Илья Стогов - mASIAfucker

Рядом со мной сидела нетолстая женщина. Она вязала коричневый носок. Говорила, что это помогает убить время. Сел, начал вязать и не заметил, как время кончилось.

Женщина транзитом ехала домой аж с Камчатки. Говорила, что там до сих пор лежит снег.

— Хочешь, книжку дам?

— Зачем?

— Почитаешь. Хорошая книжка.

— Как называется?

— Не знаю. Но книжка — что надо. В голове не застревает.

— В смысле?

— Просто убить время. Очень легкая книжка.

Я отказался. Женщина не поняла почему.

Она еще несколько раз пыталась со мной заговорить. Переживала, что раньше все пассажиры общались, болтали, убивали время, а теперь все молчат.

— Точно читать не будешь?

— У меня сложные отношения со временем. Когда-нибудь я вам расскажу.

— Да?

— Да. Я не хочу, чтобы мое время было убито. Пусть оно просто пройдет, понимаете?

— Как это?

— Вы ведь не убиваете вымирающих животных?

— Нет.

— Жизнь — это и есть время… определенное количество времени… кажется, что его много… а потом проснешься, и вокруг лишь трупы зарезанных часов, а никакой жизни уже не осталось.

— Куда тебе столько времени?

— Не знаю. Сколько-нибудь часов можно продать. Поменять на деньги. И вообще…

— Часто продаешь?

— Я бы продавал часто, да мало кто покупает. Так что обычно я дарю. Вернее, пытаюсь дарить.

— Знаешь что?

— Что?

— Странный ты парень, вот что.

В аэропорту предстояло сидеть до пяти часов утра. Сперва я пытался заснуть. Это было невозможно. Потом я начал считать, сколько времени сейчас в Петербурге. Потом я понял, что времени как раз столько, чтобы позвонить жене.

Переговорный пункт уже закрылся. Я спросил у женщины в «Информации», сколько будет стоить, если я позвоню с ее телефона в Петербург. Названная цифра меня устроила. Не устроило то, что, выдав мне телефонный аппарат, женщина по пояс высунулась из окошечка и внимательно слушала, о чем я разговаривал.

Я пытался встать к ней боком, отодвинуться как можно дальше. Но у аппарата был короткий провод.

Там, куда я звонил, стояли белые ночи. Трубку жена взяла почти сразу.

— Привет. Это я.

— Я не пропал.

— Так вышло. Пойми, просто так вышло.

— Нет… Нет… Я не оправдываюсь. Нет… Нет…

— С Сахалина. Это остров, около Японии… Я тоже не знаю, как меня сюда занесло…

— Нет, до этого я неделю был не на Сахалине. Расскажу, когда приеду… Скоро… Я приеду уже скоро…

— Мне наплевать, кто звонил… Тем более мне наплевать на голландцев.

— На тебя — нет. На тебя — не наплевать. — Я поэтому и звоню.

— НО ВСЕ ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ТАК!

— Прости. Честно — прости. Я скоро буду.

— Помнишь вечер, когда я уезжал? Тебе не хотелось готовить, на ужин у нас была всего одна куриная нога, а нас было двое, и ты сказала, что не голодна, чтобы отдать ее мне… помнишь?…

— Да ни к чему. Просто вспомнилось.

— Я тоже тебя люблю. Сильно.

Я положил трубку и заплатил за разговор. Через полтора часа женщина в синей форме проверила у пассажиров билеты, велела подождать, а потом пешком отвела в самолет.

На поле стояли всего три самолета. В крошечный «Ил-18» нужно было взбираться по приставной железной лестнице. В нескольких метрах от самолета начинались заросли желтой травы.

Разбег перед взлетом был короткий и сильный, как удар в нос, вдребезги разносящий очки.

Уши закладывало, но стюардесса принесла мне минеральной воды. В проходе между креслами бегали сразу три собачки: пудель и две дворняги. Хозяева дремали в креслах.

Потом я заснул.

Вы когда-нибудь заходили в туалет петербургского клуба «Хали-Гали»? Стена, на которой там висят писсуары, сделана прозрачной. Ровно за ней находится раздевалка стрипизерок. То есть, писаете вы практически на девушек. А в динамиках вздыхает и завывает немецкое порно.

Туалет железнодорожного вокзала города Читы был похож на сортир в деревенском кинотеатре. Проржавевший сток общего на всех писсуара. Цементированные дыры в полу, и по бокам — металлические упоры для ног.

Часы на здании вокзала показывали семь утра местного времени. Читинские бомжи спали, а пассажиры еще не успели подтянуться. Большинство надписей в здании вокзала и ближайших магазинах было продублировано по-китайски. В ларьках продавалась китайская лапша быстрого приготовления с портретами Кормчего Мао.

Помимо меня по зданию читинского вокзала слонялся лишь пожилой англоязычный кришнаит. Бритая голова. Сзади — хвостик вьющихся светлых волос. На шее — бусы. В руках — дорогая travel-сумка и ноутбук.

Из Узбекистана мне удалось вывезти приблизительно $300. Пребывание на Сахалине обошлось еще в $14. Плюс за $190 были куплены билеты на самолет до Петербурга. Итого оставалось $96.

Исходя из этой суммы, мне предстояло добраться из Читы до Новосибирска. Как выяснилось, Новосибирск отстоял от места, где я сидел, на три дня пути. Покупая билеты с пересадкой, я не думал, что здесь все настолько далеко друг от друга.

Пункты обмена валюты если и существовали некогда в Чите, то к моменту моего появления вымерли, так же как чуть раньше вымерли местные мамонты. Последние доллары мне пришлось поменять у постового милиционера, охранявшего выход на перроны. Пытаясь сбить курс, он отчаянно торговался.

Потом я пил кофе в вокзальном буфете. Это был плохой кофе, зато я знал, что до места, где продают хороший, уже недалеко.

За мой столик подсел очень толстый мужчина в аккуратной стрижке. Он повертел в пальцах ключи от машины и спросил, куда мне нужно ехать.

— Никуда. Я только приехал.

Мужчина помолчал и задал тот же вопрос еще раз. Я честно объяснил ему, что устал от парней вроде него. Хочу побыть один. Не надо ко мне лезть. Тем более с утра, ладно?

— А все-таки куда?

— Хорошо. Уломал. В Новосибирск.

— На поезде поедешь?

— Наверное.

Мужчина подробно, с перечнем промежуточных остановок, объяснил мне то, что имел в виду.

Из того города, в котором сижу я, поезда в Новосибирск ездят два раза в неделю. А из соседнего Иркутска (несколько часов на машине) — ежедневно. Сам мужчина как раз собирается перегонять в Иркутск свою машину. Ему нужен попутчик. Денег за поездку он возьмет с меня минимум. Меньше стоимости железнодорожного билета. Просто потому, что ему не хочется в одиночку ехать через Бурятию.

— А что там, в Бурятии?

— Был когда-нибудь?

— Не доводилось.

— Правильно, что не был. И не суйся туда.

— Что так?

— Нечего русским там делать. Злые они.

— Знаете, сколько злых людей я видел за последнее время?

— У нас здесь казачий город. Никто тебя не тронет.

— А там?

— Сам смотри. Можешь, конечно, сунуться к ним в одиночку. Только имей в виду: мы их здесь гоняем, а там… там — их земля. Один пропадешь.