путешествие еще на один спуск-подъем, ощущался почти физически.

Они поднялись все же там где нужно. Единственный таксист запросил за свои услуги сумму, которую Толик удачно сравнил с годовым бюджетом Никольского района Вологодской области.

— Не бедность, но принцип, — сказал он, с разбега втискиваясь в полузаполненную маршрутку. Ошарашенным пассажирам он мгоновенно объяснил, что именно его сумку можно давить и даже топтать — ничего в ней бьющегося нет. Олег, уже осознавший, что сумка с бьющимся доверена именно ему, пролез следом и удачно забрался в конец салона, всего лишь раз коснувшись сумкой пола и два раза соседей по поездке. Сумку пришлось положить себе на колеи.

От Средней Рогатки до «Пулково» маршрутка домчалась за пять минут (все это время Толик рассказывал про свои ноутбуки, а Олег пытался сообразить какой из них сейчас врезался ему в ноги). Еще один рывок до стойки регистрации — хоть и десять минут в запасе, с воздушным флотом лучше не шутить. У стойки выяснилось, что можно было и не истязать себя багажными перебежками: вылет омского рейса перенесли на два часа.

— Уу, рогатые, бородатые и молока не дают! — со злостью сказал Толик. — Ты как хочешь, а я пошел в буфет. Пиво надо уравновесить.

Московские аэровокзалы имеют одно преимущество перед питерскими: от городской черты до летного поля — десятки километров и в машине можно обсудить то, что не обсудили в городе. Именно этим занимались сейчас Котелков и Владислав.

— За удовольствие видеть мэром Ирхайска своего кандидата, придется раскошелиться. В первую очередь, на персональный состав. Если я все же соглашусь возглавить процесс, то вызыву на площадку тех, кто мне нужен. Некоторым придется дополнительно доплатить за срыв летних планов. Сейчас как-никак август. Кто-то собирает грибочки, кого-то надо вытаскивать с пляжа. Сколько придется заплатить тем, кто откажется наотрез, ты представляешь. А мой принцип известен — работаю только с командой. Проверенной. Все инородные включения делаю сам. Кстати, «Микола» своих отзывает?

— Информации нет. Но, сам знаешь, эти ребята привыкли работать от транша до транша, а транши им должны приходить два раза в месяц. Когда контракт с «Миколой» будет расторгнут, они уйдут сами; к тебе проситься не будут.

— И не возьму.

Помолчали. За окном мелькнул МКАД, а уж дальше по сторонам помчались навстречу скоростройные коттеджные поселки.

— Влад, как считаешь ты сам, «Микола» успел опоганить площадку?

— Подозреваю, что опоганил. Сам Савушкин просил прислать на кампанию кого угодно, хоть амнистированных чеченских полевых командиров, лишь бы не пидоров. Я специально уточнил: он подразумевал в обеих смыслах слова.

— Придется начинать с капитального ремонта. Значит, без Гречина не обойдется.

Влад согласно кивнул.

— Мне будет нужен в Москве шустрый орговик, со стажем как минимум в одну кампанию. Всех, кто мне нравится, я беру в Ирхайск, поэтому, в столице такого человека наймешь сам. Он начинает с того, что находит три оперативные типографии.

— А не лучше ли…?

— Владушка, первый день, что ли? Или это комплекс Садового кольца? Как бы тебе объяснить: Москва на сегодня это единственный город в России, в котором можно гарантированно отпечатать то, что тебе нужно и гарантированно что-то купить. Я понимаю, дешевле будет посадить этого шустрика в Ирхайске и если приспичит, гонять на машине в Омск или Катер [2] . Екатеринбург. за тиражом. А если в Омске в типографии выходной? А если в Катере что-то откажутся печатать, потому что Россель дружит с нашим губернатором? Рассчитывать можно только на Москву.

Влад опять кивнул.

— Еще один принципиальный момент по финансам. По моим предчувствиям, врага можно только затоптать ногами. Значит, ставка на местные кадры. На каждом участке — план по голосам и за его перевыполнение, кустовые получают премии. Причем, независимо от общего результата. Даже если из десяти девять слили, а на десятом перебор в один голос, начальнику куста премия выдается все равно.

— Нет вопросов. Да это же копейки, в сравнении с общим бюджетом.

— Сам понимаю, что копейки. Важен принцип: человек нормально отработал в своем квадрате, значит, должен получить премиальные.

— Еще какие нюансы?

— А больше никаких. Остальное — после осмотра на месте. Тем более, приехали.

— Первым делом Гречин и Гулин отправились искать текилу по всему Горноалтайску. Гулин ее просто любит, а Гречин с ним, за кампанию. Мужики классные, особенно шаман Гречин, жаль ты их не увидишь. Искали долго, но нашли единственное место. Бармен долго стирал пыль с бутылочки, и три раза спросил: вы всерьез будете пить или решили приколоться. Разве что предоплату не взял. Они выпили по сто грамм, потом по пятьдесят и ушли в творческий процесс. Через два дня вернулись. Опять выпили текилки. Бармен на них все смотрит, как эти древние ацтеки на бледнолицых бородатых заморских богов. Потом в третий раз пришли, опять текилу заказали. А нету. Почему? Бармен извиняете: ну, вы же понимаете, была у нас одна бутылочка на весь Горноалтайск (думаю, сказал бы, на всю республику — не соврал бы) так вы ее и выпили. Вы уж извините, из такого экзотного, у меня только «Джони Уокер» и китайская настойка на семи гадюках.

Бар аэропорта «Пулково», в котором уже второй час сидели Уздечкин и Гусаренко, был безусловно богаче и представительней своего горноалтайского аналога, но Толик, отвергнув импортную экзотику, сосредоточился на клюквенной настойке. Олег поддержал его на пятьдесят граммов, а потом только грел пальцами запотевший бокал «Туборга». По теории правильного пития, такой переход считался опасным, но Олег рассудил, что выпить столько же, сколько и друг, было бы гораздо опаснее.

Конечно, уже давно следовало бы пожелать Гусару пожелать попутного ветра и удалиться — заемная купюра лежала в кармане. Но, то ли непривычка бросать человека на вокзале, так и не посмотрев уехал он или нет, то ли просто… Чего гадать, просто домой возвращаться неохота.

Окончательно Олег успокоил себя, тем, что процесс русской выпивки отчасти сравним с процессом приручения, а если так, тут уже возникает французский летчик со своей теорией ответственности за прирученных. Пусть друг, с его внешней и внутренней перегрузкой, пройдет на посадку, Тогда и домой с чистой совестью. Так чем же кончилась исторя с текилой?