Илья Стогoв - Таблоид

Такие вот планы.

В канцелярии муфтия (настоятеля мечети) мне сообщили, что в одном только Петербурге сегодня живет более ста тысяч мусульман не менее чем пятнадцати национальностей.

Между прочим, такая цифра означает, что в северной столице живет ВДВОЕ больше мусульман, чем в Риме, считающемся самой исламизированной столицей Европы.

Священников в христианском смысле у мусульман нет. Имам — это не отец прихожан, облеченный властью от Бога, а просто член общины, выполняющий определенные административные функции.

Имама петербургской Соборной мечети звали Жофяр Пончаев. Крупный седеющий мужчина. Строгий и немногословный. Такой, каким и подобает быть предстоятелю правоверных.

На стенах его кабинета висели фотографии исламских святынь и ковры. Родом Жофяр Насибуллович оказался из-под Пензы. В Петербурге живет больше двадцати лет.

— Мой день начинается рано. Когда в четыре утра, когда в полпятого. День мусульманина четко поделен между пятью молитвами. Первая из них приурочена к восходу солнца. Летом, когда белые ночи, поспать удается от силы часа четыре.

Весь остальной день тоже сверяетс

я по ходу светил. Главная служба сегодня, например, начнется в 2.20 пополудни. Знаете почему? Потому что на широте Петербурга именно в эту минуту солнце стоит прямо над головой и деревья не отбрасывают тени.

— Откуда такая точность?

— Чтобы молиться в строго предписанное время, мы поддерживаем постоянные отношения с Пулковской обсерваторией. По нашей просьбе астрономы высчитывают точное время восхода и захода солнца. Составляют лунный календарь.

— Чем занимаетесь после утренней молитвы?

— Много времени отнимает ремонт: восстанавливаем храм. Денег из-за границы никто нам не пришлет. А только на восстановление уникального купола нужно несколько сотен тысяч долларов.

Еще я езжу по домам. То ребенок родится — нужно дать имя. То умер кто-то — провожаем в последний путь.

— У мусульман эти услуги платные?

— Платные конечно. Но недорогие. Беру только, чтобы окупить бензин.

Мне хотелось о многом порасспросить имама. Меня интересовало его мнение насчет того, сможет ли мусульманин в ближайшее время стать Президентом России, и то, что за музыку он слушает в машине, и то…

Стрелки часов приближались к 2.20. Имам сказал, что интервью окончено.

Облачившись для молитвы (на голове небольшая белая чалма, в руках Коран, на ветру развевается зеленый, цвета ислама, плащ…), Жофяр Пончаев прошагал в мечеть.

Я попробовал пройти следом.

Старичок-привратник по-отечески строго спросил, мусульманин ли я. Узнав, что так и есть, я НЕ мусульманин, дальше идти запретил.

Я стоял у порога и смотрел, как прихожане (человек семь, из них двое — негры), на ходу надевая тюбетейки, проходили в мечеть. Мужчины шли прямо. Женщины — направо, за занавеску.

Огромный, как футбольное поле, пол был до сантиметра застелен коврами. Ходить по ним разрешалось лишь босиком. Для удобства прихожан у входа висел сапожный рожок.

Время подошло. Тени от минаретов исчезли. Молящиеся встали плечом к плечу и устремили взгляды на темную арку в самой дальней стене мечети.

Арка указывала направление строго на восток.

Туда, где под ослепительным аравийским солнцем своей непонятной жизнью живет древний город Мекка.

Родина пророка Мухаммада.

Сперва хочу рассказать вам о самом коротком интервью в своей жизни.

На тот момент я работал в журнале, в котором постоянно возникали проблемы с тем, чье лицо следует ставить на обложку. Для очередного номера выбрали певицу Линду. Ее концерт как раз должен был проходить в клубе «Candyman».

Я разыскал телефон ответственного за Линдины гастроли и позвонил. Парень сказал, что проблемы нет. Встречаемся завтра в полдень в клубе, и можно снимать.

Помню, я еще удивился: какой, на хрен, полдень? Она небось спать ложится в девять утра. Но все равно приехал в клуб к назначенному времени. Привез с собой фотографа, две машины фотоаппаратуры, стилиста, визажиста и всех, кого положено привозить на съемки.

Звонили в дверь мы долго. Потом нам открыл заспанный охранник. Он удивился: Линда? какая Линда? Клуб пуст. Внутрь мы все равно прошли.

Часов до трех мы просто сидели и всей компанией скучали. Потом начали появляться работники клуба, и фотограф предложил выпить пива. Все равно сидим, почему не выпить?

Мой вчерашний собеседник появился около шести вечера. Он был похмелен, помят и чувствовал себя виноватым. Парень сказал, что это его вина и, раз он выволок нас всех в такую рань, то пусть, пока не приехала певица, нам дают пиво в баре бесплатно.

Это было стратегической ошибкой.

К полуночи стилисты-визажисты окончательно потерялись, а мой фотограф уснул за столом. Я тоже был пьян, но нашел в себе силы наорать на организатора гастролей по поводу того, что съемка срывается.

Тот успел опохмелиться, пришел в себя и сказал, что хрен с ней, со съемкой. Раз так получилось, брат, просто возьми у Линды интервью, а снимешь ее завтра, идет? Я сказал «Идет!» и выпил с ним на брудершафт.

Концерт начался в два ночи. Кончился в полпятого утра. За истекшие часы я успел два раза перейти с пива на водку и обратно.

После концерта возле гримерки певицы толпилось не меньше взвода журналистов с диктофонами и минимум три телекамеры. Мой собутыльник кричал: «Не все сразу!»

Он раздвинул толпу плечом, запихнул меня внутрь и сказал, что десять минут я могу разговаривать спокойно, а потом он, наверное, не сможет сдерживать толпу. Стараясь не боднуть качающиеся во все стороны стены, я зашел и увидел Линду.

Певица на меня посмотрела. Я посмотрел на певицу.

Только в этот момент до меня дошло, что диктофона у меня с собой нет. Что там диктофона! У меня не было ни ручки, ни бумаги… ни одного заготовленного вопроса… ни единой мысли насчет того, зачем я сюда приперся.

Я икнул. Пошатался. Попробовал собрать вместе разбегающиеся глаза. Сказал: «Sorry» и вышел вон.

Следующий номер журнала появился без Линдиного лица на обложке.

Впрочем, бывали в моей практике интервью и поудачнее. Накопленным опытом спешу поделиться с вами.

Прежде всего: не парьтесь. Интервью — это не страшно.

Начинающие журналисты много переживают: а как им следует себя вести? как бы сделать так, чтобы никто не догадался, что они — именно начинающие журналисты?

Можете быть уверены: человек, предупрежденный о том, что к нему придут ИЗ ГАЗЕТЫ, сам пребывает в состоянии стресса. Любой ваш понт он воспримет как должное.

Можете прийти на интервью пьяным в сосиску или одетым в семейные трусы вместо брюк. Контрагент решит, что именно так и должна вести себя пресса.