Эфраим Севела - Одесса — мама

Молодой человек.Он назначен на сегодня, Король.

Беня.Кто сказал тебе это, дитя?

Молодой человек.Сонька Золотая Ручка. Вы ведь знаете Соню?

Беня.Я знаю Соню.

Молодой человек.Новый хозяин собрал своих подчиненных и сказал: Мы, сказал он, должны раз и навсегда покончить с Беней, он сказал, ибо в этой стране есть царь и нет места Королю. Сегодня, сказал он, мы их и возьмем тепленькими.

Беня.Дальше.

Молодой человек.Тогда легавые испугались. Они сказали: если мы пойдем сегодня, когда он празднует, Беня может осерчать и много крови будет пролито. И новый хозяин ответил: мое самолюбие мне дороже… Вы сделаете налет, чего бы это не стоило.

Беня.Дорого будет стоить.

Молодой человек.А что Соне передать насчет налета?

Беня.Король передает спасибо. А решает пусть сама.

Гости стали кричать, чтоб Беня вернулся к столу.

Гости.Горько! Горько!

Беня с невестой обменялись традиционным поцелуем. Но никому не понравилось, как это было выполнено. Невеста лишь подставила щечку для поцелуя, что свадьбу удовлетворить не могло.

Под гневные крики гостей, Беня обеими ладонями поймал ускользнувшую головку невесты, повернул к себе так, что она вскрикнула и влепил ей сочный поцелуй в капризные губы.

Свадьба оценила выходку Бени и взвыла от удовлетворения.

Согласно обычаю, началось подношение подарков.

Шамес из синагоги, вскочив на стол, под туш духового оркестра стал выпевать как молитву количество денег и серебряных ложек, принесенных в дар молодой чете.

Друзья и соратники Бени показали, что в их жилах течет голубая кровь и дух щедрости еще жив в их сердцах. Живописно одетые в немыслимых цветов пиджаки и жилеты, они подходили один за другим и небрежно кидали на серебряный поднос золотые монеты, браслеты и кулоны, колье из бриллиантов, нитки кораллов.

Каждый подарок сопровождается танцем дарящего. Цыгане пропели «Заздравную» в честь Короля. Портовые греки отчеканили свои танцы. Персы привели девушку, и она, полуобнаженная, исполнила танец живота под их заунывную музыку. Кудлатый биндюжник, из своих евреев, со слоновьей грацией протопал сапогами одесскую «Семь сорок» вокруг стакана, полного до краев водки, поставленного на землю. Танцуя, он склонялся все ниже и ниже, пока не подхватил стакан, без помощи рук, одними зубами и так ловко опрокинул его содержимое себе в рот, что не пролил на землю ни капли.

Едкий запах дыма стал распространяться над столами. Тесть Бени, мосье Тартаковский, несколько раз потянул носом и придвинулся к зятю.

Тартаковский.Беня, ты знаешь, что я думаю? Я думаю, где-то что-то горит.

Беня, крепко навеселе, снимал с себя пиджак. Беня. Пожалуйста, папа, ешьте себе и пейте на здоровье. И пусть вас не беспокоит этих глупостей.

Но облако дыма становится все гуще и понемногу заполняет весь двор. Вдали над улицей стал розоветь край неба, и язык пламени вырвался из дыма.

Гости повскакивали с мест, женщины закричали. Беня ударил кулаком по столу. Беня. Тихо! Вы мне портите свадьбу! Прошу вас, коллеги и друзья, пейте и ешьте. Ничто вам не грозит. Слово Короля! Прошу вернуться к столам и встретить еще одного гостя! К нам пожаловала Соня! Соня Золотая Ручка. Она всегда приносила мне в делах счастье. Милости просим, дорогая коллега!

Соня пересекла двор, с развевающимися волосами, с гитарой в руках и гордо поднятой головой. Даже самые отъявленные хулиганы притихли, любуясь ею.

Она пренебрежительно скользнула взглядом по невесте, затем глянула Бене в глаза.

Соня. Я бы хотела иметь пару слов с вами, Король!

Беня.Говорите, Соня. У вас всегда имеется пара хороших слов в запасе.

Соня.Вы будете смеяться, Король, но полицейский участок горит, как свеча.

Свадьба ликующе заржала.

Маня, старая воровка, заложила два пальца в беззубый рот и разразилась разбойничьим свистом, от которого у многих гостей заложило уши.

Беня ей сделал замечание.

Беня.Вы не на работе, Маня. Немножечко хладнокровней, Маня.

Соня.Сорок полицейских вышли из участка и направились к вам с никому не нужным визитом. Не отошли они и пятнадцати шагов, как участок вспыхнул со всех четырех сторон.

Духовой оркестр грянул туш.

Беня.Спасибо, Соня. Это лучший подарок, который мне поднесли на свадьбе.

Он вышел к ней из-за стола, крепко обнял и поцеловал в губы. Столы откликнулись удовлетворенным ревом. Тартаковский в тяжелом предчувствии кинул взгляд на дочь. Невеста сидела как каменная, безразличная ко всему.

Беня.А теперь, Соня, спой нам, как ты пела всегда в мои холостые дни. И как раз гитара с тобой.

Соня смотрит на него, покусывая губы. Слезы поблескивают в глазах. Она пересилила себя и тронула пальцами струны гитары.

Соня.

И вся свадьба подхватила.

Старый цыганский романс на этой свадьбе прозвучал как откровенное признание в ее любви к Королю и грустное прощание с надеждой завоевать его.

За столами чувствительные женщины стали всхлипывать.

Беня стоит, понурив голову. Его молодая жена брезгливо морщит носик.

А позади свадьбы огонь нарастает, и искры долетают до столов.

Беня в задумчивости пошел к воротам. Соня тронулась за ним.

По ночной улице Беня направляется к полицейскому участку. Он действительно пылает, как свеча. По охваченным огнем лестницам как угорелые носятся вверх и вниз полицейские чины, выбрасывая в окна дымящиеся ящики и картонки с документами.

Толпа полуодетых зевак собралась на другой стороне улицы и с интересом обсуждает событие. Арестанты в полосатых робах выбегают из подвалов и скрываются в толпе.

Новый полицмейстер — новая метла, которая чисто метет, — стоит в сторонке, в белом кителе с пятнами сажи на нем, нервно кусая кончики бравых усов.

Поравнявшись с ним, Беня сочувственно поприветствовал начальство, чуть-чуть приподняв плоскую соломенную шляпу, опоясанную черной муаровой лентой.

Беня.Вечер добрый, ваше благородие! Ну, что вы скажете на это несчастье? Это настоящий кошмар!

Беня сокрушенно вздыхает и качает головой.

Беня.Ай-яй-яй…

А свадьба гуляет вовсю. Воры и воровки вошли во вкус. Пляшут, рвут подметки на ходу. Оркестр из последних сил дует в мундштуки, из медных труб вырываются визгливые до непристойности звуки.