Татьяна Веденеева - Сияющий ангел

Его волновала только дочь. Ситуация казалась абсолютно тупиковой. Какой-то замкнутый круг. Он не хотел вспоминать, с чего все это началось. Он знал, с чего. С Андрея. Ну и что он мог тогда предпринять, чтобы оградить дочь от него? Убить разве что? Вздрогнул от этой мысли.

“Хорошо, что не убил. А то бы Аньки уже не было на свете. Ненормальная”.

А что они имеют сейчас? Сплошной кошмар. Не надо было ей разрешать работать в газете, пусть бы шла к матери.

Сейчас предстоит пережить очередной тяжелый вечер. Хорошо, что Игорь остался. Ну, и полюбила бы Игоря. Чем ей Игорь не подошел? Замечательный человек. Так нет же. А еще лучше — вышла бы замуж за границей.

“Стоп!”

А то опять все по кругу. Господи, как он устал решать нерешаемое.

Поднявшись в квартиру, первым делом спросил, чем занималась Анна. Узнав, что дочь в хорошем настроении, даже поела, даже подышала свежим воздухом на улице, Александр Станиславович с беспокойством спросил:

— Что-то произошло в мое отсутствие?

— Звонил доктор, вроде сказал, что у Андрея улучшилось самочувствие. Подробней не знаем.

— Да вы что?

Тут же набрал номер Александра Леонидовича. Услышав все из первых уст, обрадовался. Сразу позабыл, как буквально минуту назад с ненавистью думал об Андрее. Это все нервы. Нужно успокоиться, улыбнуться и идти к дочери.

— Да, а Гарик здесь?

— Они смотрят альбом в Аниной комнате. Сказать, что вы пришли?

— Не нужно. Я сейчас выпью кофе и сам схожу.

Дверь в комнату была приоткрыта. Анна увлеченно перебирала фотоснимки, Гарик с интересом рассматривал их. Отец на долю секунды замешкался у двери. Может, пусть побудут сами? Вон Анна какая веселая. И тут же сам себе удивился. Что это он, в самом деле? Анна веселая, потому что Андрей пошел на поправку.

— Добрый вечер, чем занимаемся? Ну что, Анюта, возвращается твой Андрюха, я только что разговаривал с Александром Леонидовичем.

— Ты присаживайся, папа, ты очень вовремя, — с серьезным видом сказала Анна.

Александр Станиславович прошел в глубину комнаты и присел рядом с дочерью. Пока шел, показалось, что комната меняется или движется. Не понимая, что происходит, невольно тряхнул головой.

— Ты чего? — спросила Анна.

— Да так, показалось что-то, — и осекся.

Разве минуту назад он не наблюдал из-за двери, как Анна и Игорь с интересом перебирали фотографии? А теперь они отрешенно смотрели куда-то мимо него. Никакого альбома, равно как и других предметов, ни на столе, ни где-либо в комнате не было. Куда-то отодвинулась мебель, став полупрозрачной, да и сама комната, особенно стены колыхались, как будто были сделаны не из кирпича, а из ткани. Все было в движении, не стремительном, а еле заметном, еле ощутимом, как в замедленной съемке.

Александр Станиславович ущипнул себя. Анна это заметила.

— Значит, ты это тоже видишь?

Отец не ответил. Он просто не мог определить, что он видит. Может, у него кружится голова? Откуда он знает?

— Ия, разве обязательно его во все посвящать? — спросила Анна, повернув голову к окну.

— Лучше, чтобы вы все были вместе. Ты одна все равно не справишься.

Посмотрев в ту сторону, куда обратилась дочь, Александр Станиславович невольно вздрогнул. Там у окна стояло нечто, очертаниями напоминающее человека, женщину, и все же чем-то отличающееся от людей. Во-первых, ослепительный свет, в котором находился силуэт, не давал толком рассмотреть говорившего, представляя его в размытых очертаниях. Во-вторых, голос, прозвучавший в ответ, был таким высоким, что его едва улавливало человеческое ухо. Александр Станиславович скорее воспринял ответ подсознательно, чем услышал его.

Ия уже закончила рассказ о ребенке, который должен был родиться. Ни Анна, ни Игорь не помнили, что это они уже слышали час назад. Ия решила повторить беседу и не шокировать больше ребят раздвоением во времени.

— Анечка, я все вижу и все слышу, — Александр Станиславович подвинулся ближе к дочери и прижал её к себе. — Это и есть Ия? Та, которая заставляет тебя верить в видения?

— Да.

— И что она от нас хочет?

— Как она говорит, помочь, — вмешался Игорь.

— Я что-то пропустил? — Александр Станиславович стал приходить в себя.

— Все, что вы пропустили, вам будет неинтересно, — Ия стала приближаться к сидящим на диване людям, становясь все более похожей на земную женщину. На привычную Ию, правда, уже без шрама и хромоты.

— Почему это неинтересно? — с недовольством спросил отец. — Все, что касается моей дочери, мне всегда интересно.

— Па, не обращай внимания. Она, или Они, кем бы они ни были, просто не могут понять, как это — заботится и переживать о своих близких. Мы с Игорем после тебе все расскажем. — А потом обратилась к Ие: — Теперь мы все в сборе или будет кто-то еще?

— К сожалению, больше никого не будет, — ответила Ия.

— Почему к сожалению?

— Потому, что ИХ больше и они пока сильней.

— У нас что, боевые действия намечаются? — мрачно спросил Александр Станиславович.

Ия подняла печальные глаза. Переводя взгляд с Игоря на Анну, ее отца, затем опять на Игоря, грустно вздохнула.

— Не хочу вас пугать, но вам предстоит некое испытание. Скажите, вы могли бы пожертвовать своей жизнью ради человечества? — тихо спросила она.

— Лично я — нет! — быстро ответил Игорь. — Игры в Александра Матросова и Олега Кошевого меня уже не интересуют. Я вышел из комсомольского возраста, да и комсомольцев давно нет.

— Я знаю человечество в лицо, так сложилось в жизни. И поверьте, оно мне в большинстве своем несимпатично. Так что увольте. Я тоже пас, — медленно, тщательно подбирая слова, сказал Александр Станиславович.

— А я буду еще откровенней. Меня волнует только безопасность моя и моих близких, — ответ Анны прозвучал резко и отрывисто.

— Собственно, я так и предполагала, — Ия усмехнулась. — Вполне ожидаемый ответ.

— Значит, войнушка отменяется? — с иронией спросил Игорь.

— Нет, не отменяется. Это просто объясняет, почему вас мало.

— Спасибо, успокоила, — Игорь почесал затылок. — Значит, нас трое, или Анька не в счет? Хотя почему? Заварила всю эту кашу, а теперь в стороне будет прохлаждаться? — подмигнул Анне.

Анна изловчилась и хлопнула Гарика по лбу.

— Ты когда-нибудь прекратишь наносить мне увечья? Уймись, несчастье!

— Это когда я прохлаждалась?

— Вас четверо, — прервала их Ия.

— А кто четвертый? — в отличие от Анны и Гарика, Александр Станиславович сразу поверил, что шутки закончились. Столкнувшись впервые в жизни с такой ситуацией, он не стал, как поступал обычно, анализировать и делать выводы. Александр Станиславович вдруг почувствовал, что хотят они этого или нет, но вступиться за человечество, или кого там еще, все равно придется. Он не мог объяснить себе, почему так уверен, что это не сон или бред. Просто чувствовал, что наступил какой-то момент истины.