Рафаил Гругман - Боря, выйди с моря

— Папа, это не довод. Вспомни еще, что было пятьсот лет назад в Испании.

— Конечно, не довод. Я говорю только о том. что прежде чем принимать любое серьезное решение, надо все хорошенько обдумать. Все «за» и «против», — и он вновь посмотрел на жену, пытаясь попять, уловила ли она намек.

— Я не понимаю, чего вы все на меня налетели. Юре через два месяца в армию. Он вернется, тогда и поговорим.

— Вот и хорошо, — наконец Шелла вновь открыла рот. — Поживем два года — видно будет. Я в принципе не против межнациональных браков, — неожиданно миролюбиво произнесла она. — Но, как говорится, свое дерьмо не пахнет. — Изя вздрогнул, почувствовав брошенный в его спину камень, но умышленно промолчал. А Шелла, как пи в чем не бывало, продолжила:— А сейчас чтобы никаких глупостей ты не делала… У нас в семье уже достаточно было горя, — устало вздохнула, подводя итог тяжелому разговору, и потащила дочь па кухню пить чай.

— А мне можно с вами? — обняв дочь за плечи, с деланной веселостью спросил Изя и, получив ее согласие, присоединился к семье.

Мамаево побоище не состоялось.

Куликовская битва, если верить историкам, произошла на Куликовом ноле 8 сентября 1380 года. А Шелла опоздала на работу 18 сентября 1979-го.

Проводить параллель между двумя этими историческими событиями, отстоящими друг от друга ровно па.589 лет, может, и не стоило бы, если бы но пути на работу именно па Куликовом поле каблук Шеллы не застрял в Трамвайной колее, приказав долго жить.

''Все одно к одному, — раздосадовано подумала она, снимая туфлю, — как минимум пять рублем".

Оглянулась, размышляя, где находится ближайшая сапожная мастерская, удовлетворенно заметив метрах в тридцати позади себя Изю, метнувшегося, как только она оглянулась, за спины прохожих.

"Шпионит, — зло обрадовалась Шелла, вспомнив вчерашний вечер, комнату в цветах и униженные просьбы о помиловании. — Пусть мучается, — решила она не замечать слежку и поковыляла па Воровского, где, как помнила она, работал хороший частник…

Пока тот чинил обувь, выпросив домашние тапочки, она пошла к ближайшему телефону-автомату предупредить Люду, что немного опоздает, и вновь заметила метнувшуюся за дерево фигуру.

«Пусть следит, скотина! Сколько он мне крови попортил! — все больше распалялась она. — Неплохо было бы сейчас случайно встретить Осю, — обдумывала Шелла продолжение зловещей игры. — Или зайти в какое-нибудь кафе, взять кофе с пирожным. А Изя пусть бегает за дверью и бесится, — рассуждала она, решив, что именно так и сделает».

На работу пришла в пол-одиннадцатого, все время чувствуя за спиной неумелую слежку.

"Интересно, что он будет делать, когда у него закончатся отгулы?'' — безжалостно размышляла она, желая как можно сильнее досадить ему. Ночной скандал с дракой, настойчивые попытки примирения, ревнивая слежка придавали ей уверенности в своей силе. Росло подсознательное желание заставить его как можно дольше мучаться и ревновать.

— Тебе уже дважды звонила мама, — сообщила Люда, когда Шелла зашла в комнату.

Шелла мельком поинтересовалась: «Чего она хотела?» — и пошла показывать начальству каблук. Заодно и себя.

Когда она вернулась в комнату, Люда держала в руках телефонную трубку.

— Твоя мама! Третий раз звонит. Про каблук я ей уже сказала.

— Я всю ночь не спала после вчерашнего разговора с тобой, — вместо «здрасте» услышала Шелла взволнованный голос мамы. — Чем все закончилось и с Изей и с Региной?

— С Региной все в порядке. Я с ней серьезно поговорила, и если в двух словах, то Юре через два месяца идти в армию. Проживем два года — видно будет. А Изя ходит, как побитая курица. Обставил вчера всю комнату цветами, сегодня с утра шпионил за мной, но он мне так плюнул в душу, зачеркнув одним махом все совместно прожитые годы, что я простить его не могу. И не хочу.

Они еще раз обсудили ситуацию, при этом Слава Львовна просила дочь быть сдержанней и простить, а Шелла, похоже, настроена была на джихад.

Джихад — новое слово, вошедшее в наш лексикон вместе со словами «харакири» и «камикадзе», обозначающее «священная война».

Больше автор с целью безопасности со своими двадцатью копейками в разговоры женщин встревать не будет.

— Я поняла, что у тебя произошло, — как только Шелла окончила разговор, подсела к ней Люда. — Угощайся, — она протянула персик, — из нашего сада.

Шелла поблагодарила ее, восхитившись размерами персика, но особенно продолжать разговор не намеревалась, подтвердив, однако, что да, Изя «скурвился».

— У меня было хуже, — поглощая персик, делилась Люда. — Мы же с Димой двадцать лет, как женаты. Я ни разу ему не изменила, а он два года назад подарил мне трихомоноз. Это от родного мужа! Я ходила, как убитая. Тоже хотела разводиться. Несмотря на то, что у нас двое детей. А Зина, подруга моя, буквально) уговаривала: с кем угодно, но переспи. Мне все это было противно. У меня же, не как у мужиков, все через голову идет. Всего один раз через силу сделала, и сразу — как очищение какое-то, легко стало на душе. И я смогла его простить. А сейчас, ты же видишь, он каждый день за мной заезжает. Образцово-показательная семья, — съехидничала она. — Может, и ты так поступишь? Око за око?

— Око за око и рука за руку — это у нас, у евреев, — улыбаясь, парировала Шелла. — А где же наше христианское всепрощение и любовь к ближнему?

— Мы все атеисты — и ты, и я. Эти тонкости пусть разбирают раввин со священником. Но если ты так сделаешь, тебе станет легче. Я через это уже прошла.

До обеда женщины, поглощая потихоньку фрукты, обсуждали, как совместить вендетту с отпущением грехов. А когда собрались уже идти в ближайшую столовую, открылась дверь комнаты, и Изя с двумя букетами цветов — один Шелле, другой Люде — появился на пороге.

— Вот, пo пути из СКБ-три решил заскочить к вам, — как ни в чем не бывало объяснил он свой визит. — Пошли пообедаем в «Черное море», — пригласил он женщин в ресторан.

Но Шелла, не дав Люде раскрыть рот, тут же выпалила:

— Мы с Белоусовой собрались в обед навестить больную подругу. Не ходи за нами.

Люда удивленно промолчала. Изя помялся, не зная, что говорить. А Шелла, вытащив их на улицу, остановила такси, естественно, пригласив только Люду, и через квартал вышла с ней у столовой.

Женщины солидарно посмеялись над тем, как легко отделались они от Назойливой слежки.

— Тебе бы в КГБ работать, — восхищалась находчивостью подруги Люда.

А Шелла злорадно отвечала:

— Я еще выясню, откуда взялись у него лишние деньги на цветы и на ресторан…

Бедный Изя остался растерянно стоять у дверей конторы с извечным вопросом русского интеллигента: «Что делать?»

Двойное счастье — родиться русским интеллигентом с еврейской головой. Что получится? Правильно. Ой, вэй…