Игорь Губерман - Чудеса и трагедии чёрного ящика

Чудо повторилось. Не то чтобы полностью исчезли бредовые идеи и болезненные ощущения, – нет, пропали угнетающие эмоции, больные вернулись в мир, стали доступны и общительны. Успокоились буйные, повеселели тоскливые, стали контактны с врачами и друг с другом, выйдя из темницы своих переживаний, волнений и страхов.

Операция лоботомии, совершенствуясь в технике проведения, прошла по клиникам мира.

Но за, чудо надо платить, природа ничего не устраивает даром, лобные доли нельзя было безнаказанно исключить. У исцеленных очень многое изменилось в личности, характере и отношении к миру. В худшую сторону: к потере нескольких высших человеческих черт. Они теряли инициативу, становились вялыми и апатичными, будущее нисколько не заботило их, неудачи не огорчали, а удачи не радовали, многие становились несдержанными и грубыми, а нерешительность и безразличие стали непременным свойством этого нового характера. То, что они умели до болезни (если это был набор не очень сложных действий), они еще были в состоянии делать, но научиться новому уже почти не могли, ибо главное при обучении – оценка результата своих действий – отсутствовало начисто. Примитивные, привычные движения сохранялись у всех, но, как подопытная собака, лишенная лобных долей, способна была, проголодавшись, жевать опавшие листья, так на человеческом уровне изменялось поведение бывших больных. В оценке своих действий они недалеко уходили от людей, у которых просто пораженные лобные доли исключали контроль поступков (пастор произносил шутливую речь над еще раскрытой могилой друга).

Эмоции, побуждающие к деятельности и оценивающие ее, были отрезаны от разума, моделирующего поступки. Где-то в глубине еще сохранялись древние связи: люди хотели есть и пить, исправно выполняли работу, могли общаться с окружающими. Но собственных целей, каких-либо чисто человеческих стремлений уже не было. Творческие проявления отсутствовали полностью. Ни один юрист, инженер, врач, педагог не вернулся к своей прежней работе.

Эта слишком дорогая цена заставила ученых через несколько лет отказаться от операции по блокаде лобных долей. Надо было искать новые пути возвращения человека к людям.

А накопленные врачами факты сегодня начали поднимать специалисты по вычислительным машинам. Им давно уже было известно устройство, применяемое в машинах, состоящих из нескольких отсеков. По мере сложности предлагаемой задачи устройство это включало в работу один отсек за другим. Не похожую ли работу выполняют лобные доли? Ведь не зря же их повреждение так пагубно сказывается на лицах умственного труда и на тех, кто учится. И еще один отсек, очевидно, включают они в работу – область эмоциональной обработки поступающей в мозг информации и рождающихся в нем моделей действия. Психолог Лурия, один из ведущих исследователей лобных долей, приписывает именно им окончательную доработку и реализацию «сложных программ целенаправленного поведения», а кроме того, и «сличение выполненного действия с намерением». Не потому ли лобные доли составляют именно у человека почти треть всей массы мозга?

Философ Эпикур имел прямое отношение к положительным эмоциям – он советовал их культивировать. И к отрицательным – есть заблуждение, что он советовал их избегать. Но это обидная неправда.

Несмотря на то что описание относится к четвертому веку до нашей эры, биография Эпикура излагается вполне современными словами. Он родился в довольно бедной семье, где, кроме него, было еще трое братьев (впоследствии, естественно, все эпикурейцы). Отец его был военный, а мать ходила по домам: читала заклинания, изгоняя злых духов, и совершала жертвоприношения. Малолетний Эпикур, не философствуя пока за отсутствием начального образования, ходил с матерью, держась за ее подол и наблюдая будничную изнанку поклонения богам. Возможно, тогда и зародилось в нем первое сомнение в их существовании. Он писал впоследствии: «Если бы бог внимал молитвам людей, то скоро все люди погибли бы, постоянно моля много зла друг другу».

В тридцать шесть лет он купил в Афинах дом с садом и основал собственную школу. Многочисленные жизненные невзгоды, опасности и лишения, зрелище суеты и подлости, обманов, войн и раздоров привели его к изумительной мысли, которой он щедро поделился с желающими: «Следует смеяться и философствовать».

На воротах его сада было написано: «Гость, тебе здесь будет хорошо; здесь удовольствие – высшее благо». С тех пор его учеников и друзей так и называли – философами из садов.

Последователи обожали Эпикура – налицо был культ не поклонения, а уважения и любви. Это признавали даже враги (их было достаточно), а уж они откопали бы что-нибудь компрометирующее.

Почти с тех пор и распространилось убеждение, что эпикурейцы признают лишь удовольствия, особенно телесные. Так стали обзывать равнодушных эгоистов, плотоядных и беззаботных жизнелюбов. И якобы образец такой жизни – сам Эпикур, пьяница, сластолюбец и обыватель. О, как это несправедливо! Впрочем, зачем эмоции, если существуют факты.

Он написал за свою семидесятилетнюю жизнь около трехсот трудов. Главный его труд – о природе – насчитывал тридцать семь объемистых книг. К сожалению, все написанное им погибло. Уцелели три письма к друзьям, перечень афоризмов (найденных случайно в библиотеке Ватикана) и несколько кусков из книг, обнаруженные в полуистлевшем виде при раскопках Геркуланума, погребенного некогда под лавой Везувия. Кроме того, в конце прошлого века археологи нашли надписи на стенах разрушенной крепости. Там же, на некогда главной площади, открылся портик из камней, по стенам этого зала также – молотом – было выбито несколько цитат из Эпикура. Этот нетленный каменный манускрипт длиной в несколько десятков метров – окончательное доказательство существования великого философа.

Да, да, нужны были доказательства! Ибо как еще справиться с гением-безбожником лучше, чем объявить его несуществующим? Это было некогда сделано. Враги утверждали: сохранившиеся письма – подделка, многочисленные цитаты из Эпикура в письмах друзей – фальшивка, знаменитая поэма Лукреция Кара «О природе вещей», прославляющая Эпикура, – бред душевнобольного. И если бы не камень, спорили бы до сих пор.

Церковникам надо было его уничтожить – слишком уж много сделал он, чтобы люди открыли глаза.

О чем он писал? О строении Вселенной и составе души, о любви, цели жизни и справедливости, о мирах и воображении, об устройстве зрения и взаимодействии атомов, о благодарности и музыке, о дружбе, богах и пустоте. Многие из его книг становились событием для античного мира – их изучали, на них ссылались, по ним учились жить.