Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on

Договорились на субботу.

Вспоминали съезд в Тунисе. Как мы там проводили конкурс красоты «Корона России».

Я, естественно, был в жюри. Саня со своей собачкой – тоже.

Надо было выбрать победительницу.

Длинноногие красавицы со всей России ходили по сцене и мечтали о главном призе. Это была длинная норковая шуба. Сначала хотели соболиную, но потом решили, что норковой достаточно.

Конкурс снимало телевидение, и никто не задумывался, почему «Корона России» вручается в Тунисе. И что общего у Туниса с норковой шубой.

Я ткнул пальцем в маленькую несимпатичную номинантку.

– Она будет «Короной».

– Влад, ты что? – возмутился Саня. – Она же уродина!

– Ну и что, что уродина?

– Влад, нас замучают журналисты! – резонно возразил Димка. – Будут спрашивать, почему она?

– Ну и хорошо. Пусть спрашивают. Нам ведь что нужно? Чтобы об этом говорили. Так?

Решение было принято. На следующий день должен был состояться финал.

Ночью в дискотеке, когда все зажигательно танцевали под песни Гриши Лепса, ко мне подошел один из адептов нашей партии. Он размахивал стаканом с коктейлем и лез целоваться. И что-то пытался рассказать мне на ухо.

Выяснилось, что он самостоятельно, ни с кем не советуясь, договорился с мэром одного городка, что в конкурсе победит его любовница. Рассудив, что девушка она красивая и нам, конечно, не будет никакого дела до того, кто этот конкурс выиграет.

У Димки тут же оказались интересы в этом городке. Какие-то проблемы с заводом.

Мы позвонили мэру. Было четыре часа утра. Финал был назначен на двенадцать. В двенадцать двадцать его любовница получила «Корону России». Плюс норковую шубу в пол.

А мы приобрели приятеля в лице мэра одного небольшого города.

– Сильно мы тогда погуляли, – вздохнул Димка.

– Может, еще один съезд? – Олег отрезал каттером кончик Cohiba. – В Куршевеле? А то чего-то скучно.

В дверях кабинета появилась Даша, улыбнулась и убежала.

– Нет. Вот получим десять процентов на выборах, я вам такую тусовку организую!

Разошлись часа в три.

Лада сидела у меня на коленях и восхищалась сережками.

Денег за Ладины бриллианты мне жалко только в тот момент, когда я достаю купюры из портмоне и протягиваю их продавцу.

Покупать украшения для жены – все равно что ходить к стоматологу: не хочется, но надо. А потом даже приятно: знакомые хвалят и восторгаются.

– Ларчик сказала, что она только у Анечки такие видела.

Я кивнул.

– Ты в Mercury покупал? Тебе скидку дали?

Не идиот же я покупать Graff без скидки. Мне их вообще из Нью-Йорка привезли.

– Пойдем спать? – Лада была на редкость трезвой.

– Ты имеешь в виду спать? – уточнил я.

– Я имею в виду «пойдем», дорогой.

Мы объяснились друг другу в любви.

– Представляешь, пятнадцать лет! Какая я была, ты помнишь?

– Помню. Такая же, как сейчас.

Мы валялись в постели и допивали бутылку Chateau Muton.

– А ты ходил каждый день в одном и том же пиджаке!

– Не придумывай. Я тогда очень модно одевался.

– Ну конечно! Спроси у Ларчика, мы с ней это обсуждали! И еще твою прическу!

– Не болтай, пожалуйста.

– Ну да. Теперь тебе кажется, что ты всегда был таким великим!

– Нет, наверное, я был полный лох!

– Конечно! Ты чаевые официантам не оставлял!

– Именно поэтому ты вышла за меня замуж. Ты любишь лохов, да?

– Нет.

– Ты меня любишь?

– Да.

– То-то же! Кто тебе еще такие сережки подарит?

– Наверное, уже никто…

Семейная жизнь – это фокус, секрет которого неизвестен. Но почему-то каждый считает, что может его показать.

Когда я проснулся, Лада уже завтракала.

Я надел шелковый халат поверх пижамы и вышел на кухню.

До того как познакомился с Ладой, я спал голый.

Домработница жарила яичницу. Ее глаза чуть не выпали на сковородку, когда она меня увидела.

Я великодушно подождал, пока она переложит яичницу на тарелку.

– Доброе утро, дорогой.

Лада пила кофе. Она была причесана и наверняка уже умылась.

– Доброе утро, дорогая. Мне один пентхаус за долги отдают, поехали, посмотрим? Я уже договорился с архитектором.

– Не могу, дорогой. У меня дела.

– Какие?

Лада налила мне кофе. Я хотел чай.

– Маникюр.

Я вылил кофе и налил чай.

– А после маникюра?

– Ну, после я не знаю.

– Значит, после маникюра. Ко мне сейчас Даша приедет, это займет часа два.

– Как твои занятия?

– Отлично.

– Прямо «отлично»?

– А ты думаешь, что отлично можешь делать что-то только ты?

– Надо бы мне остаться, послушать.

– Ни к чему. Она, кстати, очень хорошая преподавательница.

– Да? – Лада посмотрела на меня подозрительно.

Не надо было хвалить Дашу.

Даша в который раз разглядывала фотографии. Вся наша гостиная была обильно ими уставлена.

Ладу разглядывает.

Мы занимались часа два. Надеюсь, в этих занятиях есть толк.

Мы перешли на «ты». Но она сначала смущалась и пыталась обходиться без местоимений.

Очень хочется дать ей денег.

Интересно, она не девственница?

Пентхаус оказался не так плох. Метров пятьсот.

Лада рассказывала архитектору, что надо делать. Когда архитектор был не согласен, Лада улыбалась и говорила:

– Давайте сделаем, а там посмотрим.

Она чертила на плане стены и перегородки так уверенно, словно думала об этом проекте последние две недели.

Хотя, может, так оно и было. От моей жены не знаешь чего ожидать.

Во время кризиса у меня несколько дней были очень серьезные проблемы. Как и у всех остальных. Цена вопроса на тот момент была двести тысяч долларов. Их принесла мне Лада. Как выяснилось, она копила на черный день.

После кризиса я ей, конечно, все вернул.

Я прикидывал, во что обойдется строительство.

– Мне нужно все такое, знаете… буржуазное. И чтоб этого было много. Всего too much, понимаете? Стены бордовые, золото, лепнина, а окна – как картины. Но картины-то современные. Поэтому надо подумать, как их вписать!

– Может, золотые рамы?

У архитектора загорелись глаза. Он уже понял, что здесь можно поживиться.

– И золотой унитаз, – предложил я.

Лада сделала вид, что не услышала. Я особо и не рассчитывал.

– Может быть, золотые рамы. И тогда на всех стенах в таких же рамах фотографии города. Мне нужны хорошие фотографии.

– Дорогая, на «Сотби» сейчас две работы Пола Ньютона, не знаю какие. – Лада была собакой, а моя фраза – сахарной косточкой.

– Вот. – Она, не поворачивая головы, ткнула в мою сторону указательным пальцем и поручила архитектору: – Узнайте, пожалуйста.

В машине Лада увлеченно рисовала поэтажный план.

Я не вмешивался. Все это изменится еще двадцать раз. Бедолага архитектор. Он, конечно, заработает, но деньги ему достанутся нелегко.